Так не один раз приходил в Киев из Тобольска, не переменял белья по полугоду и не налагал руки до тела — это вериги тайные, то есть это делал для опыта и испытания, нередко шел по три дня, вкушал только самую малость. В жаркие дни налагал на себя пост: не пил квасу, а работал с поденщиками, как они; работал и убегал в кусты молиться. Не один раз пахал пашню и убегал на отдохновение на молитву. <…>
Мне приходилось переносить нередко всякие беды и напасти; так приходилось, что убийцы предпринимали против меня, что разные были погони, но на все милость Божья! То скажут: „Одежда неладная“, то в чем-нибудь да забудутся клеветники неправды. С ночлега уходил с полночи, а враг завистлив всяким добрым делам, пошлет какого-нибудь смутителя, он познакомится, чего-нибудь у хозяина возьмет, а за мной погоня, и все это пережито мною! а виновник тот час же находится. Не один раз нападали волки, но они разбегались. Не один раз нападали хищники, хотели обобрать, я им сказывал: „Это не мое, а все Божье, вы возьмите у меня, я вам помощник, с радостью отдаю“, — им что-то особенно скажет в сердцах их, они подумают и скажут: „Откуда ты и что такое с тобой?“ „Я человек — посланный брат вам и преданный Богу“».
Пишет о странствиях отца и Матрена. С ее слов выходит, что отец был сильно разочарован тем, что увидел в Верхотурском монастыре («Порок, гуляющий по мужским монастырям, не обошел и Верхотурье»), но встретил там старца Макария, с которым имел сокровенную беседу, и старец будто бы отговорил его оставаться при монастыре и благословил идти в мир.
За время скитаний Григорий близко познакомился с пестрой религиозной палитрой тогдашней Руси. На протяжении столетий наряду с официальной церковью на Руси существовали подавляемые церковью и государством иные христианские течения. Наверняка общался он с разного рода диссидентами, сектантами, богоискателями. Бывал у протестантов.
Очень хвалил поселения немецких протестантов на Волге, даже советовал русским родниться с немцами и перенимать у них опыт трудолюбия, чистоты и стремления к грамотности. Известно, что в период своего столичного влияния Григорий Ефимович будет защищать все религиозные меньшинства. Так, благодаря ему было предотвращено множество еврейских погромов. Он вступался и за староверов, и за хлыстов, и за протестантов. Например, 24 июня 1915 года Григорий Ефимович добился освобождения трехсот баптистов.
Невозможно с определенностью сказать, что какая-то из сект или деноминаций сыграла определяющую роль в формировании религиозных воззрений Григория Ефимовича. И тем не менее делались и делаются настойчивые попытки связать Распутина в первую очередь с сектой хлыстов. Некоторые современные авторы, вторя злоязычным современникам Распутина, утверждают, что сила Распутина якобы вытекала из его знакомства с хлыстами и смешения язычества с христианством. Это старое и очень уязвимое заявление. Распутина еще при жизни неоднократно обвиняли в хлыстовстве, проводили следствие, материалы которого мы обсудим ниже. Но Распутин совершенно не похож на образ хлыста — на самом деле, многие из его высказываний и действий однозначно отвергают всякую возможность его обвинения в хлыстовстве.
Даже считавшиеся ранее утерянными материалы следствия 13-й Комиссии[24] не поддерживают мнения, что Распутин принадлежал к секте хлыстов. Впрочем, если мерить Распутина теми мерками святости, что предлагает Православная церковь, Григорий Ефимович в эти рамки также вряд ли поместится. Это было замечено еще при жизни Григория Ефимовича, а потому многие церковники поспешили отвернуться от старца.
Василий Розанов высказался о Распутине со свойственной ему своеобразной манерой изложения:
«Все „с молитвою“ — ходили по рельсам.
Вдруг Гриша пошел без рельсов.
Все испугались…
Не того, что „без рельсов“. Таких много. Но зачем „с молитвою“.
„Кощунство! Злодеяние!“
Я его видел. Ох, глаз много значит. Он есть „сам“ и „я“.
Вдруг из „самого“ и „я“ полилась молитва. Все вздрогнули. „Позвольте, уж тысячу лет только повторяют
И все — „по-печатному“. У него — из физиологии“»[25].
Такие церковные идеалы, как монашество, безбрачие, удаленность от мира, для Григория Ефимовича значили несравненно меньше, чем для официальной церкви. Также ему чужды были церковная политика и вмешательство церкви в политическую жизнь государства, особенно ее настойчивые призывы к войне. Сегодня многие православные люди верят, что Григорий Ефимович Распутин был праведником и мучеником. Но официальная позиция Православной церкви о Распутине не изменилась — его считают злодеем и еретиком.
