императору, даже тогда, когда ему приходилось действовать против соплеменников. В 1437 г. группа генуэзских купцов во главе с жителем Перы Филиппо ди Мелоде (или ди Мероде) [548] зафрахтовала наву грузоподъемностью 1200 модиев (337.7 т.) у гражданина Каффы Мервальдо Спинола для перевозки ок. 600 вегет (св. 315 т.) разных грузов, в том числе — рабов. Корабль прибыл, по-видимому, сначала в Трапезунд, а затем — в Ло Вати (Батуми), порт, принадлежавший тогда Трапезундской империи [549]. Там специально посланные трапезундские военные суда — галера и фусты под командой Джироламо ди Негро захватили наву Спинолы за какое-то нарушение, судя по одному из документов — за пиратские действия — захват имущества у направлявшегося в Трапезунд купеческого каравана «друзей императора» (скорее всего — подданных князя Гурии, Тимурида Шахруха, хана Ак-Коюнлу или др. правителей Востока, с которыми Трапезунд был связан договорами, в том числе — торговыми) [550]. Мервальдо Спинола попал в трапезундскую тюрьму, откуда был отпущен лишь при условии выполнения определенных обязательств (nunc sub certis promissionibus relaxato). Товары были конфискованы, а захваченная нава Спинолы, натолкнувшись на скалу, затонула в порту. Филиппо ди Мелоде сразу же обратился к консулу Каффы и получил от него письма к императору. Однако император не пожелал его выслушать и даже не прочел этих писем. Тогда Антонио Спинола, родственник Мервальдо и компаньон Филиппо ди Мелоде, имевший от него доверенность, начал ведение судебного дела в Генуе, требуя назначения репрессалий против трапезундского императора. 19 мая 1441 г. им была подана петиция дожу и старейшинам Генуи, которые поручили разбор дела подеста и торговой оффиции Перы [551]. Видимо, в связи с этой петицией, 29 мая 1441 г. дож Генуи Томмазо Кампофрегозо обратился с письмом к трапезундскому императору в поддержку ходатайства консула Каффы и в защиту ди Мелоде и его компаньонов, рекомендуя ему в спорных случаях представить дело в суд и направить его все той же торговой оффиции Перы [552]. Представление не возымело действия и 28 марта 1442 г. Антонио Спинола вновь подает петицию, указывая на несерьезные оправдания императора, из-за чего оффиция Перы приостановила заслушивание свидетелей и ущерб истцам не был возмещен. Власти Генуи ограничились новым письмом подеста и торговой оффиции Перы с просьбой разобраться [553]. Без видимых результатов дело тянулось до 1450 г., когда прокураторами Мервальдо Спинолы была подана следующая петиция с подробным изложением дела и требованием применения права марки, отданная на рассмотрение Оффиции попечения Романии [554]. Примечательно, что в петиции упомянуто обсуждение дела в Генуе в 1449 г. с трапезундским послом Георгием Амирутци, не завершившееся каким-либо решением (как, впрочем, и все переговоры о компенсации ущерба генуэзцам трапезундской стороной) [555]. Ответчиком по искам пока выступает трапезундский император, но не Джироламо ди Негро.
В 1470 г. ситуация изменилась. Трапезундской империи более не существовало, ущерб по делу ди Мелоде и его компаньонов погашен не был, и истцы решили действовать против сына покойного Джироламо ди Негро Теодоро, возложив вину за произошедшее на его отца. Сохранился весьма интересный текст петиции и ответ на него Теодоро [556]. Петицию подал Бартоломео de Opiciis от имени своей жены Изабеллы, дочери и наследницы покойного Антонио ди Ривароло, пострадавшего некогда от нападения в Ло Вати галеры и фуст Джироламо ди Негро. Истец рассматривал известный нам эпизод как морской грабеж и на этом основании обращался к суду вице-губернатора Генуи и старейшин. Последние, однако, сочли такую интерпретацию дела не корректной, а само дело не относящимся к их компетенции и, заслушав ответчика, поручили вести дальнейшее разбирательство специальным судебным магистратам и синдикам Генуи. В петиции можно выявить явные и преднамеренные искажения фактов. Утверждается, например, что Джироламо использовал захваченное на наве имущество по своей воле (хотя, как явствует из всех документов и предыдущих исков, он исполнял приказ императора о конфискации). Сообщается, что Антонио ди Ривароло находился на своей наве, хотя, как мы знаем, ее патроном был Мервальдо Спинола, а большая часть грузов принадлежала Филиппо ди Мелоде. Говорится о том, что Антонио ди Ривароло сразу после этого потрясения скончался, а его дочь, находясь в младенческом возрасте, не могла отстаивать своих прав. Но и это не правда: как нам удалось установить, Антонио ди Ривароло скончался в Трапезунде в 1456 г., то есть почти через 20 лет после этого происшествия, оставив сыну и наследнику Баттиста имущество в разных портах Черного моря [557].
Разъяснения Теодоро ди Негро весьма интересны для нашей темы. Разумеется, он обращает внимание властей на то, что иск запоздал почти на 36 лет (тут небольшая неточность: на 33 года) и что ни Мервальдо Спинола, ни другие генуэзцы, постоянно проживавшие в Каффе, не вчиняли иска против Джироламо, имевшего там собственность и прокураторов. Еще важнее, как определяет сын статус своего отца. Джироламо — барон и один из ближайших придворных императора (baro imperatoris Trapesunde et inter suos primates commoratus), он подданный (subditus) василевса, его чиновник и исполнитель его воли (minister et executor), действующий по приказу его господина (domini sui). Он укоренился в Трапезунде, имел там собственный дом, где и проживал до самой смерти. И хотя он был исконным генуэзским гражданином (esset originarius civis Ianue), власть Генуи не распространялась тогда на него как на слугу императора (nec eo tempore exercebat hec inclita civitas aliquod imperium in ipsum dominum Hieronimum) и он не подлежал тем самым генуэзскому суду, подобно лицам, находящимся полностью под юрисдикцией Генуи (contra eos in quos plenum habet imperium hec inclita civitas), не говоря уже о том, что он действовал не по своей воле и не в своих интересах. Император же мог по праву действовать против тех, кто нарушал мир и торговлю в его стране (et iuste potuisset facere prefactus dominus imperator contra turbantes pacem et mercaturas sue regionis) и тем самым позорил его. Эти аргументы были приняты властями Генуи. Но тогда возникает показательное противоречие: гражданин Генуи, ставший должностным лицом императора оказывался неподсудным суду метрополии, во всяком случае — по делам его службы. А это явное отступление от прежней практики и основных принципов договорных отношений Генуи с иностранными государями. Правда, может быть, мотивом, побудившим Геную к таким нарушениям, были услуги, оказываемые братьями ди Негро Республике, в том числе — и информирование ее о намерениях императора. Неслучайно и в ответе на петицию истца Теодоро ди Негро подчеркивает, что, когда мог, Джироламо был защитником генуэзцев (fuit semper eorum protector, ubi potuit).
