В общем, артиллерия не могла обеспечить устойчивость обороны плацдарма. На одну авиацию, тем более в условиях плохой осенней погоды, полагаться было нельзя. Риск, что десантники будут сброшены в море до того, как удастся накопить на плацдарме достаточные силы, был велик. Камыш-бурунский вариант имел и другие недостатки.
Выбранный участок у Эльтигена штабом 3-й группы высадки назывался лучшим из возможных местом для высадки с последующим ударом на Камыш-Бурун. К сожалению, единственным достоинством этого места была возможность артподдержки через пролив. У берега при господствовавших ветрах восточной половины горизонта, а иногда даже при ветрах западной четверти возникал накат (сильный прибой), который делал высадку невозможной или опасной. В первую же ночь операции оказалось, что в 30–50 метрах от пляжа есть песчаный бар. Такие бары в проливе периодически намываются и размываются прибоем. Глубина над баром была всего 50–80 см, поэтому крупные катера не могли подойти близко к берегу. Между баром и берегом глубина доходила до 3 метров, что создало тяжелые проблемы, описанные ниже в главе о высадке.
Как база для захвата Камыш-Буруна Эльтиген тоже не очень подходил. На пути к порту находилось заболоченное дефиле между морем и Чурбашским озером, шириной около двух километров. Противник легко мог создать здесь прочную оборону вдоль дамбы, пересекавшей северную часть дефиле. То, что впоследствии, в ночь на 7 декабря эльтигенцам удалось легко прорваться на север именно в этом месте, не показательно. Тогда противник ничего подобного от находившейся на краю гибели группы Гладкова не ожидал. Поэтому на пути оказались лишь слабые румынские заслоны. А в начале ноября немцы ожидали удара на Камыш-Бурун и поэтому начали свои контратаки именно с севера, со стороны порта, а в сам порт срочно перебрасывали войска.
В отчетах, а также работах, так или иначе касающихся Керченско-Эльтигенской операции, утверждается, что решение о высадке на двух направлениях было в принципе верным, но, возможно, следовало выбрать для 18-й армии другой участок. Анализ приводит к мысли, что это не так. Эльтиген действительно плохо подходил для высадки, но был единственным местом южнее мыса Ак-Бурну, которое обеспечивалось артогнем. А без артподдержки с Большой земли (напомним, артподдержка силами флота была невозможна и не планировалась) в первые дни операции десант при решительном противодействии был обречен. Другое дело, что в связи с предполагавшейся эвакуацией Крыма серьезного сопротивления не ожидалось.
Вероятно, лучше было бы сосредоточить все плавсредства для высадки 56-й армии под Керчь, более крупными силами на более широком фронте и с большими шансами на быстрый прорыв в глубь Крыма. Впрочем, в свете имевшихся разведданных более перспективными казались фактически принятые решения. Мнение Генштаба и командования Северо-Кавказского фронта о том, что немцы не будут оборонять Крым, постоянно укреплялось и в последнюю неделю октября приблизилось к абсолютной уверенности.
Немецкое командование в Крыму к октябрю 1943 года находилось в своеобразной ситуации. Считалось, что полуостров будет оставлен без боя. Поэтому все планы обороны рассматривались как временные, гораздо большее внимание уделялось будущей эвакуации.
После вывода 17-й армии с Таманского плацдарма группа Конрада (49-й горно-стрелковый корпус) отвечала за оборону Перекопа и северного, западного и южного побережий Крыма, а Керченский полуостров и Арабатскую стрелку должен был оборонять 5-й армейский корпус. На наиболее опасных направлениях оборону держали 98-я пехотная и 6-я румынская кавалерийская дивизии с сильной артиллерией. На их участках в море патрулировали десантные баржи. Слабая 19-я румынская пехотная дивизия обороняла Арабатскую стрелку, а 3-я румынская горно-стрелковая дивизия — северное побережье Керченского полуострова. Для обороны основания Керченского полуострова («бутылочного горлышка») и района Феодосии взамен убывшей в конце октября 50-й пд была сформирована группа полковника Кригера.
В качестве передовой линии обороны рассматривалось море. По возможности десанты еще до высадки должны были отражать артиллерия и флот. Высадившиеся части предусматривалось сковать контратаками и после подхода резервов сбросить в море.