Недостаточно благоговейно, с точки зрения критиковавших его церковников, Григорий относился и к церковным ритуалам и реликвиям. Феофан (Быстров) жаловался, что еще в то время, когда он был близок к Распутину, он замечал, как тот беспечно щелкал орехи в ту пору, как другие постились и молились, готовя себя к тому, чтобы приложиться к иконам Верхотурского монастыря. Григорий Распутин проявлял очень мало интереса ко всем условным традициям, которые тогдашним фарисеям и саддукеям казались чуть ли не сущностью христианства. Зато евангельские заповеди блаженства отражены в его жизни в полной мере.
Григорий Ефимович никогда не обучался в семинарии, не был ни монахом, ни священником. Но в своих странствиях он научился читать и кое-как писать и смог самостоятельно изучать Священное Писание. Именно это и оказало, на наш взгляд, определяющее влияние на формирование духовного мировоззрения Григория Распутина. Слово Божие он считал эталоном, определяющим отношение к любому учению или действию. Он обрел в странствиях и опыт посреднической молитвы, и громадный духовный опыт. Возвращался домой после странствий Григорий Ефимович новым человеком.
«Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня».
Евангелие от Матфея, 5:11
«На Тебя, Господи, уповаю, да не постыжусь в век. Буду хвалить тебя, враги мои не дают покоя. День и ночь ищут изловить меня, куда я иду, и там слова мои перетолкуют на свой лад и не дают покоя, озверели сердца человеков и благодать далека от нас».
Г. Е. Распутин
В жизни Распутина прочно сплелись и домовитость, и бездомность. Он работал, как и все крестьяне, на пажити летом. А осень и зиму, которые мужики традиционно проводили в кабаках, он странствовал — богоискательствовал. Но он никогда не забывал о семье и был по-своему заботливым отцом и мужем, всегда помнил о том, что у него есть дом, и в этот дом возвращался. Этому же он учил и других.
Григорий был счастлив в своих странствиях, хотя в пути его подстерегало немало опасностей и приключений, счастлив был и дома, где его с любовью ждали жена Прасковья и дети. Впрочем, и в родной деревне Григорий не оставлял своего богоискательства.
«Мне недостойному пришло в голову достигнуть, взял, выкопал в конюшне вроде могилы пещерку и туда уходил между обеднями и заутренями молиться. Когда днем свободное время, то я удалялся туда и так мне было вкусно, то есть приятно, что в тесном месте не разбегается мысль, нередко и ночи все там проводил, но враг-злодей всяким страхом меня оттуда выживал — треском, даже было побоями, но я не переставал. Так продолжалось лет восемь…»[26].
Уже тогда, как видим, Григорию доставалось за его веру. Он был не таким, как все, и этого было достаточно, чтобы травить его. Тем не менее его духовный взлет продолжался, и в скором времени слава о старце Григории из села Покровского прогремит по всей Сибири и докатится до столиц. К нему приходили за советом, за помощью, врачеванием, и всем он старался помочь, всех встречал с одинаковой любовью.
Церковные историки не могут простить Григорию того, что у него не было своего старца, от которого бы он набирался по традиции духовного опыта. Но мало что в жизни Григория шло согласно традиции. Тем не менее некоторыми апологетами Распутина делаются попытки рассматривать в качестве старца, у которого якобы учился Григорий, упомянутого уже Макария. Вряд ли, однако, Макарий (Михаил Васильевич Поликарпов) сыграл принципиальную роль в жизни Григория. Матрена Распутина писала: «У отца никогда не было духовного наставника. Все, что он понял, он понял самостоятельно»[27].
И все же дружба между Григорием и Макарием была.
Макарий, известный на Урале как Пастух Михаил, слыл юродивым и прозорливцем. С Распутиным он, вероятно, встретился впервые только в 1905 году, когда Григорий был уже духовно сформирован. О пророчествах Макария ходило много рассказов. Маргарита Сабашникова, жена поэта М. Волошина, посетила Макария в 1910 году. Вот что она пишет: «В пустой комнате с маленькими закрытыми окнами, окруженный кудахтающими и взлетающими друг на друга курами, стоял человек высокого роста, но немного сутулый. Руки его с раскрытыми ладонями были подняты кверху, как будто он ловил руками невидимые потоки. Лицо его было вне времени. Глубокие морщины свидетельствовали о тревоге, тревоге не за себя. Глаза его, по-видимому, не знали сна. Он был одет как крестьянин, только на голове у него была монашеская камилавка, время от времени он поворачивался в разных направлениях и смотрел по сторонам и наверх, как будто хотел где-то что-то лучше рассмотреть. Иногда он обращался к курам и говорил с ними. Он был серьезен и строг.
