В один прекрасный летний день была устроена соколиная охота на равнине у подножия руардинского горного хребта. Предметом охоты снова стала белая цапля с пышным хвостом и хохолком, поднявшаяся из ближайшей осоки. Это было странное и многозначительное совпадение для Веги. Она мечтала о новой белоснежной эгретке для Юстеса, как известно, лишившегося этого украшения вместе с алмазной пряжкой при взятии в плен роялистами. Вега с напряженным ожиданием следила за происходившими в воздухе движениями птиц. Соколы искусно делали свое дело, стараясь не упустить своей добычи; но одно время казалось, что она ускользнет от них. Сердце Веги тревожно колотилось в груди. Молодой девушке так страстно хотелось добыть белую эгретку!
Ван-Дорн поощрительно свистел и улюлюкал. Соколы словно горели желанием отличиться и получить награду. Ловким маневром они так далеко отогнали цаплю от ее убежища в осоке, где она была бы потеряна для них, что ей не было никакой возможности спастись. Долго металась несчастная цапля, тщетно силясь уйти от своих преследователей, и яростно защищалась от них, но минуты ее были сочтены. Совершив новый удачный маневр, оба сокола дружно ринулись на нее. Обхватив свою добычу крыльями и впившись в ее тело когтями, они вместе с ней спустились на землю.
- Готова! - с торжеством воскликнул сокольничий и, не дожидаясь распоряжений, отделил от мертвой уже цапли роскошные хвостовые перья.
Он слышал, что Вега желает иметь новую эгретку, чтобы украсить ими некую шляпу, и спешил услужить своей госпоже.
- Вот вам, дорогой Юстес, замена вашей утраты, - с нежной улыбкой проговорила девушка, передавая своему кавалеру перья.
- Как мне благодарить вас, дорогая Вега! - воскликнул молодой человек, принимая подарок, и весь вспыхнул от счастья.
Как велика была разница в их взаимоотношениях с того дня, когда Юстес получил первую эгретку из тех же ручек! Не было уже больше мучительных сомнений и опасений. Сердце почувствовало сердце, верность обоих была доказана, и взаимная любовь утверждена навеки.
- Постараюсь сохранить эти перья и не лишиться их, как первых, - продолжал молодой человек, втыкая перья за ленту шляпы. - Ах, как я был огорчен, когда у меня были отняты перья! Я опасался, что вместе с ними лишусь и того, что было мне всего дороже на свете...
- Жизни своей, конечно, - договорила Вега. - Как боялась и я этого, когда узнала, что вы ранены.
- Нет, я опасался лишиться не жизни, а кое-чего большего, - возразил Юстес.
- Чего же?
- Вашей любви, Вега, и вашего уважения.
- Ах, Юстес, как могли вы так думать!
- Как же было мне не думать так, когда я сам потерял к себе уважение, попав самым глупым образом в плен! Вы могли счесть меня трусом.
- Никогда бы этого не могло быть, дорогой Юстес. Мы все сразу поняли, что вы стали жертвой низкой измены. При таких условиях, при каких вы попали в плен, мог попасть и лев. И он ведь покоряется превосходству силы, притом же вы были ранены...
- Да, и опять в правую руку, на которой оказались поврежденными три пальца. Само по себе это не важно и слухи о моем ранении были очень преувеличены, но в нужный момент это лишило меня возможности защищаться, чем и воспользовались мои противники. Теперь уж все зажило...
- Только остались рубцы, как знак совершенных вами подвигов! - подхватила Вега, с жалостью и гордостью глядя на красные еще рубцы, которыми были отмечены три средних пальца правой руки ее жениха. - А как славно совершился ваш побег и как хорошо, что под рукой у вас оказался милый умный Саладин! Провидение так вовремя вернуло его вам. Недаром я день и ночь молилась за вас... Кстати, знаете ли, дорогой Юстес, что ваш счастливый побег избавил меня от неприятной поездки и еще более неприятного унижения?
Юстес с удивлением посмотрел на свою невесту и поспешил спросить:
- Куда же вы намерены были ехать и перед кем унижаться?
- Сначала я съездила бы в Гудрич, а потом, может быть, и еще кое-куда.
- Но для чего?
- Для того, чтобы броситься к ногам Линджена и вымолить вам свободу.
- Да, это действительно было бы для вас большим унижением, и я несказанно рад, что судьба избавила вас от этого! - с чувством воскликнул молодой человек.
- Судьба, а также ваша смелость и прекрасные качества Саладина, - добавила молодая девушка, трепля по шее коня, на котором сидел его хозяин. - Милый Саладин, если бы ты знал, как я тебе благодарна!
