Глава 11
Разложение демократии
Мы оставили Алкивиада в тот момент, когда он явился в Спарту. Спартанцы понимали, насколько Алкивиад может им быть полезен. Вскоре ему предоставляют возможность выступить перед апеллой. Он предлагает свою помощь в войне против Афин и… представляет ее как проявление любви к родине: "И я надеюсь, что никто здесь не станет думать обо мне хуже оттого, что я, считавшийся в родном городе патриотом, теперь, заодно со злейшими врагами яростно нападаю на него… Злейшими врагами я считаю не вас, которые открыто на войне причинили вред неприятелю, а тех, кто заставил друзей Афин перейти в стан врагов. Пока я безопасно пользовался гражданскими правами, я любил отечество, но в теперешнем моем положении, после того как мне нанесли тяжелую и непоправимую обиду, я — уже не патриот. Впрочем, я полагаю, что даже и теперь я не иду против отечества, так как у меня его нет, но стремлюсь вновь обрести его. Ведь истинный друг своей родины не тот, кто несправедливо утратив ее, не идет против нее, но тот, кто любя родину, всячески стремится обрести ее".(Фукидид. История, VI, 92) Спартанцы еще считали себя связанными мирным договором с Афинами. Алкивиад их убеждает его нарушить. Он говорит, что афиняне намереваются покорить всю Сицилию, потом италийских эллинов и Карфаген, а затем, опираясь на эти новые ресурсы, сокрушить Пелопоннесский союз. Без помощи спартанцев сицилийские города не смогут отразить нападения афинян. Алкивиад советует начать войну одновременно на двух фронтах. До сих пор спартанцы являлись в Аттику с армией, которая располагалась лагерем в открытом поле и на зиму возвращалась домой. Алкивиад рекомендует поставить гарнизон в Декелее укрепленном городе, расположенном к востоку от Афин. Этим будет прервана поставка серебра из Лаврионских рудников и продовольствия с Эвбеи. Кроме того, видя решительные действия Спарты, союзники Афин будут пренебрегать выплатой дани. Спартанцы последовали советам Алкивиада: укрепили Декелею и послали подкрепление в Сицилию. Как мы помним, входившие в его состав беотийцы решили исход ночного сражения под Сиракузами. Положение в Афинах стало критическим. Армия и флот уничтожены, спартанцы набегами из Декелеи опустошают страну, империя трещит по швам, около 20 тысяч рабов перешли на сторону врага. Однако Афины еще не сломлены. По свидетельству Фукидида: "Все же афиняне решили, что нельзя уступать врагу, но следует, насколько позволяют обстоятельства, снарядить новое войско и флот, изыскать пути добычи корабельного леса и денег, чтобы крепко держать в руках союзников и особенно Эвбею. Было решено сократить в меру благоразумия государственные расходы и избрать совет из старейших граждан, который должен был в соответствии с требованиями момента обсуждать необходимые мероприятия".(VIII, 1) Главным таким требованием было сохранение империи. С напряжением всех сил афиняне снаряжают флот и направляют его к острову Самос, с тем, чтобы оттуда контролировать ионийские города Малоазиатского побережья и пути в Эгейском море. Между тем в Спарте Алкивиад, подавший спартанцам столь ценные советы, пользуется уже большим весом и влиянием. Этот разносторонне одаренный человек обладает еще и талантом располагать к себе людей, легко приспосабливаться к их обычаям. Плутарх замечает по этому поводу: "Снискав добрую славу (у спартанцев — Л.О.) этой дальновидностью государственного мужа, ничуть не меньшее восхищение вызывал он и своею частной жизнью: чисто спартанскими привычками и замашками он окончательно пленил народ, который видя… как он купается в холодной воде, ест ячменные лепешки и черную похлебку, просто не мог поверить, что этот человек держал когда-то в доме повара, ходил к торговцу благовониями или хоть пальцем касался милетского плаща. И верно, среди многих его способностей было, говорят, и это искусство улавливать людей в свои сети, приноравливаясь к чужим обычаям и порядкам… в Спарте он не выходил из гимнасия, был непритязателен и угрюм, в Ионии — изнежен, сластолюбив, беспечен, во Фракии беспробудно пьянствовал, в Фессалии не слезал с коня, при дворе сатрапа Тиссаферна в роскоши, спеси и пышности не уступал даже персам…".