Но у Макиавелли никогда не бывало все так просто и однозначно, как здесь описано. Сначала подчеркну, что относящиеся к датировке рукописи хронологические рамки, указанные только что, совершенно не подходят даже в случае, если мы полностью примем аргументацию данных исследователей. Дело в том, что в то далекое время не было современных средств связи, в том числе телеграфа, так что новости о кончинах Людовика и Фердинанда должны были дойти до Макиавелли значительно позже, чем они в действительности умерли. Мы даже не можем утверждать, что из Франции, которая находилась ближе к Италии, они пришли раньше, чем из Испании, потому что если мы можем вычислить приблизительное время, которое требовалось для получения соответствующей информации, то бессильны определить, с какой оказией и когда она была получена в реальности во Флоренции. Так что логично предположить, что соответствующие изменения в рукописи также были сделаны позже, чем появление соответствующих новостей.
Второе замечание сводится к тому, что невозможно определить, кто именно делал те самые подчистки, о которых идет речь. Наиболее логично, конечно, если вставку в главу III сделал сам автор. Об этом свидетельствует в первую очередь то, что здесь нет разночтений как в манускриптах, так и в печатных изданиях. Иными словами, слова «пока он был жив» были сделаны в оригинальном экземпляре «Государя» и потом перешли в последующие рукописные копии. В отношении автора (авторов?) остальных правок в главу XVI главу может быть несколько точек зрения. До нас дошли 19 рукописных манускриптов «Государя», некоторые из них были написаны до кончины Макиавелли. Соответственно, мы имеем, помимо автора, по крайней мере несколько владельцев искомого манускрипта. Кое-кто из них мог сделать исправления по собственному почину. А это обстоятельство весьма существенно меняет всю логику их датировки, равно как и определения временных рамок работы Макиавелли над рукописью.
В результате получается следующее. Только семь из девятнадцати дошедших до нас манускриптов «Государя» были написаны до 1532 г., то есть когда книга впервые вышла напечатанной. Однако совершенно непонятно, сколько этих рукописей появились до смерти Макиавелли в 1527 г. Вероятно, минимум три, скопированные давним товарищем и бывшим коллегой Бьяджо Буонаккорси.
У нас также нет информации, какое количество манускриптов было создано до 1516 г., то есть до встречи Макиавелли с Лоренцо деи Медичи.
В некоторых рукописях, судя по имеющимся работам, зафиксирован факт подтирания в XVI главе слова presente. Однако у меня нет информации о датах создания этих манускриптов и, естественно, о времени вмешательства в текст.
Можно с высокой степенью уверенности предположить, что если правку в XVI главу вносил Макиавелли, то он действительно сделал это до встречи с Лоренцо. Однако очень интересно, что в большинстве рукописей этого исправления сделано не было. Принципиально важно, что presente в отношении французского короля удалено только в некоторых рукописях. Вообще же в нынешних классических изданиях «Государя» на итальянском языке принято для главы XVI выражение el re di Francia presente.
Если не сам автор убрал presente из текстов рукописи, то это сделали их владельцы. Когда и почему – сказать невозможно. Правда, теоретически возможна такая картина: перед встречей с Лоренцо Макиавелли проглядывает рукопись, делает соответствующие исправления в третью и шестнадцатую главы, а потом переносит правку в те манускрипты, которые уже находятся в его руках. В принципе, это возможное объяснение сложившейся ситуации. Хотя и не совсем
Сказанное позволяет, как мне кажется, с высокой степенью вероятности подтвердить мнение Коннелла, что рукопись была окончательно завершена до июня 1515 г. Но как же тогда объяснить расхождения в XVI главе в отношении того самого presente, о котором здесь уже столько написано? Наиболее логично предположить, что существовало как минимум две рукописи, которые были доступны интеллектуальным кругам Флоренции. Первая подверглась правке после известия о смерти французского короля и находилась впоследствии вне доступа к ней автора. Вторая была сделана перед встречей с Лоренцо, а последующие – были только копии с нее. Принципиально важно здесь то, что от последнего ответвления практически ничего не осталось и первые печатники «Государя» впоследствии о нем не знали. Иначе бы в «канонической» версии книги не осталось выражения el re di Francia presente.
