Ознакомительная версия.
Документы свидетельствуют, что наполеоновские и российские войска причинили местному населению примерно одинаковый ущерб, с некоторым превышением российского грабежа над французским. Например, по Минской губернии он составил: от наполеоновских войск — 16 982 414 рублей и 52 копейки, от российских войск — 17 204 561 рубль и 79 копеек. Т. е. русский погром привзошел французский на 222 147 рублей и 27 копеек[78].
Непомерные тяготы военного времени вызвали огромную волну обращений в губернские и столичные инстанции с просьбами если не освободить от поставок провианта и фуража, то хотя бы сократить их объемы. В ответ на непрерывный поток жалоб и прошений о помощи в марте 1813 года Комитет министров утвердил правила «О пособии хлебом разорённым от войны». Пособие могли получить казённые крестьяне, помещики, занимающиеся хлебопашеством мещане, а также купцы и мещане, нуждающиеся в продовольствии. Оно имело двойное назначение — для пропитания и для посева. Для пропитания выделялась на месяц одна четверть (3,07 литра) ржаного хлеба на каждую душу, на засев полей — не более 2 четвертей на десятину. Пособие подлежало возврату.
«Употреблённые казной на сие пособие деньги должны быть возвращены в том количестве во что розданный хлеб с доставкою на место обошёлся. Для возврата сего назначаются к платежу сроки, а именно, по прошествии трёх в последующие семь лет… по равным частям без процентов».
Пособие выдавалось только при условии наличия поручительства, гарантировавшего возврат денег. Для казённых крестьян — это поручительство всего общества селения (или волости), помещики отвечали доходами своих имений или поручительством нескольких известных в уезде дворян, за купцов и мешан отвечали их общества или же городская дума (71).
Решение Комитета министров давало возможность получить беспроцентный кредит. Но получить его могли только весьма пострадавшие хозяйства. К тому же он предоставлялся в условиях, когда Россия ещё целый год вела войну с Францией и бесконечные военные требования о поставках продовольствия и фуража все это время продолжали давить на сельское хозяйство.
Поддержка землевладельцев со стороны государства была весьма скромной и не могла способствовать восстановлению их хозяйств. Скорее, это была мера, направленная на предотвращение всеобщего голода. А непрекращающиеся военные требования, вызванные войной за пределами России, усугубляли всеобщее обнищание населения, которое не справлялось с выполнением государственных повинностей. По итогам 1813 года Министерство финансов констатировало наличие больших недоимок по всем без исключения губерниям Беларуси.
Продление чрезвычайного положения
С изгнанием французских войск с территории западных губерний война была перенесена за границы Российской империи. Эти губернии превратились в тыл российских войск, действовавших в Европе. Здесь располагались резервные части, находилось много госпиталей. Через беларуские губернии на Запад постоянно шли войска, а это десятки тысяч солдат.
Фактически западные губернии оказались в январе 1813 - апреле 1814 года втаком же положении, как летом - осенью 1812 года, когда через них двигалась Великая армия Наполеона. Выполнение бесконечных военных требований — предоставление подвод, реквизиция лошадей, изъятие продовольствия, ремонт дорог, содержание госпиталей, обеспечение прохода пленных, ― легло непомерной тяжестью в первую очередь на беларуское крестьянство.
Сильно пострадали и крупные владения. Например, управляющие Круглянским имением графа М. С. Воронцова в Могилёвской губернии жаловались в течение всего 1813 года своему хозяину на непомерные изъятия продовольствия и фуража для войск и госпиталей, на беспрестанно проходящие «транспорты и партии», которые крестьянских лошадей «отяготительными подводами каждодневно истребляют», на квартирующие полки. В результате «с оного разорённого имения его сиятельство никакого дохода не получает», — докладывал управляющий У. И. Шантырь.
«По всем деревням Круглянским множество больных, и есть хаты, в которых ни одного здорового не находится».
Из 2400 душ, числившихся в имении до войны, осталось 1800. Общие убытки, которые понесло Круглянское имение Воронцова, составляли 110 600 руб. 15 коп. (72).