(Алкивиад, XXIII) Алкивиад убедил спартанцев в том, что решительной победы над Афинами можно добиться только разгромив их новый флот. Для этого следует воспользоваться помощью персов, которую он взялся обеспечить. И действительно, сатрап Малой Азии Тиссаферн дал денег, спартанцы снарядили флот и отправили его к ионийскому побережью. Командующим назначили Алкивиада. Ему удалось почти всю Ионию склонить к выходу из союза с афинянами, но развить успех не пришлось. Была у Алкивиада своя "Ахиллесова пята" — слабость к женскому полу. Находясь в Спарте, он ухитрился соблазнить не более ни менее как жену царя Агида, чем обеспечил себе его ненависть. Да и спартанские полководцы были задеты таким возвышением афинянина. Поэтому после отплытия Алкивиада Агид стал интриговать против него, обвиняя в намерении изменить Спарте. А тут еще в сражении у Милета афинский флот потрепал спартанцев. В результате, не решаясь, в виду симпатии народа, отстранить Алкивиада от командования, эфоры посылают в Ионию тайный приказ убить его. Алкивиада предупредили, он бежит в Сарды к Тиссаферну и вскоре, благодаря своему уму и обаянию, становится одним из самых влиятельных людей при дворе персидского наместника. Теперь он советует Тиссаферну воздержаться от активной помощи спартанцам, которой сам же недавно добивался. Не ради афинян, а в интересах персов, поскольку в данный момент с ними связаны его собственные интересы. Вот свидетельство о том Фукидида: "Следует, говорил он, поддерживать равновесие между двумя эллинскими державами, чтобы царь мог использовать одну из них против другой, ему неприязненной. Напротив, если господство на суше и на море будет в одних руках, тогда кто поможет царю сокрушить победителя?… Гораздо выгоднее при меньших затратах и с большей безопасностью для себя предоставить эллинам взаимно истощать друг друга".(VIII, 46) В то время, как с Алкивиадом происходят эти метаморфозы, а афинский флот стоит у Самоса, в Афинах начинают обозначаться существенные политические перемены. Поражение в Сицилии было явным провалом демократов и сыграло на руку олигархам. Избранный ввиду чрезвычайного положения совет старейшин (10 "пробулов") состоит в большинстве своем из умеренных сторонников олигархии. Он оттесняет Совет пятисот. Большая часть активных демократов из простонародья в это время отсутствует — она отбыла с флотом. Гетерии олигархов объединяются с целью подготовки переворота. В руководстве демократической партии происходит раскол. Бывшие ее лидеры из торгово-аристократической верхушки, Ферамен, Писандр и Харикл, переходят на сторону олигархов. Атмосфера измены и подозрительности воцаряется в городе. Находящийся с флотом в качестве стратега лидер демократов Фриних, бывший пастух, совершает поворот на сто восемьдесят градусов и готов возглавить заговор олигархов против демократии. В интригу вмешивается неугомонный Алкивиад. Он связывается с командующими афинским флотом и предлагает помощь Тиссаферна для установления олигархического правления в Афинах, в котором он сам, разумеется, займет главенствующее положение, Большинство стратегов соглашается. Как свидетельствует Фукидид, они объявляют воинам: "… что царь станет другом афинян, если они возвратят Алкивиада из изгнания и уничтожат демократию. Простые воины сначала были недовольны тайными переговорами, но затем, однако, успокоились в приятной надежде получить жалование от царя".