То, что высадка в Крым последует, немцы не сомневались. Приблизительное содержание первоначальных планов стало известно немцам из агентурного сообщения уже в начале октября. Агент Герольд сообщал, что на побережье Керченского пролива будут захвачены плацдармы у Еникале, в 10–15 км и 25–30 км южнее Керчи. Одновременно Керчь будет атакована воздушными десантниками с западного и юго-западного направлений. Кроме того, будут захвачены плацдармы в районе Ак-Монайского перешейка, Феодосии, Судака и Алушты. Для этих высадок имеются 42 грузовых судна по 500–3000 брт общей вместимостью 56 000 брт, 250 десантных катеров на 200 человек каждый и 150 — на 60 человек каждый. Строятся паромы общей вместимостью 2000 брт. Донесение содержало подробный, но довольно далекий от реальности перечень соединений и частей, намеченных к высадке. Готовность к операции — конец октября.
Как видно из приведенных данных, в сообщении содержалось немало ошибок, но в общем первоначальный замысел операции передан верно. Агент принципиально ошибся лишь в одном. Он утверждал, что десантная операция будет проведена, если не удастся ворваться в Крым через Перекоп. Откуда именно черпал информацию шпион, неизвестно. Окончательный план десантной операции к немцам не попал. В результате утечка информации пошла нам на пользу. Хотя и имелись большие сомнения в способности нашего флота высадить (а главное — снабжать) новые десанты, немецкое командование постоянно держало в уме угрозу новых высадок. Даже после высадки у Эльтигена и под Керчью немцы удерживали на южном побережье заметные силы. Несомненно, устаревшее агентурное сообщение также играло в этом определенную роль.
Поскольку командование 5-го корпуса сомневалось, что отразит удар, считался вероятным отход на Парпачскую позицию. Работы по ее укреплению после отмены эвакуации спешно возобновились. На земляные работы немцы согнали большое количество гражданского населения, в основном, женщин.
Интересно, что радиоразведка немецкой 17-й армии в начале октября «потеряла» штаб Северо-Кавказского фронта. Работа штабов наших фронтов на Украине фиксировалась на регулярной основе, часть сообщений оперативно дешифровывалась. А штаб СКФ пропал. Разведотдел 17-й армии считал, что причина — в резком сокращении работы радиостанций. Регулярно перехватывались, в основном, радиограммы нескольких артполков, а также соединений и частей 4-й воздушной армии. Например, о переформировании СКФ в Отдельную Приморскую армию немецкие радиоразведчики узнали 20 ноября из перехватов радиограмм частей 4-й воздушной армии. Но, несмотря на все усилия, до самого конца операции штаб СКФ, а затем ОПА так и не был обнаружен в эфире. В наших документах не удалось найти объяснение такому невероятному провалу немецкой радиоразведки. Помимо обычных мер по соблюдению дисциплины радиообмена, ничего не обнаруживается.
24 сентября штаб группы армий «А» передал Адмиралу Черного моря вице-адмиралу Г. Кизерицки любопытные данные от агента в шведском посольстве в Бухаресте. Якобы на Кавказ были доставлены из США 1200 десантных катеров (по 5–10 тонн) и 300 более крупных единиц для десанта в Крым. Кизерицки отметил, что указанные цифры явно завышены, но возможности сосредоточения большого количества десантных средств не отрицал. К этому времени из-за недостатка самолетов разведка южных кавказских портов давно не проводилась. Пользуясь случаем, адмирал подвигнул 1-й авиакорпус на воздушную разведку побережья от Туапсе до Батуми. 1 октября два Ju-188 впервые за три месяца сфотографировали Поти и Хоби. По итогам их вылетов 1–3 октября стало ясно, что «американской армады» там нет.
Адмирал Кизерицки с тревогой наблюдал за постепенным сосредоточением судов в ближайших к Крыму портах. 23 октября он безуспешно запросил у 4-го воздушного флота организовать налет на скопление катеров в Анапе. Затем адмирал решил ударить по Анапе торпедными катерами в ночь на 26 октября. Рейд закончился провалом. Повторные просьбы о налетах на ближайшие порты не были удовлетворены. Таким образом, попытки ослабить наши десантные силы на этапе подготовки операции закончились ничем.
Серьезные потери понес немецкий флот при эвакуации Геническа (северный берег Азовского моря). Базировавшийся там сильный отряд должен был перейти в Керчь и усилить оборону полуострова. Однако из-за начавшегося 27 октября шторма малотоннажные суда пересечь Азовское море не решились. Под утро 29 октября в порту были взорваны 5 артиллерийских паромов (MAL1, 3, 9, 10 и 11), 4 БДБ (F303, 492, 493 и 577), 9 катеров охраны рейда и отряд саперных катеров 17-й армии (6 тяжелых и 10 легких катеров). При подготовке эвакуации Керчи было затоплено 3 катера охраны рейда, взорвана часть молов и другие объекты.
