А потом при выходе из пролива он еще почище отмочил! Не будь ненастья, мы бы в четыре часа выбрались. А мне до этого пришлось сорок часов выстоять на мостике. Даю я помощнику курс и объясняю, что надо идти так, чтобы Асктарский маяк был все время за кормой. Говорю: дальше норд-веста не заходить, и все будет в порядке, а сам спустился в каюту, прилег соснуть. Да какой тут сон! На душе неспокойно. Думаю: сорок часов выстоял, неужели еще четыре не достоять? А он того гляди за эти четыре часа судно загубит. Нет, говорю, пойду. Встал я, умылся, выпил чашку кофе и подымаюсь на мостик. Смотрю, вот тебе и на! Асктарский маяк на норд-вест-вест. "Триапсик" почти на мели. Ну не дубина этот помощник? Уже дно почти видно. Не досмотри я, "Триапсику" тут и конец. Вот так он за тридцать часов два раза чуть не угробил судно.
Капитан стал разглядывать спящего ребенка, и в его маленьких голубых глазах было радостное удивление. Чтобы отвлечь капитана от мрачных воспоминаний, жена заговорила о другом.
- Помнишь Джимми Мак Кола? Ты ведь с его сыновьями в школу ходил. У него ферма за домом доктора Хейторна. Вспомнил?
- Да-да, помню. А что он, умер?
- Нет, живехонек. Так вот, приходит он к твоему отцу, когда ты уехал в Вальпарайзо, и спрашивает, бывал ты в этом городе раньше или нет. Отец и говорит:
- Нет, не бывал.
А Джимми удивляется:
- Как же он туда дорогу найдет?
А отец ему в ответ:
- Что же тут мудреного? Вот, к примеру, надо тебе кого-нибудь разыскать в Бельфасте. Бельфаст город большой. Ну, как ты дорогу найдешь?
- Меня-то язык доведет, - отвечает Джимми. - Я бы стал у прохожих спрашивать.
А отец ему:
- Я же говорю, дело немудреное. Вот и Дональд также. Он у встречных пароходов справляется, пока не наткнется на судно, что побывало в Вальпарайзо. Тут ничего мудреного нет.
Капитан усмехнулся, и на миг усталые глаза его повеселели.
- А уж до чего худенький был, помощник-то. Впору из одного двоих таких, как мы с тобой, выкроить, - опять заговорил капитан, и в глазах его мелькнула лукавая искорка. Видимо, он был доволен своим остроумием. Но искорка тут же погасла, и снова глаза его поблекли и помрачнели. - А в Вальпарайзо он умудрился выгрузить три тысячи шестьсот футов стального троса и с приемщика расписку не взял. Я был занят, выправлял бумаги на выезд. Вышли мы в море, вижу, расписки у него нет.
- Что же, - говорю, - и расписку не сумел взять?
А он отвечает:
- Я и не знал. Ведь трос все равно сразу сдадут агентам.
- Что же, - говорю, - первый раз в море вышел? Не слыхал никогда, что помощник обязан взять расписку после сдачи груза? Да еще где? На западном побережье! Теперь приемщик сопрет, сколько ему вздумается.
Так оно и вышло. Выгрузили три тысячи футов, а до агентов дошло две тысячи. Приемщик, конечно, клялся и божился, что помощник так ему две тысячи футов и сдал. В Портленде получаю от компании письмо. Достается, ясно, мне, а не помощнику. А я же на берегу был по делу. Что же мне, выходит, пополам разорвись? Так до сих пор и компания и агенты все пишут мне об этом деле.
Никудышный он был моряк. Разве такие нужны компании? А, думаешь, не постарался он мне пакость устроить в Торговой инспекции за то, что я слишком много груза взял? Так прямо и заявил боцману и мне заявил, когда мы обратно шли, что пароход при отправке сидел на полдюйма ниже ватерлинии. Мы тогда стояли в Портленде, брали груз, а потом отправились в Комокс за топливом. Между нами говоря, так оно и было. На полдюйма я ниже сидел, это точно. И вот ведь, подлюга, донести на меня собирался, только не успел - кожухом его раскроило.
Ну и болван же был! Приняли в Портленде груз, а чтобы дойти до Комокса, надо было еще взять шестьдесят тонн угля. А в угольном доке мест нет. Брать лихтер очень дорого. У дока как раз стоит французский барк. Я и спросил капитана, сколько он возьмет, если вечером уступит нам место часика на два. Он говорит: двадцать долларов. Я согласился. Как-никак, а для компании экономия. Только стемнело, подхожу к доку и беру уголь. Потом выходим на стоянку. Выходить пришлось кормой вперед, а тут как на грех что-то с реверсом не ладится. Старик Макферсон говорит, что можно его двигать вручную, потихоньку. Я говорю: ладно. Вот мы и тронулись. А на борту был лоцман. Идем против сильного течения. Невдалеке стоит пароход, по бокам у него два лихтера. На пароходе есть сигнальные огни, а на лихтерах нет. Между прочим, вывести такое большое судно, как наше, против течения дело не пустячное, да еще с испорченным реверсом. Нам надо было пройти рядом с тем пароходом, чтобы выйти из дока и стать на якорь. Только я крикнул Макферсону: "Средний вперед", и мы тут как двинем кормой в лихтер.
