Первый из них, Андрей Иванович, начал получать «именные» службы лишь в опричнине, прежде разряды его «военную работу» не улавливают. Впрочем, среди опричных воевод он появился очень рано, еще в 1565 году, под Болховом (как третий воевода); под Калугой осенью 1567 года он фигурирует как второй воевода в сторожевом полку {255}. Андрей Иванович попал в состав опричных воевод, очевидно, молодым человеком, особой роли в армейской организации опричнины он не сыграл, карьеру же сделал намного позднее, в следующее царствование. По словам Рейнгольда Гейденштейна, относящимся, правда, к 1581 году, у Андрея Ивановича была репутация человека, пользовавшегося уважением государя «по телесной и нравственной силе». {256}
Петр Иванович также попал в опричнину относительно молодым, не имея командного опыта. Ходил в рындах, воеводствовал в Юрьеве (это уже заметное назначение), а в полковых воеводах был лишь раз, под занавес опричнины: в 1572 году, при отражении крымского наступления, его поставили вторым воеводой полка левой руки. {257}
Федор Иванович более заметен. Он, очевидно, был старше Андрея и Петра, в разрядах он появляется на исходе 1550х. В опричнине Федор Иванович изначально занимал малозначительные должности, но в поздний период ее истории прорвался к воеводским постам. Во время царского похода «на берег» в мае 1571 года он числился вторым дворовым воеводой, а через год, когда царь с большой армией и опричной свитой отправился против шведов, князя Ф. И. Хворостинина оставили старшим военачальником в Слободе {258}. Очевидно, царь доверял ему.
Похоже, князей Андрея, Петра и Федора «втащил» в опричнину их старший брат, Дмитрий. Их положение, надо полагать, зависело от его статуса. И лишь Федор Иванович в последние два года опричнины мог играть серьезную самостоятельную роль. Все братья Хворостинины продолжили делать карьеру после опричнины, главным их поприщем стала военная служба, и они добились положения видных военачальников. В частности, князь Андрей Старко Хворостинин участвовал в героической обороне Пскова от войск польского короля Стефана Батория. Да и все братья Хворостинины служили честно, позора не принесли ни себе, ни русскому оружию. Правда, никто из них не превзошел Дмитрия Ивановича в полководческом таланте.
Другой пример — князь Иван Петрович Охлябинин, из тех же ярославских Рюриковичей, что и Хворостинины.
Он был в опричном войске одним из ставленников клана Плещеевых, поскольку женат был на двоюродной племяннице боярина А. Д. Плещеева-Басманова. В походе на Полоцк зимой 1562/63 года он был есаулом и действовал весьма активно {259}. По всей видимости, у князя Охлябинина было военное дарование: его назначали на видные воеводские должности весьма часто. Он оказался одним из тех, кто составил костяк опричного командного состава. Трижды его направляли в составе опричных армий на «береговую службу» под Калугу — один раз во главе передового полка, два раза — во главе полка левой руки {260}. Зимой 1568/69 года он числился вторым воеводой в опричном отряде, поставленном у Великих Лук «по вестям»; был также вторым воеводой в опричном отряде у «Ржевы Володимировой» {261}. Падение родни, семейства Плещеевых-Басмановых, дурно сказалось на карьере Ивана Петровича. Во время выхода опричного корпуса под Тарусу осенью 1570 года Охлябинин числится в нем всего лишь вторым воеводой сторожевого полка {262}, т. е. на значительно менее высокой должности, чем прежде. А битва у Молодей застает его в роли «письменного головы» — даже не воеводы… {263} Впрочем, позднее, после полного расформирования опричнины, честь получения воеводских назначений в крепостях и полках будет ему возвращена. Как видно, в опричном войске его способности были замечены и высоко оценены монархом.
Князь Василий Андреевич Сицкий — фигура даже более заметная для опричнины, нежели Хворостинины и Охлябинин.
К середине XVI века Сицкие — одна из младших ветвей князей ярославских {264} — не были совершенно захудалым родом, но и не добились выдающихся успехов на службе. Они время от времени назначались на воеводские посты в полки и крепости, но не на первые позиции; до Василия Андреевича никто из них в московских думных чинах не бывал. По служебному статусу Сицкие сравнимы с родичами — Охлябиниными и Хворостиниными, также происходившими из ярославских князей, но стояли несколько ниже этих ветвей.
В исследовательской литературе общим местом стало утверждение, согласно которому статус Василия Андреевича резко подскочил благодаря удачной женитьбе. Супругой князя стала Анна Романовна Захарьина-Юрьева, родная сестра Анастасии Романовны Захарьиной-Юрьевой, первой жены Ивана IV. С. Б. Веселовский считает непреложным фактом: «Василий Андреевич… попал в Опричный двор, несомненно, по свойству с царем» {265}. Что ж, удачный брак действительно объясняет, почему представитель семейства, относительно невысоко стоящего в иерархии русской служилой аристократии, оказался «в приближении» у царя. Василий Андреевич уже в 50х годах был рязанским дворецким, вошел в Думу, оказался в боярах при царевиче Иване Ивановиче {266}. И это достаточные основания, чтобы не видеть в переходе Василия Андреевича с думным чином в опричную Думу ничего необычного: до опричнины князь пребывал в окольничих, опричнина же дала ему звание боярина {267}. Однако этого еще далеко не достаточно, чтобы объяснить его появление в составе командования опричного боевого корпуса.
На военной службе в опричных полевых соединениях кн. В. А. Сицкий оказался в сентябре 1570 года. Его поставили вторым воеводой самостоятельного опричного отряда под Калугой, при первом воеводе — князе Ф. М. Трубецком {268}. Весной 1571 года Василий Андреевич был назначен третьим воеводой сторожевого полка в царском походе против крымцев {269}. В дальнейшем, уже в период распада опричной военной машины, князь Сицкий сопровождает Ивана IV в походах как «боярин из опричнины»; осенью 1571 года Василий Андреевич участвовал в смешанном земско-опричном походе на шведов как второй воевода сторожевого полка и принялся местничать со своим первым воеводой Замятней Сабуровым; от монарха на вопрос о том, как решить местнический спор, был получен ответ: «…з Замятнею без мест, а как придут с службы з государевы, и государь князю Василью в отечестве с Замятнею велит счет дати» {270}. Любопытно, что это не единственный случай местнической тяжбы князя В. А. Сицкого в период опричнины: Р. Г. Скрынников обратил внимание на тяжбу «в отечестве» царского свояка Василия Андреевича с другим видным опричником, И. А. Бутурлиным {271}. Ну а после отмены опричных порядков, на протяжении середины — второй половины 1570х гг., не слишком родовитый аристократ вынужден был то и дело вступать в местнические разбирательства, отстаивая высокий служебный статус {272}. Как видно, удачный брак, хоть и возвысил князя Сицкого, но не сделал его положение прочным. {273}
