Кронштадта только с помощью специальных понтонов, уменьшавших осадку корабля. В XIX веке мелководность Финского залива стала катастрофически мешать Петербургу выполнять функцию транспортного узла. Для решения этой проблемы в 1874–1885 годах стараниями Н. И. Путилова, выдающегося инженера и организатора, по дну Невской губы был проложен Морской канал длиной 30 км, шириной 80–100 м и глубиной до 12 м, который активно используется до сих пор
[3]. В конце XIX — начале XX века Петербург являлся самым крупным портом Российской империи: в 1888–1897 годах в среднем за год в него заходило 1744 заграничных судна и 1804 каботажных (то есть совершавших рейсы внутри страны); из Петербурга следовало в иностранные порты 1691 судно в год, в российские — 2038.
Санкт-Петербургский морской канал. Карта из энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Эфрона. 1900 г.
Еще одной особенностью восточной части Финского залива, влияющей на мореплавание, является его пресноводность. Древесина, из которой в старину строили корабли, оказывалась здесь лишенной консервирующего воздействия соленой морской воды. Для древних небольших судов, которые легко вытаскивались на берег для просушки и ремонта, это не представляло большой опасности, но тяжелые корабли XVIII–XIX веков, постоянно находясь в пресной воде, сгнивали очень быстро. Так, знаменитый петровский флот уже через несколько лет после смерти своего создателя пришел в полную негодность. И только переход к строительству кораблей из металла позволил России держать морской флот вблизи Петербурга.
Обратим внимание на то, что отмеченные нами факторы — мелководность Финского залива и низкое содержание соли в воде — стали препятствовать развитию судостроения и мореплавания только в достаточно позднее время, в XVIII–XIX веках, то есть в петровский и послепетровский периоды, когда строительство кораблей воспринималось как государственная задача и полностью находилось под контролем государства. Это обстоятельство и приводило к тому, что строившиеся с такими колоссальными затратами корабли быстро выходили из строя, а Петербург, задуманный как город-порт, не мог принимать у своих причалов крупные суда.
Можно предположить, что если бы мореходство и кораблестроительство в Невском крае продолжали бы оставаться в частных руках, как это было до основания Петербурга, их развитие отмечалось бы меньшим количеством технических неудач. Традиционно в Невском крае испытывали приверженность к небольшим парусно-гребным судам — соймам, имевшим малую осадку и приспособленным для плавания и по мелководным порожистым рекам, а также по озерам, с их короткой и крутой волной, и по морю. Но Петр (не пренебрегая, правда, и строительством сойм и гребных галер средиземноморского типа) более всего стремился к созданию крупных военных кораблей и руководствовался при этом прежде всего голландским опытом. К тому же внедрялся этот опыт среди людей, согнанных в невскую дельту со всех концов России, обладавших абсолютно сухопутным сознанием и посаженных на корабли против их воли. Титанические усилия основателя Российской империи, направленные на то, чтобы сделать ее великой морской державой, в сущности, пропали даром; хозяйкой ни на Балтике, ни на других морях Россия так никогда и не стала…
Жизнь обитателей Невского края на протяжении всей его многовековой истории вплоть до начала XVIII века была тесно связана с морской средой. Однако петровское завоевание Невского края привело фактически к демографической революции, то есть почти полному обновлению населения. Новые жители, несмотря на яростное стремление царя привить им любовь к водной стихии, продолжали воспринимать ее как чуждую и опасную. Опасения их усугублялись частыми и значительными колебаниями уровня воды в Неве и Финском заливе. То, что для местных жителей было привычным и что они, несомненно, учитывали при выборе мест для своих построек, у новых переселенцев вызывало панический ужас, на основе которого сформировалось живое по сей день представление о катастрофической гибельности петербургских наводнений.
Наводнения
Механизм возникновения наводнений в устье Невы долгое время оставался непонятным. Лишь в XX веке, благодаря анализу многолетних статистических данных об уровне воды на всем пространстве Балтийского моря, о направлении и силе ветров, а также использованию космических наблюдений, дано научное объяснение причин наводнений. Оказалось, что виной всему циклоны, которые периодически возникают в северной части Атлантики и продвигаются с запада на восток над Балтийским морем. Эти циклоны собирают к своему центру большие массы воды, образующие на поверхности моря возвышение высотой 30–40 см и площадью до нескольких сотен квадратных километров, названное «длинной волной». Вместе с циклоном длинная волна прокатывается вдоль всего моря. Когда она оказывается стиснутой берегами узкого Финского залива, ее высота увеличивается, а при достижении мелководной Невской губы возрастает во много раз. К воздействию длинной волны добавляются другие факторы: сильный и устойчивый западный ветер, наложение друг на друга нескольких волн разного происхождения. В результате огромные водные массы заполняют устье Невы и разливаются по ближайшим низменностям.
Обитателям Невского края было хорошо известно о том, что дельта Невы время от времени оказывается почти полностью под водой. В летописях и старинных документах есть упоминания о наводнениях, случавшихся в этих местах задолго до основания Петербурга. Так, переписная книга Водской пятины сообщает, что в 1541 году на берегах Невы «все дворы и земли море взяло и песком засыпало». В 1691 году была затоплена шведская крепость Ниеншанц, находившаяся в месте слияния реки Охты с Невой (по-видимому, это был очень высокий подъем воды, поскольку даже во время самых сильных петербургских наводнений берега Охты не заливались). И тем не менее люди из века в век охотно селились вблизи невских берегов.
Никакого парадокса в этом нет. Пожалуй, нет ни одной крупной реки на нашей планете, которая не затопляла бы с большей или меньшей периодичностью окрестные территории. Выгоды от удобного и дешевого средства коммуникации всегда настолько превышали ущерб, наносимый капризами водной стихии, что люди все же заселяли берега рек и морей, но принимали меры, чтобы обезопасить себя.
Распространено мнение о том, что невская дельта от природы не пригодна для обитания и только жестокость Петра I смогла заставить людей поселиться в этом «болотном» крае и жить здесь в постоянном ожидании неизбежного потопа. Это суждение не соответствует действительности хотя бы потому, что и в допетровское время эти места были достаточно обжиты.
Такие катастрофические наводнения, как в 1824 и в 1924 годах, приносили, конечно, страшные беды местным жителям, но никогда (если не считать первой половины XVIII века, когда Петербург заселялся насильственно) угроза наводнений не заставляла покидать свой город
