Но, попытаться втянуть его в «переговорный процесс» немцы были просто обязаны. Если будет отказ со стороны Николая Романова, можно попытаться склонить к соглашению мягкотелого Михаила. Большевиков Германия рассматривает лишь, как временный эпизод в истории русской власти. Ленин и его команда, по замыслу берлинских стратегов уйдут в небытие, вернув к жизни монархию. Генерал Людендорф, пишет генералу Гренеру 12-го июня 1918 года: «…Наша политика должна выиграть время с помощью большевистских правителей и дождаться того момента, когда большая часть дружественного Германии монархистского движения, к левому крылу которого примкнули правые кадеты, окрепнет настолько, что снова сможет управлять».
Немцы спокойно рассуждают о возможности восстановления монархии в то же самое время, когда Романовых начинают уничтожать. Но опасения у немцев за судьбу Романовых нет! Почему? Потому, что монархическая Германия не раз поднимала вопрос об участи царской семьи в переговорах с большевиками.Потому и не арестовывали чекисты Романовых до марта, что ситуация с немцами не была ещё прикрыта Брестским миром.Немцы активно «давят» на большевиков. Один из руководителей русских монархистов писал: «Ввиду того положения, которое занимали немцы весной 1918 года в России, наша группа, в целях улучшения положения царской семьи, пыталась сделать всё возможное в этом отношении через немецкого посла графа Мирбаха. По этому вопросу я сам лично обращался к Мирбаху три раза. В первый раз я был у него ещё тогда, когда мы ничего не знали об отъезде царской семьи из Тобольска. В общей форме я просил Мирбаха сделать всё возможное для улучшения её положения. Мирбах обещал мне оказать своё содействие в этом направлении, и, если не ошибаюсь, он употребил выражение «потребую».
Ленин, безусловно, венценосцев считал вредными насекомыми, но марать их смертью себя и новую власть накануне переговоров с Германией было бы очень неразумно. Монархисты — немцы с убийцами лиц голубой крови, вообще, могут за стол переговоров и не сесть. Возьмут и прихлопнут молодое Советское государство, как комара, что вдоволь хлебнул романовской крови. Сразу после подписания Брестского мира ситуация начала стремительно меняться. Высохли чернила на договоре и Романовых начали арестовывать. Но Германия не может нарушить заключённое официальное соглашение с большевиками из-за нарушения неофициальной договорённости с ними же, об облегчении участи членов Династии. К тому же у большевиков есть прекрасная отговорка на первое время: бардак и самодеятельность на местах. Когда посол фон Мирбах выказал обеспокоенность Берлина за судьбу царской семьи, Яков Свердлов ответил ему следующим образом: «Когда лошадь лягается и отказывается идти в конюшню, бесполезно применять силу. Погладьте её, и, возможно, она пойдёт добровольно. Что мы можем сделать? У нас ещё нет надлежащей административной машины, и мы вынуждены разрешать местным советам самим принимать решения по многим вопросам. Дайте Екатеринбургу успокоиться».
Слышу гневный голос историков: но почему же немцы не попросили большевиков выдать Романовых раньше? Например, при подписании мирного договора? Конечно, определённые попытки оказания содействия царской семье дипломатическим путём, предпринимались. Карл фон Ботмер, советник германского посольства в Москве убедителен и лаконичен в своих дневниках: «Нам здесь часто задают вопрос, почему Германия в Брестском мире не потребовала выдачи царской фамилии нейтральному государству, например, Дании, с взятием обязательств с соответствующего правительства о недопущении возвращения в Россию членов императорской семьи с целью оказания поддержки контрреволюции… Подобное требование с нашей стороны Россия приняла бы, как и все другие, без сопротивления. Похоже, что наше правительство руководствовалось двумя соображениями. С одной стороны, наши левые партии расценили бы такой шаг как вмешательство во внутренние дела России и поддержку реакции, с другой — не было уверенности, что если с выдачей царя согласятся, то ей воспрепятствует покушение на царя и его убийство, которое произойдёт, естественно, „против воли и, к большому сожалению правительства Советов“.
Большевики не репрессировали Романовых до марта, чтобы немцы не обеспокоились, а Германия не просила о выдаче Николая II, чтобы не давать повода к его убийству. Заколдованный круг.
