Декоративный вариант был подготовлен и финансово.
В деле о командировании гвардии полковника Хан-Гирея имеется весьма красноречивый документ от того же 25 мая:
«Для исполнения возложенного на флигель-адъютанта Его Императорского Величества полковника Хана Гирея поручения относительно собрания депутатов-горцев предвидятся неминуемые расходы, как-то:
1) На воспомоществование депутатам для приобретения приличной одежды к представлению их Государю Императору, ибо многие из них в столь короткий срок не будут в состоянии приготовиться из собственности, без чего они часто отзываются от общественных поручений.
2) На подарки лицам, которые будут употреблены для рассылок по горским обществам разведывать и склонять других к вступлению в переговоры.
3) На угощение и содержание депутатов и почтеннейших лиц до отправления их к сборному пункту, на содержание их в сем последнем.
Полагая, что число депутатов будет простираться до 50-ти человек, на воспомоществование которых потребуется по 300 р. на каждого, что составит — 15 000 р.
Расходы по второй статье по совершенной неизвестности лиц, которых по обстоятельствам употребить будет нужно, определить с некоторою точностию нет возможности, считая однакож достаточным иметь собственно на этот предмет до — 6 000 р.
Расходы на содержание 50-ти человек депутатов, считая кругом в продолжении 6-ти недель и полагая по примерам средним числом на каждого горца по 4 рубли в сутки, потребуется примерно до — 9 000 р.
Всего — 30 000 р.
Сумму сию желательно бы иметь ассигнациями по удобству транспортировки и обращению, где горцы приобретают все свои потребности.
Расходы сии определить в точности совершенно невозможно».
На документе резолюция:
«Высочайше повелено исполнить, истребовав сию сумму на известное Его Величеству употребление».
Первый пункт этого документа наводит на размышления — либо в Петербурге не имели ни малейшего представления о быте и жизненном стиле черкесов, искренне считая их скопом «стадом нищих дикарей» (как раздраженно выразился в донесении Н. Н. Раевскому-младшему адмирал Серебряков), что маловероятно, либо Чернышев, не надеясь на высокое представительство со стороны горцев, готовил откровенный спектакль.
Дело в том, что, в отличие от военной демократии вольных обществ Чечни и Дагестана, устройство черкесских племен носило четкий феодальный характер. Достаточно мощный слой «благородных» черкесов мог безо всякого воспомоществования обеспечить своим представителям достойную одежду, оружие, коней — чтобы не стыдно было предстать пред очи северного царя. Приобретать за счет России «приличную одежду» нужно было в том случае, если бы депутатами оказались лица, к влиятельным группам не принадлежащие. Но тогда вся затея с депутатами получала бы «потемкинский» оттенок.
Однако, представляя себе ограниченное, но цельное и лишенное цинизма сознание Николая, его исполненное высочайшей серьезности отношение к каждому своему действию, можно уверенно сказать, что сам император отнюдь не рассчитывал на подобный вариант. Он искренне верил в свою миссию, совершенно не отдавая себе при этом отчета о кавказской реальности.
Окружение императора вынуждено было готовиться к любому повороту событий. Это косвенно подтверждается и тем, что Хан-Гирею отнюдь не давался карт-бланш. Кроме Вельяминова — что понятно — его действия должен был контролировать специальный представитель военного министерства:
«В помощь Вашему Высокоблагородию по возлагаемому на Вас поручению Государю Императору благоугодно было назначить адъютанта моего гвардии ротмистра барона Вревского. Офицер сей, употребленный с большою пользою к действиям Закубанского отряда в 1835 и 1836 годах, хорошо ознакомился с местными обстоятельствами края и с его обитателями, и он в особенности будет Вам необходим для облегчения всех Ваших сношений с местными властями…
В заключение нужным считаю присовокупить, что о поручении на Вас возложенном по Высочайшей воле с сим вместе предварен от меня г. командир Отдельного Кавказского корпуса генерал-адъютант барон Розен, с тем, чтобы он со своей стороны оказывал Вам всевозможное содействие к успешному и видам Его Величества вполне соответствующему исполнению оной».
