Зиновий ловко вывел машину на трассу. Бревенчатый поселок сразу же исчез за деревьями. Трасса сначала шла крутым берегом среди засыпанных снегом сосен и лиственниц, затем, обогнув Вечный Порог, спустилась на замерзшую реку. Зиновий наметанным взглядом выбирал путь, привычно крутил баранку, думая о своем.
Дорога была опасна. На Ыйдыге показались пропарины — участки открытой, дымящейся воды. Это еще полбеды. Бедой для водителя было то, что пропарины эти иногда замаскировывались тонким ледком, запорошенным снегом. Бульдозеры прокладывали дорогу по метровому прочному льду, но бывали случаи, когда горячие источники, в изобилии бившие на дне реки, «проедали» лед, и тогда случались крушения. Много таких случаев рассказывали таежные шоферы друг другу.
Александра Прокофьевна сидела рядом с Зиновием, любуясь зимним пейзажем, освещенным солнцем. День был теплый и ясный, только над самой дорогой неслась туманная поземка.
Дикая самовольная река и замерзшая не казалась умиротворенной. Странное зрелище являла она в безмолвии северной зимы: хаотическое нагромождение льдин, ослепительно сверкающих на солнце, вмерзших в реку под разными углами. Гигантские торосы, поднимающиеся до семи метров вверх, тянулись на десятки километров. Шиверы, каменистые перекаты как будто были схвачены морозом в момент яростного бунта да так и застыли вздыбленной к небу неподвижной волной.
Летом это были места почти непроходимые — буреломы, густой подлесок. Вьючные тропы вились по водоразделам, то поднимаясь, то падая круто. Берега сложены древними докембрийскими породами — им больше полумиллиарда лет. К береговым обнажениям гранита, мрамора, сланцев и гнейса не прикасалась еще рука человека.
— Какие богатые запасы для будущих городов, что поднимутся по Ыйдыге! вслух подумала Александра Прокофьевна.
— Места хорошие, — отозвался Зиновий. — Сколько грибов, ягод, зверя всякого. Вот достроим плотину, пароходы пойдут. Простор здесь какой! Душа отдыхает… Александра Прокофьевна, а что это Клоун приходил в амбулаторию? Захворал, что ли?
— Симулянт он, этот Клоун! — с негодованием ответила доктор.
— Опять притворился?
— Да.
Зиновий немного помолчал, объезжая большой ухаб.
— Трудно ему, — сказал он тихо. — Хлипкий уж очень парень, куда ему на бетон!
— Но ведь женщины и то работают бетонщицами!
— Не женский это труд! Сергей Николаевич больше мужчин на бетон ставит… кто покрепче. А Петр этот… в чем только душа держится! По моему разумению, он оттого и работать не любит — устает скоро. Хлипкий! Ему физический труд — одно мучение. Я просил сегодня Прокопенко за него. Обещал его перевести куда полегче. Этому Клоуну — вот уж фамилия подходящая — в цирке бы выступать. Знаете, как умеет смешить! Животики надорвешь! Славный парень!
— Славный?!
Александра Прокофьевна вдруг густо покраснела. До самого места ехали молча.
Абакумовская заимка была избушкой под навесом скалы, на безымянной речонке, притоке Ыйдыги. Когда там организовали метеорологическую станцию, построили дом.
Метеоролога не оказалось дома. Дверь была на засове, но без замка.
— На охоту выбрался, — предположил Зиновий. Они прошли абакумовскими огородами. Зиновий нес ящик с приборами.
Рыхлая, влажная земля дымилась как в мае: снег здесь не держался, таял, едва коснувшись земли.
Горячее озеро представляло собой две соединенные бессточные воронки, заполненные горячей водой… Диаметр воронок — пятнадцать и двадцать метров. Глубина — четыре метра. Над озером стоял густой туман.
Александра Прокофьевна вытащила из ящика пузырьки и стала набирать воду для лабораторного анализа. Затем смерила температуру воды. На поверхности оказалось 42 градуса. От воды слегка пахло тухлым яйцом.
— Можно, я выкупаюсь? — спросил Зиновий.
— Купайся! Вода здесь целебная.
Зиновий моментально сбросил одежду и нырнул в горячую воду. Он с таким восторгом плавал и нырял, что Александре Прокофьевне стало завидно.
— Тогда догонишь! — крикнула она и пошла к другому источнику.
Здесь их было больше двадцати, этих термальных источников. Некоторые были совсем горячие, как кипяток. Александра Прокофьевна брала анализы проб. Теперь она стояла перед огромным естественным котлом в земле, метра три в поперечнике! Дно его было заполнено валунами. Вода и пары с клокотанием выбрасывались из-под валунов. Температура на дне котла между камнями была выше ста градусов Цельсия. Кипящая вода переливалась через край котла и растекалась горячими ручейками — пар от них так и валил. Уже первые анализы показали, что в воде много брома, йода, сурьмы, цинка, натрия и других редких элементов.
