Ознакомительная версия.
Царь Иван Васильевич Грозный любуется на Василису Мелентьеву. Г. Седов
Последний брак Ивана IV (1580), на Марии Федоровне Нагой, племяннице тогдашнего царского фаворита Афанасия Нагого, заслуживает большего внимания, но не из-за личности невесты и не потому, что это считалось важным государственным событием, – как раз в те годы царь вел переговоры с Лондоном о женитьбе на Марии Гастингс, извещая королеву Елизавету, что взял жену «не по себе» и легко может ее «оставить». Никакого политического влияния при жизни супруга Мария Нагая не имела, и положение ее было двусмысленным: то ли царица, то ли не царица; то ли законная жена, то ли нет. Но этой вполне заурядной женщине – не по ее воле, а по стечению обстоятельств – была уготована удивительная и драматическая судьба. Имя Марии Нагой, несчастной матери несчастного царевича Дмитрия, нам встретится еще не раз – и в этом томе, и в следующем.
Пришло время рассказать об Иване Васильевиче как об отце. Законных детей у царя, кажется, было восемь: три рано умершие дочери и пятеро сыновей. (Ходили слухи, что были и внебрачные, но государь-де лично умерщвлял их в колыбели как порождение плотского греха. Вероятно, это выдумки, хотя от Ивана IV с его весьма специфической набожностью, о которой мы еще поговорим, можно ожидать чего угодно.)
Старший сын от первого брака, Дмитрий (не путать с Дмитрием-младшим, который появился тридцать лет спустя), родился в 1552 году, сразу после взятия Казани, и был назван в честь победителя Куликовской битвы, став полным тезкой Дмитрия Ивановича Донского. В возрасте нескольких месяцев царевич чуть не был провозглашен государем – когда отец болел и был совсем плох. А еще два месяца спустя, во время паломничества царской семьи в Кириллов монастырь, младенца уронили с лодки в реку, и он утонул. Трагедию описывают по-разному, но судя по тому, что за столь ужасную небрежность никто не был наказан, возникает предположение, что виноват был сам царь.
В 1554 году появился новый наследник, царевич Иван. Он получил хорошее образование, вырос сильным, здоровым и, кажется, обладал твердым характером, что при таком родителе удивительно. Иван ходил с войском в походы, принимал участие в заседаниях Боярской думы и приеме послов, но к управлению его не допускали. Деспотичный отец постоянно вмешивался в личную жизнь сына: то своей волей женил, то разводил – если брак немедленно не давал потомства. Третья жена Ивана Ивановича, происходившая из боярского рода Шереметевых, наконец понесла. Но грозный царь, в пожилом возрасте сделавшийся болезненно вспыльчивым, и тут нашел, к чему придраться. Ему не понравилось, что беременная Елена лежит на лавке, сняв тяжелое и тесное верхнее платье. Иван Васильевич накинулся на сноху с побоями, в результате чего случился выкидыш. Дальнейший ход событий разные источники излагают неодинаково. То ли царевич попробовал заступиться за жену, то ли выразил возмущение потерей ребенка уже позднее, но царь впал в неконтролируемый гнев, начал избивать сына посохом и нанес рану в височную область. Наследник одиннадцать дней пролежал в горячке и умер. Это произошло в ноябре 1581 года. Иван IV был в отчаянии – династия оказалась перед угрозой угасания.
Иван у тела сына. В. Шварц
Дело в том, что третий сын (тоже от Анастасии) 24-летний Федор был хил и малоумен.
Был у Ивана IV еще ребенок от Марии Темрюковны, царевич Василий, родившийся в 1563 году, но он умер в младенчестве.
Большой и нежданной радостью для царя должно было стать рождение осенью 1582 года еще одного сына – Дмитрия. Но этот поздний ребенок оказался эпилептиком и к тому же из-за сомнительной законности брака Ивана с Марией Нагой не мог считаться полноправным наследником после бездетного Федора.
Таким образом, к концу своей долгой и бурной семейной жизни Иван Грозный остался с двумя сыновьями, физическое и психическое здоровье которых оставляли желать лучшего.
Изучая биографию Ивана IV, нельзя обойти стороной вопрос и о его собственной психической нормальности. На эту тему историками и медиками сломано немало копий, и кто в этой давней дискуссии прав, сказать трудно.