При обеспеченном содействии командующего войсками Кавказской линии генерала Вельяминова, пользовавшегося безоговорочным авторитетом и влиянием, при покровительстве командующего Отдельным Кавказским корпусом, при высоких личных полномочиях Хан-Гирей вполне мог обойтись без помощи барона Вревского. Но Чернышеву, очевидно, нужен был доверенный человек, через которого можно было бы получать оперативную информацию и контролировать действия Хан-Гирея. Можно с уверенностью предположить, что кандидатура Вревского была предложена им.
Линия Вревского, однако, это особый сюжет.
Подготовка к вояжу Хан-Гирея велась сколь основательно, столь и стремительно. Того же 25 мая Чернышев пишет инструкцию генералу Вельяминову.
«Секретно.
Государь Император, предпринимая известное Вашему Превосходительству путешествие в Кавказский край, между прочим предположить соизволил воспользоваться пребыванием своим в сем крае для приглашения горских племен, в особенности многочисленного и воинственного племени Черкесского, к добровольному изъявлению покорности Его Императорскому Величеству, дабы посредством сего положить первое твердое основание к успокоению горских народов и водворить между ими желаемое устройство.
Соображая способы, удобнейшие к достижению сей цели, Его Величество за благо признать изволил отправить непосредственно от лица своего доверенного чиновника для извещения горских племен о предстоящем Высочайшем прибытии в Кавказский край для приглашения их воспользоваться сим неожиданным и счастливейшим для них событием, которое не легко возобновиться сможет, дабы принести Его Величеству чрез особых депутатов изъявление покорности и для внушения им необходимости испросить себе при сем случае постоянного управления непосредственно от Российского начальства зависящего».
То есть горцам предлагалось просить как милость то, против чего они сражались с оружием в руках уже не одно десятилетие. Можно себе представить, что думал, читая эти строки, генерал Вельяминов, человек ледяной трезвости и рациональной жестокости, двадцать лет проливавший кровь своих солдат и горцев ради целей более ограниченных…
«Считая вполне способным к успешному исполнению сего поручения флигель-адъютанта лейб-гвардии Кавказского полуэскадрона полковника Хан-Гирея, Государь Император возложить оное на него соизволил, придав ему в помощь адъютанта моего, гвардии ротмистра барона Вревского…
По важнейшим последствиям, которые Его Императорское Величество изволит ожидать от успешного исполнения сего дела, и по невозвратимости предоставляющегося ныне случая действовать на умы и расположение горцев личным присутствием Его Величества, непременная воля и желание Государя Императора в том состоят, чтобы все местные власти всеми зависящими от них способами и мерами содействовали флигель-адъютанту Хану Гирею в исполнении возложенного на него поручения. Лично от Вашего Превосходительства Его Величество изволит ожидать самого деятельного участия в усилиях Хана Гирея и самой полезной ему помощи, как советами и наставлениями, так сообщением ему всех необходимых сведений о настоящем положении горских племен, с коими он должен будет войти в сношения, указанием благонадежных между горцами лиц, которых он без опасения может употреблять для рассылок и разведываний или к которым по влиянию их в горах и по приверженности к правительству он преимущественно обратиться должен; соответственным предварением горских племен о его присылке к ним и, наконец, принятием возможных мер к сохранению личной его безопасности в продолжении пребывания его в сих обществах.
На сей конец Хану Гирею предписано явиться лично к Вашему Превосходительству, буде он найдет Вас в Екатеринодаре или в Тамани, в противном случае донести Вам оттоль о местопребывании своем и способе для верного сношения с Вашим Превосходительством.
Предстоящие собственно Вашему Превосходительству распоряжения относительно отправления части горских депутатов в Вознесенск, представления потом как сих депутатов, так и прочих, которые впоследствии избраны будут, Его Величеству в Екатеринодаре, Анапе или Геленджике и пересылке донесений флигель-адъютанта Хана Гирея в место пребывания Его Величества во время высочайшего путешествия Вы, милостивый государь, изволите усмотреть из препровождаемой инструкции, а потому считаю излишним повторять оные здесь.
