Многие говорят, что на Зееловских высотах около Берлина в 1945 году Жуков положил миллион солдат. Ну, это чепуха! Глупость! Вот, у меня есть книжка «Гриф секретности снят», ее по моему приказу, когда я был министром обороны, подготовила группа специалистов, в которую помимо военных входили и ученые. Данные здесь выверенные, сравнивали и наши, и союзников, и немецкие цифры: сколько человек пришло, сколько вышло за территорию Германии… Смотрите: Берлинская стратегическая наступательная операция — безвозвратные потери 78 291 человек. Ну, как можно говорить о миллионе на Зееловских высотах?! Люди просто не представляют, что такое миллион человек!
— Какие интересные факты Великой Отечественной ныне подзабыты?
— Когда в 1942 году дороги к Сталинграду оказались полностью отрезаны немцами, Сталин принял решение построить новую железную дорогу от Саратова до Астрахани. Готовые рельсы со шпалами перебрасывали с БАМа, который строился заключенными еще до войны в районе Комсомольска-на-Амуре на Дальнем Востоке. За месяц сделали дорогу! Работало б железнодорожных бригад. Кстати, когда немцы подошли к Москве, к Сталину пришел Мехлис (с 6 сентября 1940 года — по 15 мая 1944 года заместитель Председателя Совета Народных Комиссаров СССР. — Авт.): «Надо пополнить дивизии за счет железнодорожных войск, они ничего не делают». Сталин: «Хорошо, согласуйте вопрос». Все согласились, уперся один Ковалев— начальник Службы военных сообщений, который позже стал министром путей сообщения и вез Сталина на Потсдамскую конференцию на американском тепловозе. Сталин вызывает Ковалева: «Товарищ Ковалев, почему вы против?» — «Товарищ Сталин, мы что, собираемся все время отступать?» — «Нет, будем наступать». — «А когда будем наступать, кто будет восстанавливать дороги и мосты?» Сталин: «Вы правы, товарищ Ковалев! А вы, товарищ Мехлис, — паникер!»
Вот еще интересный факт. Когда Сталину доложили о взятии Орла и Белгорода, он вызвал Штеменко, Воронова и, по-моему, Антонова и спрашивает: «Как раньше отмечали победы?» Молчат. Раньше ведь звонили в колокола, но было понятно, что тогда этого бы никто делать не стал. «А что, если мы проведем салют, товарищ Воронов? — вновь задает вопрос Сталин. — Сколько у вас в Москве зенитных орудий?» А тогда зенитные орудия входили в состав артиллерии. Воронов отвечает: «Сто». Сталин: «А вы считали 24 орудия, которые расположены в Кремле?» — «Нет, товарищ Сталин». — «Тогда дайте залп из 124 орудий!» С тех пор количество орудий, из которых давали залпы в честь победы на фронтах Великой Отечественной, заканчивалось на цифру «24». Освобождению Ленинграда над Невой салютовали 324 орудия, освобождению Минска — 324, освобождению Харькова — 224. Многие ведь об этом не знают. Забывают, что за всю войну мы произвели продукции больше, чем немцы. Хотя у нас на заводах трудилось 18 миллионов рабочих, а на фашистов работала вся Европа — 32 миллиона рабочих.
— Дискуссии о личности Сталина и, кстати, о его роли в войне вновь активизировались. Что можете сказать о вашем первом Верховном главнокомандующем?
— В военных талантах Наполеона, который привел два десятка наций на Бородинское поле, никто не сомневается. Полководческий гений Гитлера, которому американские составители сборника «Сто великих военных лидеров мира» отвели 14-е место, тоже, как видите, на Западе сомнений не вызывает. Зато имени Сталина в этом сборнике нет. А кто кого победил-то? Подыгрывая американцам, мы и говорим: Сталин — это никто, а победил народ. Конечно, победил народ, но им ведь кто-то командовал. Сталин во время войны сконцентрировал в своих руках практически все ключевые посты в государстве: руководитель партии, Председатель Совета Народных Комиссаров, народный комиссар обороны, председатель Ставки и Верховный главнокомандующий. Таким образом он нес ответственность и за бои, и за материальное обеспечение народа, и за выпуск промышленной продукции… за все! Кто бы тогда мог построить железную дорогу от Саратова до Астрахани, о которой я вам рассказал? Жуков мог? Нет! Конев мог? Да нет, конечно! Очень трудно переоценить роль Сталина в войне, который все положил на алтарь нашей победы. Владимир Лукин (уполномоченный по правам человека при президенте РФ. — Авт.) утверждает, что победил народ. А разве Сталин так не считал? Вспомните, за кого он прежде всего произнес тост на приеме командующих войсками 24 июня 1945 года… За великий русский народ!
Относительно домыслов, что Сталин якобы обезглавил армию перед войной… Перед войной из тюрем выпустили 10 тысяч военнослужащих. В том числе: Мерецкова, Горбатова, Комарова… Обвинять Сталина в том, что он преследовал военных лишь за их прошлое — абсурдно. Кто были в прошлом командующие фронтами? Рокоссовский — унтер-офицер царской армии, Жуков — унтер-офицер, Конев — тоже, Шапошников — высший офицер царской армии, Василевский — капитан и к тому же сын попа, Горбатов — командир кавалерийского полка в царской армии, Малиновский — служил в царской армии, Толбухин — был капитаном в царской армии, Говоров — поручик, который к тому служил еще и у Колчака! Выращенными советской властью командирами такого уровня были только Черняховский и Ватутин.