В результате мы имеем странный парадокс. Именно позднейшие подчистки и вставки больше всего свидетельствуют о том, что первоначальный текст «Государя» не был переделан в 1516 – 1517 гг. Иными словами, Макиавелли почти наверняка совершенно серьезно писал те максимы, которые сделали его имя нарицательным и неприемлемым для многих, если не большинства читателей Впрочем, флорентинец удивительным образом был одновременно дитя и отец парадоксов.
Подведем итоги.
Первое. Основные идеи своего подхода к политике приходили к Макиавелли задолго до начала формального написания «Государя». Некоторые из них были даже зафиксированы письменно. Во всяком случае, можно с уверенностью говорить о Ghiribizzi и некоторых посланиях Синьории из зарубежных поездок. Ничто не мешает предположить, что таких «черновиков» было больше. Правда, этому нет прямых доказательств.
Второе. В принципе можно согласиться с тем, что Макиавелли начал писать «Государя» после того, как был амнистирован и выпущен из тюрьмы. Других свидетельств у нас в настоящее время нет. Скорее всего, их и не будет. Пока он оставался на государственной службе, у него не хватало ни времени, ни интенций для данной работы. Возможно, конечно, что он о ней задумывался, но только на перспективу.
Третье. Можно почти с полной уверенностью утверждать, что в момент написания письма Веттори от 10 декабря 1513 г. рукопись «Государя» еще не была полностью закончена. Об этом говорят слова Макиавелли: «… я еще не кончил ее пополнять и отделывать». Можно, разумеется, предположить, что с того момента автор почему-то неожиданно прекратил «пополнять и отделывать», а потому книга была закончена уже в 1513 г., однако вероятность этого слишком мала.
Четвертое. Можно почти с полной уверенностью утверждать, что к моменту написания упомянутого выше письма Макиавелли считал, что работа над книгой практически завершена. Об этом говорит фраза «… я еще не кончил ее пополнять и отделывать». «Пополнять» и «отделывать» не означает дописывать следующие главы или переделывать. Косвенным свидетельством того, что автор рукописи считал, что она практически полностью готова, является его желание чуть ли не немедленно поднести свой труд Джулиано Медичи. Здесь надо не только быть в курсе авторской психологии, не только знать о привычках Макиавелли, но и быть в принципе знакомым с традициями XVI века. Времена, когда Бальзак держал корректуру чуть ли не до бесконечности, доводя типографских рабочих до слез, еще не наступили. В эпоху, о которой идет речь, не было принято радикально обновлять содержание уже написанных книг. По крайней мере о таких случаях никому не известно. И уж совершенно точно, что никому не известно о том, что Макиавелли радикально изменял содержание своих трудов. Больше того, из того же письма в адрес Веттори мы узнаем, что «Государь» мог быть преподнесен Медичи уже в самое ближайшее время, как только будет дан сигнал со стороны посла Флоренции в Риме.
Пятое. Из той же фразы можно предположить, что автор «Государя» рассматривал оставшуюся часть работы как нечто не очень существенное. Основные мысли, которые могли привлечь внимание Медичи, уже были изложены, осталось только дополнить их, причем незначительно. Это предположение может вызвать сомнения и даже упреки, однако давайте забудем о XXI, XX и даже XIX веках и представим себе XVI столетие. Секретаря у Макиавелли не было, денег на бумагу для бесконечной переделки написанного – не очень, временем он дорожил, даже находясь в опале. Ну, нельзя было в то время кардинально менять уже написанный текст. Да так никто и не делал. Получилось то, что получилось. К тому же в случае переделки предстояло заново переписывать работу для подношения ее одному из Медичи. Иными словами, он не собирался кардинально дописывать свой труд, он только хотел слегка дополнить его какими-то примерами и небольшой правкой. Разумеется, это только предположение. Но и все остальные попытки разобраться в датировке «Государя» основаны только на предположениях.
Шестое. Адресованные Веттори письма с просьбой рекомендовать его Медичи были встречены осторожно, без всяких обнадеживающих обещаний. Посла можно было понять: он не имел в Риме сколько-нибудь серьезного влияния среди Медичи. Эмоционального Макиавелли уклончивые ответы друга не могли не трогать. Отсюда непременное постепенное охлаждение к идее прорваться снова во власть через представление правящему клану своего новаторского труда. На мой взгляд, едва ли можно представить, что в дальнейшем флорентинец бросал все и усаживался за продолжение, углубление и шлифовку своего «Государя». Уже в первой половине 1514 г., если не в его начале, основной стимул к такому поведению понемногу испарился.