Ещё более удручающую картину представляло собой другое крупное владение Могилёвской губернии — Горы-Горецкое. Опекун имения Иван Неклюев в письме Могилёвскому губернатору графу Д. А. Толстому писал 6 марта 1813 года:
«…Неприятелем все заведения вконец разорены, имущество разграблено, крестьяне также грабительством и поборами доведены до нищеты, многое число их страдает болезнями, а не менее того удалились из жительств своих по причине недостатка в пропитании».
Людские потери Горы-Горецкого имения были огромны. Как отмечено в ведомости, составленной управляющим Перепелицыным, «умерло от побоев и полученной от неприятельского войска заразы две тысячи четыреста человек». Послевоенную экономическую ситуацию в имении осложняли размещённые в нём лазареты и расквартированные войска. Общий ущерб, нанесённый имению в 1813 году оценивался в 3 020 277 руб., из них 2 091 372 руб. (69,2 %) составили потери крестьян (73).
Потери Горы-Горецкого имения намного превысили ущерб, нанесённый губернскому городу Витебску, который оценивался в 1 687 736 руб. 59 коп. (74). Разрушения, долги, крайняя нищета крестьян не позволили восстановить хозяйство после войны и рассчитаться с кредитами. В 1829 году имение было конфисковано и перешло в распоряжение Могилёвской казённой палаты, которая открыла там земледельческую школу[79].
Особенности грабежа в 1813 - 14 гг
Дореволюционный историк И. М. Середонин писал, что правительство было прекрасно осведомлено о страшном разорении губерний, которые стали театром военных действий.
«Они требовали самого внимательного к себе отношения, но оказать им помощь и пособие было нелегко в виду положения финансов и продолжения войны» (75).
В действительности центральные власти меньше всего беспокоились об оказании какой бы то ни было помощи. Напротив, правительство стремилось «выжать» из западных губерний все ресурсы без остатка. Именно поэтому все они, несмотря на изгнание войск неприятеля и крайнее разорение, указом царя от 9 декабря 1812 года были оставлены на чрезвычайном (т. е. военном) положении. Их продолжали рассматривать как важный источник для обеспечения «пропитания армий» и здесь, значилось в царском указе, «главнейшею надеждою служит назначенный по предварительным распоряжениям сбор и подвоз со всех сих губерний жизненных продуктов на разные по направлению армии пункты» (76).
Сразу после восстановления в уездах и губерниях административных органов, власти приступили к проведению беспощадной фискальной политики, стремясь любыми методами взыскать с населения и недоимки предвоенных лет, и текущие платежи. При этом в качестве средства принуждения широко практиковались штрафы и экзекуции.
Существенным дополнением к земским и государственным повинностям стала практика пожертвований, якобы добровольных, но фактически вынуждаемых властями. Они выражались в таких цифрах, которые зачастую превышали официальные военные требования. Так, только 2 из 12 уездов Могилёвской губернии (Быховский и Чаусовский) в 1813 году в счёт пожертвований поставили 1859 пудов (29,744 т.) сухарей, 6334 пуда 6 фунтов (101,346 т.) муки, 500 четвертей круп (1537 л.), 1739 вёдер водки (21 390 л.), 466 голов крупного рогатого скота, более 3300 четвертей овса, сено, масло, мёд и другие продукты на общую суму 381 914 руб. 42 коп. (77).
Помимо этого, осуществлялись поставки по требованиям военных властей в путевые магазины, в Бобруйскую крепость, в госпитали, для расквартированных войск, для проходящих воинских частей, по губернаторским распоряжениям и т. д. Только один Белицкий уезд Могилёвской губернии в 1813 году в этих целях поставил 73 409 пудов 26 фунтов (1175 т.) сухарей, более 1552 четвертей крупы, свыше 27 993 четвертей овса, 77 491 пуд (1240 т.) сена, 6743 ведра водки (82 939 л.). Аналогичные поставки из Климовичского повета оценивались в 723 396 руб.; Сенненский повет поставил продуктов и фуража на 163 986 руб. 50 коп. (78).
Огромное количество крестьянских лошадей, вместе с погонщиками использовались для военных нужд. Значительная их часть не вернулась обратно. Так, в Сенненском повете во время прохода воинских частей было взято 4803 подводы с лошадьми и возчими, а в Климовичском повете на различные военные потребности — 5213. Из них 1523 лошади и 65 человек не вернулись домой — погибли или умерли (79).
Ознакомительная версия.