— Могли бы мы сегодня победить в мировой войне? Каково ваше мнение о сегодняшнем состоянии вооруженных сил России?
— Нет сегодня этих сил практически. Когда я был министром обороны СССР, одни сухопутные войска насчитывали 2,5 миллиона человек, а всего наша армия насчитывала около 4 миллионов солдат и офицеров. А сейчас? Одним миллионом такому государству, как наше, которое имеет протяженность государственных границ десятки тысяч километров, обойтись, конечно, очень трудно. Я понимаю, у нас сейчас материальные трудности, но что важнее: честь и независимость или материальные блага? Не армия сейчас много расходует средств, а миллиардеры, которым неизвестно с какой стати раздали народное благосостояние. Почему Абрамович прихватил сибирскую нефть, а затем втридорога продал ее же государству? Абрамович, Березовский, Смоленский, Гусинский… Боже мой!
Или. Нынешнее сокращение офицерского корпуса Российской армии… Вспомните: по Версальскому договору немцам было разрешено иметь армию в 100 тысяч человек. Они имели в этой армии 100 тысяч офицеров!
Держали их на любых должностях и как следует платили. А потом, имея такое количество офицеров, они за два года развернули первоклассную армию, с которой заняли всю Европу. А мы сами себя лишаем главного костяка армии — ее офицерского состава. Не знаю, в чем тут дело, такова, вероятно, политика, но лично я считаю, что в основе армии прежде всего лежит офицерский корпус. Солдата можно подготовить за 2–3 месяца, а офицера за эти сроки не получишь.
Зачем России нужна чисто контрактная армия? Больше всего в армии нарушают дисциплину именно контрактники. В контрактники идут те люди, которые не нашли своего места в гражданской жизни. Деревенские, алкоголики… Поэтому и безобразничают. Есть, конечно, эффективные контрактные армии. Я был в США, видел такую армию — дивизию морской пехоты. Но там командир роты получал 2700 долларов! Кроме этого, ему выделялись средства на содержание семьи, было бесплатное питание, бесплатная квартира для его семьи… В общем, совершенно другие условия. А нашему дадут 10 тысяч, а он их пропивает. Он же один! Семейному же надо давать квартиру и так далее… Так что здесь проблема на проблеме.
— Вы бы стали заключать сегодняшний СНВ?
— Нет, конечно. Тут интересно вспомнить, что это еще Громыко (в 1957–1985 годах— министр иностранных дел СССР. — Авт.) нехорошо поступил в этом плане. Когда заключали рамки первого договора о стратегических наступательных вооружениях во Владивостоке во времена Брежнева, Громыко согласился с американцами не включать их флот в этот договор. Под сокращение вооружений подпадали наземные войска, воздушные войска… Брежнев к тому времени был уже болен и, честно говоря, не очень во всем этом разбирался. После Громыко министром иностранных дел стал Шеварднадзе. Но в дальнейших событиях виноват не столько он, сколько Горбачев.
Когда они первый раз встретились с Рейганом (с 1980 по 1988 год президент США. — Авт.) в Рейкьявике, Ахромеев сказал Горбачеву, что нельзя подписывать договор, не включив в него системы ПРО — американцы хотели, чтобы шло сокращение вооружений, а они бы имели право продолжать создавать противоракетную оборону. Но Горбачев потом все же подписал такой договор. Кроме того, нам пришлось сократить раз в сто больше ракет, чем им. У американцев было всего штук 50 «Атласов», подпадающих под этот договор— они их уничтожили, а основная масса их ракет осталась на флоте, на атомном подводном флоте — ракеты «Поларис», на полутора тысячах самолетов Б-52, которые мы согласились считать за один боеприпас, в то время как этот самолет поднимал 12 ракет. У нас же было б ракетных армий, которые надо было сокращать по этому договору! Когда я стал министром обороны, я раз сказал Горбачеву: «Михаил Сергеевич, что же Вы делаете-то?» Он: «Не твое дело! Ты ничего не понимаешь!» Два сказал — та же самая реакция. Потом Горбачеву это надоело, и он назначил Зайкова (в 1986–1990 гг. — член Политбюро ЦК КПСС. — Авт.) председателем комиссии по разоружению. И вот мы: переговорщики, Министерство иностранных дел, КГБ, Министерство обороны сходились в спорах в его присутствии, а Зайков нас мирил, чтобы не докучали своими спорами Горбачеву. О чем в частности шел спор? Американцы на каждый дивизион, который мы уничтожали; присылали свою группу наблюдателей — разведчиков, проще говоря. Мы же могли послать в Америку на заводы, где производятся ракеты, всего две группы. По договору ОБСЕ мы должны были уничтожить 20 тысяч единиц бронетехники! Американцы в Америке не уничтожали ничего, французы около 60 штук, англичане — ничего. Тогда я в срочном порядке из Польши, из Германии, из Венгрии стал вывозить более современные танки на Дальний Восток, а старые в Европу, чтобы под сокращение попали бы они. Что тут началось… Приехала Тэтчер! Только она уехала — приезжает Никсон! «Почему, — говорит, — вы так делаете?» Я отвечаю: «Ваш флот не входит под сокращение и наш не входит. И мое дело, какими войсками этот флот укомплектовывать». Передал потом еще современные танковые дивизии Балтийскому, Северному, Черноморскому и Тихоокеанским флотам.