В XVI веке династия московских Рюриковичей, потомков Ивана Калиты, стала проявлять признаки вырождения или, во всяком случае, наследственной предрасположенности к психическим аномалиям. Оба сына Василия III в этом смысле были неблагополучны, и если о нормальности старшего, Ивана, еще можно спорить, то младший, Юрий, был явно нездоров. Князь Курбский пишет о нем: «был без ума и без памяти и бессловесен: тако же, аки див якой, родился». Р. Скрынников прямо называет Юрия Васильевича «глухонемым идиотом». Царского брата держали в почете и даже женили, но ни к каким делам не допускали; он умер тридцатилетним.
Из переживших младенческий возраст детей Ивана Грозного, как мы видели, здоров был только один.
Версия о безумии Ивана IV появилась еще при его жизни (разумеется, за пределами Руси) под воздействием известий и слухов о странном, иногда необъяснимом поведении русского монарха. Высказывали подобное предположение и некоторые историки, ссылаясь на патологическую, иррациональную жестокость Ивана Васильевича, на резкие перепады его настроений и состояний, на рассказы современников о припадках исступления, когда на губах у царя выступала пена. Однако всерьез занялись изучением «медицинской гипотезы» лишь с конца XIX века, когда появилось несколько аналитических исследований личности царя, составленных профессиональными психиатрами.
Первым с этой точки зрения Ивана Грозного оценил профессор Я. Чистович, объявивший, что царь был «не извергом, а больным».
Автор «Психиатрических эскизов по истории» профессор П. Ковалевский поставил диагноз: «Иоанн Грозный был душевнобольной человек, причем его душевная болезнь выражалась в форме однопредметного помешательства (мономания, или паранойя), позволявшего ему одновременно и управлять государством, и совершать деяния, которым могут быть найдены объяснения только в его болезненном душевном состоянии… В период ослабления бредовых идей параноик покоен, тих, исполнителен, более или менее общителен и легко подчиняется требованиям общественной жизни; в период ожесточения бредовых идей параноик выходит из своей тихой жизни и пытается проявить в жизни тяготеющее над ним влияние своих бредовых идей».
К такому же выводу пришел психиатр Д. Глаголев, нашедший у Ивана Грозного паранойю, в которой отсутствие систематизированного бреда сочеталось с «образованием ложных идей».
На это можно возразить, что в таком случае очень многих тоталитарных правителей следует диагностировать как законченных параноиков. Характерная для этой аномалии «моноидея» у таких людей принимает один и тот же вид мании преследования, мучительной недоверчивости и подозрительности – и нельзя сказать, чтобы эти навязчивые идеи не имели под собой оснований. Самодержавным властителям всегда есть чего опасаться, просто наиболее мнительные из них иногда утрачивают адекватность. Парайноя – профессиональное заболевание диктаторов, как коронованных, так и некоронованных.
Иван IV несомненно был от природы натурой нервической и легко возбудимой; специфические условия, в которых он находился с раннего детства, должны были привести его к ментальной изоляции от всех остальных людей, что, конечно, не способствует психологической нормальности. Чуть позже я попытаюсь обосновать отвратительную (и безусловно, патологическую) жестокость царя именно психологическими, а не психиатрическими причинами.
Во всяком случае царь не был сумасшедшим – как его современник шведский король Эрик XIV, страдавший клинической шизофренией с раздвоением личности, что в конце концов привело к потере престола. Иван IV за власть держался крепко, обладал железной волей и в самих его зверствах, по-видимому, всегда присутствовал какой-то пусть низменный или ошибочный, но рациональный мотив.
Иное дело, что нервная возбудимость и акцентуированность психики подрывали физическое здоровье царя, который на шестом десятке, в особенности после несчастного происшествия с наследником, начал быстро сдавать. В пятидесятитрехлетнем возрасте у Ивана обнаружилась какая-то тяжелая болезнь, которую невнятно называют «внутренним гниением». Он выглядел дряхлым стариком. В последние дни царь не мог ходить, его носили в кресле. В кресле его и хватил удар – во время игры в шахматы. Это случилось 18 марта 1584 года. Государя постригли в монахи то ли потерявшим сознание, то ли уже мертвым.
Страшное царствование закончилось. Горсей пишет, что, проходя мимо Архангельского собора, где погребли грозного царя, либо даже просто помянув его имя в разговоре, русские люди крестились и молились, чтобы он вновь не воскрес.
Ознакомительная версия.