Упорные слухи о смерти царской семьи, начавшие циркулировать в конце июня, тем не менее, вызвали сильное беспокойство германского руководства. 24 июня 1918 года полномочный представитель Советской России в Германии уже знакомый нам товарищ Иоффе, написал Ленину о возможных последствиях казни Николая II для отношений Москвы и Берлина: «…Необходимо, что на случай если действительно что-нибудь произойдёт, мы могли опубликовать вполне убедительный материал, доказывающий нашу непричастность.Это совершенно необходимо».
Товарищу Иоффе, сидящему в Берлине, абсолютно ясна вредность и ненужность убийства Николая Романова. О смерти детей и супруги монарха он даже не говорит — это настолько очевидный факт, что писать об этом не стоит! Обращение Иоффе в Москве услышали - именно поэтому 25-го июня центральные большевистские «Известия» в № 129 печатают информацию о том, что Председатель Екатеринбургского Исполнительного комитета категорически опровергает слух об убийстве Николая Романова. Накануне в № 128 «Известия» уже поднимали эту тему: «слухи об убийстве Николая Романова — провокация». Но раз немцы так беспокоятся, то опровержение можно и повторить.
Однако Романовых в Екатеринбурге всё же убивают. Через четыре дня после злодеяния, 20-го июля 1918 года, товарищ Иоффе пишет письмо наркому иностранных дел Чичеринуо реакции в Германии на казнь русского царя:
«Сегодня все газеты приносят сообщение, что 16 июля расстрелян Николай Романов по распоряжению Советского правительства на Урале. В сообщениях говорится, что в Москве это больше не отрицается и будто бы в советских кругах в Москве подтвердили это сообщение. Все газеты по поводу будто бы происшедшего убийства высказывают своё возмущение…».
Последняя строка официального представителя красной России в Германии просто поразительна и весьма показательна: «Какие у Вас сведения по поводу судьбы Николая Романова?». Убийство царя настолько спонтанное и неожиданное, что большевистские дипломаты о нём не оповещены, и заранее не выработана никакая официальная позиция! Как надо отвечать на запросы немцев советский посол не знает, он растерян и просит снабдить его сведениями. Странная «подготовка» для такого важного события, как расстрел бывшего монарха. Особенно, если вспомнить, что Иоффе посол в единственной державе, которая на тот момент реально может уничтожить советскую власть. И от его слов во многом зависит реакция Берлина на состоявшееся злодейство. Но ему ничего не сообщают!
На следующий день, 21-го июля 1918 года, советский посол отправляет новую телеграмму в Москву: «…Вместе с тем фон Буше сообщил мне, будто бывший царь убит [в] Екатеринбурге по постановлению местного совдепа, будто Свердлов в речи оправдал это и прочёл выдержку из статьи „Правды“, где это убийство разъясняется и в отношении Германии употребляется выражение „разбойничий империализм“, против чего протестуют. Указав, что это убийство сильно повредит нам во всём мире, он официально попросил озаботиться сохранением жизни бывшей царицы и детей. На всё это я ничего не ответил, ибо не знал положения дел, заявил, что приму к сведению».
Осведомлённость дипломата равна нулю. Не он информирует немецкую сторону, а германские деятели доносят новости из России до советского посла, зачитывая товарищу Иоффе выдержки из большевистских газет. Он же только хлопает в ответ глазами и говорит — «приму к сведению»!
Есть у недобросовестных историков один хороший приём. Он прост и незатейлив, но с его помощью можно истолковать факты как угодно. Заключается этот метод, в том, что о важных взаимосвязанных событиях рассказывается совершенно в разных местах книги. Обычный читатель на даты внимания особого не обращает. Он их быстро забывает, а чтобы он заметил совпадения между двумя событиями, об этом надо написать отдельно и поместить их рядом. Если разнести факты далеко друг от друга — читатель связать их не сможет. Это историкам и нужно! Потому об убийстве Романовых и об убийстве графа фон Мирбаха никогда рядом и не пишут. А ведь произошли они почти в одно и то же время и взаимосвязь между ними самая прямая!
Судите сами. Вернёмся к событиям, которые мы подробно рассматривали в прошлой главе. Германский посол граф фон Мирбах не только возглавляет немецкое посольство. Он наивысший представитель Германии в большевистской России. Через него идут все финансовые нити, связывающие революционеров и немцев. Фон Мирбах — это ключевая фигура русско-германских отношений. К тому же он ещё глава неофициального «штаба» по спасению Романовых. Ведь царственные дома России и Германии связаны множеством родственных ниточек. И война войной, но спасением своих Гогенцоллерны не пренебрегают.