Благородный конь в ответ на эту ласку повернул к девушке тонкую голову и радостно заржал, стараясь потереться мордой о ее плечо.
Приятное зрелище представляла собой эта красивая молодая парочка, сидевшая верхом на великолепных лошадях, нарядно и богато одетая, и такая же жизнерадостная, как птицы, так беззаботно и весело щебетавшие в зеленых ветвях дерева, под которым она находилась. Возмужавший за два года боевой жизни, загоревший, с вполне развившейся и окрепшей фигурой, Юстес Тревор, сидя на своем Саладине, походил на рыцаря-крестоносца, только что вернувшегося из дальних походов. В свою очередь, и Вега превратилась из многообещающего бутона, каким она была два года тому назад, в пышную розу. Теперь в ней уже чувствовалась женщина, много видевшая и перетерпевшая. Не стало в ней прежней почти мальчишеской резвости и бойкости, зато явилось больше спокойной, милой женственности, и это придавало ей особенную привлекательность. Вообще она сделалась почти такой же серьезной, как ее старшая сестра.
Временами по ее прелестному личику пробегала тень печали и горести. Война еще не кончилась, и каждую минуту можно было ожидать, что возникнет новое осложнение, которое снова разлучит ее с Юстесом, и, может быть, даже навсегда. О том же самом думал и Тревор, глядя на свою очаровательную невесту. Словом, эта парочка чувствовала себя как на старом, полуразбитом корабле, ныряющем в бурных волнах океана в ожидании, что вот-вот ему предстоит нырнуть в последний раз; и тогда всему конец. Ах, как жестока война, рождающая такие чувства и причиняющая такие мучения!
Внутренние тревоги Юстеса и Веги, вдруг охватившие их среди веселья охоты, оказались предчувствиями. Как всегда, по окончании соколиной охоты Сабрина пожелала дать отличиться и своему кобчику. Ради этого охотники поднимались на гору, где среди древесной растительности водилась птица, нужная кобчику, так было сделано и в этот раз. Едва достигнув известной высоты, Сабрина опустила с руки кобчика. Не прошло и нескольких минут, как он уже высмотрел себе добычу дергача - и бросился за ним. Развив всю силу своих крыльев, дергач старался юркнуть в гущу листвы, но был настигнут хищной птицей и почти мгновенно сброшен на землю мертвым. Сабрина хотела еще раз спустить его, но была остановлена появлением всадника, быстро скакавшего к ним со стороны Дрейбрука.
Первым увидел его сэр Ричард, разумеется, участвовавший в охоте вместе с Сабриной, и угадал в нем посланного от Массея.
- Должно быть, это ко мне, - сказал он невесте. - Наверное, случилось что-нибудь новое и важное. Обождите здесь с сестрой, а я поеду встретить этого гонца. Ясно, что гонец несется во весь опор.
И действительно, это был гонец с письмом к полковнику Уольвейну от Массея. Письмо содержало следующее:
"Джерард через Вурстер проскользнул из южного Уэльса и направляется в Оксфорд, на помощь королю. Комитет предписал мне перехватить его, по возможности, возле Ивсгема или Котвольда. Для этого мне нужен полный состав дружин. Немедленно выступайте из Руардина и отправляйтесь в Глостер для подкрепления тамошнего гарнизона. Время дорого. Спешите.
Е. Массей".
Когда сэр Ричард прочел письмо, Вега сейчас же поняла по серьезному лицу и торопливости его движений, что опасения ее не были безосновательными. И это подтвердилось словами сэра Ричарда в ответ на вопрос Сабрины, не получил ли он дурных известий.
- Да, - дрогнувшим голосом сказал он, - Массей требует меня немедленно в Глостер со всеми моими дружинниками. Нужно поспешить домой и приготовиться к выступлению.
Как и в первый раз, охота была внезапно прервана, и маленькое общество поспешило назад в Холлимид. Но тогда, два года тому назад, сэр Ричард и Юстес Тревор оставались еще несколько времени возле приглянувшихся им молодых девушек, сделавшихся теперь их невестами. В настоящее же время женихи должны были наскоро проститься со своими возлюбленными и отправиться навстречу неизвестности. Что будет с ними и с теми милыми существами, которыми так полны были их сердца и которые снова оставались беззащитными в их отсутствие?..
Прошло несколько дней.
- Разве тебе не хотелось бы вернуться в Глостер, Саб?
- Зачем же мне хотеть этого, Вега?
- Здесь такая скука!
- Какая ты стала непостоянная, Вега! Когда мы были в городе, ты не знала, как попасть сюда, а теперь...
- А теперь сплю и вижу, как бы попасть назад в город.
- Это в "прозаический"-то Глостер? Помнится, ты всегда так называла его.
