Боги передают Мардуку символы власти: лук, арфу, молнию, ураган, сеть и все семь ветров. Бой начинается. Мардук наступает, берет Тиамат в свою сеть, направляет на нее все ветры, они пронизывают ее тело и уничтожают ее. Армия Тиамат бежит, ее перехватывает бог-победитель. У Кингу отбирают Таблички Судеб, ими овладевает Мардук, он становится, таким образом, хозяином всех судеб.
«Начинается организованный период созидания. Разделив Хаос на две части, Мардук создает небо и землю… Затем он наводит порядок в небесах. Звезда Мардука [Юпитер], которая меньше других отклоняется от эклиптики, отныне будет управлять движением светил». Наконец в помощь богам создается человек. Затем Мардук отстраивает свой храм Эсагил в Вавилоне, который становится, также с помощью Этеменанки, постоянным местонахождением, где диктуются законы и судьбы мира.
До этой стадии церемоний Акиту Камбис не вмешивается. Обо всем договариваются великий жрец и его бог. Но на следующий день жрецы призывают главного жреца совершить жертвоприношение. Отрубают голову барану. Его тушей обтирают все выступы храма, чтобы на ней осталась вся грязь. После этого тушу бросают в реку, и та уносит все грехи вавилонян. А козел отпущения исчезает в реке.
Затем совершается унижение царя, которому наверняка подвергся и Камбис.
Главный жрец берет из рук царя его символы власти, кладет их перед статуей Мардука и бьет царя по щеке, таскает за уши, ставит его на колени и велит произнести слова, очищающие грешника: «Я не грешил против бога, я не пытался нанести ущерб Эсагилу, не забыл обряды…» Главный жрец, успокоив царя, возвращает ему символы власти и опять дает ему пощечины. Как говорится в тексте: «Он ударит царя по щеке; если слезы потекут, значит, Мардук хорошо расположен, если нет, значит, Мардук сердится, на Вавилон нападет враг, и он его разобьет».
Тогда возвращаются к Мардуку, отмечают его смерть и воскрешение, после чего празднуют его победу над хаосом, победу великого повелителя и правителя вселенной. Затем отрубают головы двум золотым статуэткам и бросают их в реку.
На следующий день огромная процессия готовится покинуть Вавилон. Всех богов собирают для царя, который будет развозить их по местам. За городскими стенами царь берет Мардука за руку, и начинается священная процессия. «Выходи, Владыка, царь ждет тебя!.. Он выносит Владыку из Вавилона… Служанки вавилонской богини Иштар идут бок о бок и играют на флейтах. Все вавилоняне издают крики радости».
Кортеж движется по коридору для процессий и через ворота Иштар покидает Вавилон. На берегу Евфрата перекладывают статуи богов из колесниц на лодки и с печалью смотрят, как они уплывают.
На одиннадцатый день церемонии боги начинают возвращаться в Вавилон. Мардука встречают словами: «Владыка, когда ты возвращаешься в свое жилище, стены говорят тебе: «Мир тебе, Владыка». Вавилон, город радости твоей, не покидай его больше». И наконец на двенадцатый день бог Набу расстается со своим отцом и возвращается в Борсиппу, излюбленное свое место. Праздники заканчиваются. Вавилоняне уверены, что их ждет счастливое будущее.
Этим религиозным жестом Камбис совершил важный политический акт. Отныне он — царь Вавилона, а Кир может себя называть «царем всего мира».
Тысячью поступков религиозного характера Кир подчеркнул свое повиновение религии вавилонян. Он выразил свою верность Мардуку и, больше того, представился избранником самого великого из богов.
Тем самым он привязал к себе жречество и вавилонский народ. Кир повелел написать на одном из глиняных цилиндров очень важное заявление о своем присоединении к вавилонскому богу: «Великий бог Мардук завоевал для меня умное сердце народа Вавилона, а я каждый день преклонялся перед ним».
Но это не значит, что Кир обратился в ассиро-вавилонскую веру. От имени персидских воинов он принял все халдейские порядки, в том числе и религиозные. Он согласился с теми обычаями, согласно которым боги вручают царство человеку, он освободил символы божеств, вывезенные из их городов, восстановил религию в ее первородной чистоте и в обмен получил инвеституру на царство. Но Кир остался слугой бога Ахурамазды, бога ясности и строгости, не обременяющего себя ни идолами, ни храмами, чья жизненная сила распространяется на всю землю. Перс видит в Мардуке и во всем вавилонском пантеоне часть политико-религиозной системы, обязанности которой ему придется выполнять. Вера же его остается личным делом. Так возникает идея, что религия и государство — разные вещи, их можно разделить.
Конечно, в Вавилоне религия и государство немыслимы одно без другого. Примкнуть к верующим в Мардука — значит быть ассиро-вавилонянином. Быть ассирийцем или вавилонянином — значит примкнуть к верующим в Мардука.