(VIII, 48) Увы! Некогда гордые победители персов теперь готовы идти на союз с ними не только в борьбе с внешним врагом, но и в своих внутренних междоусобицах, и даже хуже того — ради денег, которые демократия не может им выплатить за военную службу. Фриних возражает. Он не доверяет Алкивиаду, а главное — не желает уступать ему лидерство. Его возражения отвергнуты. Тогда Фриних, опасаясь мести Алкивиада, тайно связывается со спартанцами и указывает им уязвимые места для атаки на Самос. Афинский стратег ради личной власти совершает военную измену! Но спартанский командующий подкуплен Тиссаферном и сообщает о предложении Фриниха Алкивиаду. Тот шлет письмо на Самос. Фриних, видя, что спартанцы медлят, догадывается о своем разоблачении и возглавляет укрепление острова в тех самых местах, которые он указал спартанцам. Письмо Алкивиада приписывают его вражде с Фринихом. Тем временем гетерии в Афинах переходят в наступление. Как уж повелось от века, начинается с террористических актов. Неизвестными убит влиятельный народный вождь Андрокл и несколько его приспешников. В Народном собрании обсуждается предложение об ограничении числа граждан, пользующихся политическими правами, до пяти тысяч человек — тех, кто "лучше всего может служить городу в силу своих личных качеств или своим имуществом". Воцарившуюся атмосферу подозрительности и страха ярко описывает Фукидид: "Народное собрание и совет 500, избранный по жребию, тем не менее, все еще собирались, но обсуждали лишь предложения, заранее одобренные заговорщиками. Выступавшие ораторы были людьми из их среды и к тому же предварительно наученные тому, что им следует говорить. Никто из прочих граждан не осмеливался им возражать из страха перед многочисленностью заговорщиков. А вздумай кто на самом деле противоречить им, тот мог быть уверен, что при первой возможности заговорщики найдут способ устранить его. Убийц не разыскивали и подозреваемых не привлекали к суду. Народ хранил молчание, и люди были так запуганы, что каждый считал уже за счастье, если избежал насилия (хотя и соблюдал молчание). Сильно преувеличивая действительную численность заговорщиков, афиняне стали падать духом. Точно выяснить истинное положение граждане не могли, потому что жили в большом городе и недостаточно знали друг друга. По этой же причине человек не мог найти ни у кого защиты от заговорщиков, так как не мог поверить свое горе или возмущение другому. Ведь при этом пришлось бы довериться человеку неизвестному, или, хотя бы и известному, но ненадежному. Сторонники демократической партии при встрече не доверяли друг другу: всякий подозревал другого в том, что тот участвует в творимых бесчинствах".(VIII,66) В такой обстановке запуганное Народное собрание не только соглашается ограничить число своих правомочных членов, но и одобряет отмену "графэ параномон" (дабы "облегчить внесение полезных предложений"). В обстановке террора олигархов оно безропотно отказывается и от главного завоевания демократии — оплаты государственных должностей. Так же легко проходит постановление о замене Совета пятисот на новый Совет из четырехсот членов, избранных отнюдь не демократическим путем. Теперь коллегия из пяти человек должна отобрать сто членов Совета, каждый из которых назовет еще трех «достойных». Совет четырехсот должен получить неограниченную власть над городом, приглашая для обсуждения дел 5000 правомочных граждан лишь тогда, когда сочтет это необходимым. Таким образом народ сам проголосовал и узаконил замену демократии на олигархию. Это произошло летом 411 года. Вдохновителем олигархического переворота был знаменитый оратор Антифонт. Главными исполнителями — явившиеся в Афины с Самоса Фриних и Писандр, а также Ферамен, человек, как утверждает Фукидид, "выдающегося ума и ораторского дарования". Непосредственная смена власти происходит по сценарию, не раз после того в истории повторявшемуся. В день, когда на свое заседание собирается еще не лишенный полномочий Совет пятисот, заговорщики расставляют в ключевых местах города своих вооруженных людей, затем четыреста человек членов нового совета отправляются к зданию булевтерия с кинжалами под одеждой, в сопровождении молодых воинов из гетерий. Далее, согласно Фукидиду: "Заговорщики проникли в помещение Совета, когда там заседали избранные по жребию советники и велели им, получив свое жалованье, убираться: они принесли с собой жалованье советникам за остающееся время их годичной службы и выдавали деньги при выходе советников из помещения совета".(VIII, 69)