— Хор-рошо, Александра Прокофьевна! — довольным тоном сказал Зиновий, догоняя доктора. — Полезные, говорите?
— О! Эти источники могут быть показаны при заболевании суставов мышц, нарушениях обмена веществ, невралгии, невритах, при ослаблении деятельности сердца, уплотнении сосудов…
— Хотите тут курорт открыть?
— Непременно! Уже писала в Москву. Отпущены средства… Здесь можно устроить здравницы для всего Заполярья!!!
— Вот бы этому Клоуну тут покупаться, отдохнуть душой, может, и поздоровел бы.
И что ему дался этот Клоун? Чуть насупившись, Александра Прокофьевна повернула назад.
Солнце скрылось за тонкими слоистыми облаками, будто его прикрыли марлей в несколько слоев. Какая-то гнетущая неподвижная тишина стояла вокруг. И только по земле бесшумно и быстро неслась поземка.
Обратно доехали быстрее: дорога уже была знакомой.
— Домой подвезти вас или к больнице? — спросил Зиновий.
— В котлован, пожалуйста!
Машина стала осторожно спускаться в котлован, очутившись между заснеженными самосвалами с бетоном. Откуда-то возник захлопотанный Прокопенко в овчинном полушубке и шапке.
— Ты, Зиновий? — крикнул он, щуря выцветшие голубые глаза. — А тебя главный инженер шукал. Велел подъехать к конторе, повезешь Глухова с рабочим на Песчаный остров к бурильщикам!
— Так я еще не обедал!
— Срочно требуется. Перехвати чего-нибудь в буфете.
Александра Прокофьевна вышла из машины, попросив завезти ящик с пробами в лабораторию.
Александра Прокофьевна медленно пробиралась внутри опалубки, где производились бетонные работы, стараясь что-нибудь рассмотреть сквозь густой туман. В блоки подавали для подогрева горячий пар, этот пар и влага от самой бетонной массы и образовывали туман. В сильные морозы, если кто из рабочих выходил наружу, мокрая спецовка твердела, превращаясь в ледяные латы.
Серая, мокрая масса бетона дымилась на земле. Люди бетонировали один из пролетов плотины.
Постепенно глаза привыкли, и Сперанская стала различать сложные переплетения балок, трапов, сходов, проводов, шлангов. Проступили и человеческие лица, кое-кого она уже узнала и ласково поздоровалась. В этой кипевшей людской гуще каждый понимал друг друга с полуслова.
Александра Прокофьевна заметила нескольких женщин, одетых в ватные брюки, сапоги, телогрейки. Головы все повязывали платками. Начальник гидростроя никогда не направлял сюда женщин. Но эти бетонщицы прославились еще на других стройках и теперь категорически отказались сменить профессию. Да и заработки здесь были хорошие.
Все ловко управлялись с вязким серым месивом. Тяжелый вибратор легко, словно играючи, ввинчивался в бетон. Александра Прокофьевна знала, чего стоила эта кажущаяся легкость.
Один парнишка с краю отставал от других. Нет, не все одинаково ловки! Этот явно не справляется. Полная, невысокая женщина с обветренным, обожженным солнцем и морозом лицом подошла к нему. Это была Анна Кузьминична, бригадир бетонщиков. Улыбаясь, Она взяла из рук парня вибратор и стала показывать, как удобнее его держать.
Огромная бадья с насохшими на ней комьями бетона проплыла над головами, задержалась на секунды над распорками, и бетон с грохотом вывалился вниз. Он шел сплошным потоком. Женщинам некогда было перевязать платок, сбившийся набок. Все же Анна Кузьминична, увидев врача, улучила минутку, подошла к ней.
— Пришли посмотреть? — прокричала она ей в самое ухо: шум стоял оглушительный. — Сегодня хорошо поработали, ни одного простоя! Бетон подвозят! Еще месяц в таком темпе, и никакой паводок нам не страшен. Извините…
Анна Кузминична бросилась кому-то на помощь. Она, работая наравне со всеми, успевала следить за качеством кладки. Недосмотри за таким, как Клоун, и получатся мелкие «раковины». Там скопится вода, которая при замерзании разрушит бетон. А плотина строится на века. Уходя с котлована, Александра Прокофьевна. опять столкнулась с Прокопенко, трусившим куда-то рысцой, и остановила его.
— Илько Спиридонович, я насчет Петра Клоуна… Ему тяжело работать на бетоне.