Кир не родился между Тигром и Евфратом. Но, согласно его мировоззрению, он царь всемирной империи. Он не может связать себя какой-то одной верой, ибо он должен, наоборот, властвовать над религиями народов, с которыми он связал свою судьбу; он не стремится навязать культ Ахурамазды, поскольку знает, что великий бог ариев именно благодаря своему абстрактному характеру правит во всем мире. Эта отдаленность, это расстояние, какое он соблюдает Между собой и другими божествами, дают ему свободу, необходимую для расширения его власти.
А в Вавилоне тем временем все нормально: царь Кам-бис — на месте, торговля идет своим ходом, банкиры и дельцы, например Эгиби, продолжают свою деятельность. Конечно, ожидание прихода Кира вызвало некоторое волнение и надежду, в частности у иудеев, среди которых уже ходили слухи о скором их освобождении. При этом люди состоятельные и чиновники опасаются, что какая-нибудь административная или налоговая реформа может лишить их привилегий, но после окончательного утверждения нового «сына царя», каковым стал Камбис, все вроде бы приходит в порядок. Совокупность всех вавилонских проблем показалась Киру слишком сложной и хрупкой, чтобы он пытался в настоящее время проводить хотя бы малейшую реформу.
Вскоре после кончины халдея Гобрия, победителя Вавилона, позволившего осуществить Киру это удивительное завоевание крупного города без боя, персидский царь поручил управление страной чистокровному вавилонянину Набу-ах-ху-буллиту, который исполнял эту должность еще при Набониде.
Что касается последнего царя независимого Вавилона, Кир решает сослать его в Карманию, южную персидскую провинцию, подальше от его бывшей столицы, которую он избегал совершенно напрасно, и от арабо-арамейской пустыни, где сын великой жрицы Аддагуппи провел самые лучшие годы своей жизни… Так что Набонид прожил еще некоторое время среди негостеприимных пустынь и неприступных гор.
Там он и умер в 538 году, бывший союзник Кира, поклонник бога Луны. И великий царь, уважающий вавилонское царство, объявляет государственный траур.
Летом того же года Кир уже может спокойно вернуться в свою столицу Экбатану. Возглавляя самую великую империю, какую Восток когда-либо видел до этого дня, он испытывает ощущение, что им заложены основы прочной организации, и политической, и административной, и религиозной, способной устоять при буре идей и страхов, волнующей народы, собранные ныне под его властью.
Отныне Ахеменид правит в этом загадочном городе Вавилоне, название которого означает «верхняя дверь», «божественная дверь», то есть дверь, через которую боги входят в мир земной. Командовать «верхней дверью» для царя Персии значит обеспечить себе владычество над всем миром.
Глава V
«НЕ ТЫ ЛИ БОГ НА НЕБЕ И ВЛАДЫЧЕСТВУЕШЬ
НАД ВСЕМИ ЦАРСТВАМИ НАРОДОВ?»
Кир понимал политическое значение ассиро-вавилонской религии. Направляя сына своего, Камбиса, публично участвовать в праздновании Нового года, признаваясь, что сам он — избранник Мардука, великий царь совершил весьма значительные деяния, за что вавилоняне были ему признательны.
Великий Ахеменид знал также, что эта религия оказала влияние на инородные слои населения, некогда сосланные на земли между Тигром и Евфратом царями Ниневии и Вавилона.
Цари ассирийцев и халдеев считали ссылку лучшим средством сломить независимость врагов, они воздерживались от уничтожения побежденных народов, которые своим трудом могли способствовать усилению власти победителей.
На Востоке в VI веке могущество измерялось прежде всего численностью армий и количеством крестьян и ремесленников. Так что перемещение тысяч иностранцев в глубь своей территории не было только карательной мерой. За редким исключением, перемещенные лица не имели статуса покоренных.
К тому же надо было, чтобы эта либеральная политика удалась, чтобы ассимиляция получилась. Вавилоняне рассчитывали, что их религия будет способствовать такой интеграции. Некоторые народы, оказавшись на новом месте, с радостью приняли культ местных богов: так им было легче интегрироваться, а следовательно, и облегчить гнет своих новых хозяев. Некоторые иностранцы, движимые экономической необходимостью, порою добровольно приходили в Вавилон: арамеи, намного более многочисленные и насчитывающие более древнюю историю, заполонили халдейское общество; эламиты, соседи Вавилона, по языку и цивилизации отличающиеся от халдеев; лидийцы и фригийцы, веками стремившиеся к общению с городом висячих садов, обосновавшиеся в Вавилоне, чтобы лучше организовать свои дела; пришедшие издалека египтяне, оставшиеся в стране халдеев, словно они опоздали к каравану, возвращавшемуся на родину; и, наконец, мидяне, привлеченные социальной и экономической организацией такой близкой и такой непохожей страны, быть может, вспоминающие о союзе, когда-то заключенном между этими народами, чтобы победить Ниневию.