Лоцман спрашивает:
- В чем дело?
- Сам, говорю, не знаю, что там такое.
Лоцман-то был не из опытных. Ну, вышли мы на хорошую стоянку, бросили якорь, и все б сошло гладко, если бы не этот осел помощник, будь он трижды проклят. Поднимается по трапу на мостик и объявляет:
- А мы лихтер разбили.
А уж лоцман уши навострил.
- Какой еще такой лихтер? - спрашиваю.
- Да лихтер возле того судна, - говорит.
- Никакого, - говорю, - лихтера я не видел. - И довольно крепко наступаю ему на ногу. Когда лоцман уехал, я помощнику говорю:
- Ну, раз у тебя, парень, голова ни черта не варит, так хоть язык держи на привязи.
- Но вы же разбили лихтер?
- Может, и так. Но кто тебя за язык тянет лоцману сообщать? Хотя, имей в виду, никакого лихтера я там не заметил.
Наутро, только я успел одеться, входит стюард и докладывает:
- К вам какой-то человек, сэр.
- Веди сюда, - говорю.
Его приводят.
- Садитесь, - говорю.
Он сел. Это был хозяин лихтера. И когда он мне все выложил, я ему и заявляю:
- Я никакого лихтера не видел.
- Как же так? - говорит. - Не видели возле того судна двухсоттонного лихтера с целый дом величиной?
- Сигнальные огни на том судне я видел. Судно я ведь не задел? Значит, все в порядке.
- Не задели! Зато мой лихтер задели! Так его долбанули, что теперь убытков на тысячу долларов. И вы мне их возместите!
- Вот что, хозяин, - говорю. - Когда я ночью веду судно, то я следую правилам, а там черным по белому сказано: следи за сигнальными огнями. На лихтере огней не было? Не было. И никакого лихтера я и знать не знаю.
- А ваш помощник говорит...
- Плевать, - говорю, - на помощника. Вы лучше скажите: у вас на лихтере сигнальные огни были или нет?
- Нет, - отвечает, - не было. Да ведь ночь-то была светла, луна взошла.
- Послушайте, - говорю. - Вы, я вижу, человек толковый, ну да и я в своем деле кое-что смыслю. Так вот имейте в виду - без сигнальных огней никакие лихтеры я замечать не обязан. Если в суд надумаете подавать пожалуйста, а сейчас - будьте здоровы. Стюард вас проводит.
На том дело и кончилось. Ну, видишь, какая дрянь! Для капитанов просто счастье, что его пополам распороло у паровой трубы. Он и держался-то потому только, что имел связи.
- А знаешь что? - сказала жена. - Мне земельные агенты говорили, что скоро будет продаваться ферма Уикли. - И она украдкой лукаво взглянула на мужа, проверяя, какое впечатление произвели ее слова.
При этой вести глаза капитана загорелись, и он расправил плечи, как человек, готовый приступить к приятной для него работе. Вот она, желанная мечта, ферма по соседству с землею отца и совсем близко от фермы тестя.
- Мы ее купим, - сказал он. - Только смотри, раньше, чем дела не сделаем и деньги не уплатим, никому ни слова. Я кое-что сколотил за последнее время, хоть с приработками теперь туговато. А все-таки есть у нас кругленькая сумма на черный день. Я потолкую с отцом и оставлю ему деньги, чтобы он при первой возможности купил ферму, если я уйду в море.
Он протер холодное запотевшее стекло, но сквозь сетку дождя за окном ничего нельзя было разглядеть.
- В молодости я все боялся, что меня могут уволить, да признаться, и до сих пор побаиваюсь. А теперь купим ферму, и бояться нечего. Пусть увольняют - море перепахивать дело незавидное. Ведешь по всем морям, да во всякую погоду судно стоимостью в пятьдесят тысяч фунтов, да с грузом тоже тысяч на пятьдесят. Это уж выходит сто тысяч фунтов, или полмиллиона долларов, как говорят янки. И за все за это, за весь риск и ответственность, дают тебе двадцать фунтов в месяц. Слыханное ли дело, чтобы на суше управляющий какой-нибудь фирмы с капиталом в сотни тысяч фунтов стал бы работать за двадцать фунтов в месяц? А хозяев у меня сколько! И компания, и страховщики, и Торговая инспекция - и всяк вертит по-своему. Одни требуют - подавай скорость, а что на риск идешь - им дела нет. Другие - чтобы риска не было, хоть черепахой ползи. Торговая инспекция требует осторожность, там без задержек не обойдешься. Три разных хозяина, и каждый норовит надавать по шее, чуть что не так.
Чувствуя, что поезд замедляет ход, капитан снова приблизил лицо к запотевшему стеклу. Потом он встал, застегнул пальто, поднял воротник и неумело взял на руки спящего ребенка.
