голова имеет вверху выступ со сквозной дыркой для подвешивания фигурки. Туловище совершенно не расчленено: чуть намечены руки в виде небольших выступов, слабым рельефом показаны груди.
Подобного тина примитивные культовые женские статуэтки-идолы хорошо известны по памятникам культуры эпохи бронзы восточного Средиземноморья.65 Многочисленные аналогии, которые могут быть приведены из указанного круга памятников, позволяют считать найденную в Киммерике статуэтку-идола произведением доскифской поры. Повидимому, территория горы Опук была использована уже в киммерийскую эпоху, и это обстоятельство послужило позднее для боспорцев основанием соответственно именовать построенный ими укрепленный портовый город, вокруг которого многое еще, вероятно, напоминало более древних насельников восточного Крыма. При этом будет вполне уместно поставить вопрос: насколько обосновано традиционное объяснение происхождения первых двух древних оборонительных валов — Тиритакского и Киммерикского, пересекающих Керченский полуостров, — как сооружений, возникавших будто бы по мере роста территории Боспорского государства? Не могут ли быть оба названных вала и связанные с ними рвы более древними и лишь использованными позднее боспорцами для защиты Пантикапейской области? Нельзя не обратить внимания на тот факт, что эти валы своими южными концами связаны с поселениями (Киммерик и Тиритака), очевидно существовавшими в киммерйискую эпоху, т. е. еще в начале I тысячелетия до н. э.
Указанное обстоятельство заставляет вспомнить неоднократно упоминаемый Геродотом «ров», отделявший восточную часть Крыма от остальной его территории. Согласно рассказу Геродота,66 при возвращении скифов из похода в Переднюю Азию (куда они вторглись, преследуя киммерийцев), в Крыму им было оказано сопротивление со стороны остававшихся там скифских рабов. Чтобы воспрепятствовать возвращению своих господ, скифские рабы будто бы вырыли широкий ров, простиравшийся от Таврических гор до Меотиды, под прикрытием которого неоднократно вступали в сражение со скифами.
Зерно истины в этом рассказе состоит, вероятно, в том, что между возвратившимися из продолжительного похода скифами и продолжавшим жить в северном Причерноморье населением имели место столкновения. Но независимо от того, какие именно реальные события нашли отражение в этом полулегендарном рассказе, важно то, как во времена Геродота объясняли происхождение оборонительного рва (а стало быть и вала), уже существовавшего в Крыму. Этот ров имел меридиональное направление и простирался от прибрежья Черного моря (у Геродота оно определяется как район Таврических гор) до Азовского моря. Происхождение его (что особенно интересно), связывалось отнюдь не со строительной деятельностью греков, а с жившим в Крыму еще до греческой колонизации местным населением.
Скифы, совершая из крымских степей вторжения в земли синдов во время замерзания пролива, пересекали тот же ров 67 (такие переходы скифы, вероятно, совершали до того, как Керченский полуостров был освоен греческими колонистами, обосновавшимися в боспорских городах).
Ров, «вырытый потомками слепых», рассматривался около середины V в. до н. э., когда Геродот при посещении Ольвии собирал сведения о Скифии, в качестве восточней границы владений царских скифов в Крыму.68 Лежавшая далее на восток за этим рубежом территория, очевидно, принадлежала тогда уже Боспору. Из сказанного следует, что распространенный взгляд на древние валы, пересекающие Керченский полуостров, как на пограничные рубежи, созданные полностью боспорцами, вряд ли может быть признан вполне обоснованным. Уже во времена Геродота, как мы видим, о валах (или об одном из них, самом значительном) ходили неясные легендарные рассказы, свидетельствующие все же, что возникновение указанных сооружений восходит к значительно более древней, доколонизационной поре.
Весьма вероятно, что Κιμμερια τείχεα (киммерийские укрепления), о которых упоминает Геродот69 при перечислении того, что оставалось от киммерийцев в северном Причерноморье в классическую эпоху, представляли собой те же оборонительные земляные сооружения в восточном Крыму. Если это так, то придется признать, что прилегающие к Керченскому проливу территории действительно являлись одной из важных и основательно защищенных областей киммерийцев. Эти рвы и валы были, видимо, позднее использованы, а возможно, и существенно перестроены, обновлены боспорцами, оберегавшими свою «европейскую» территорию от возможности набегов степных кочевников. В I в. до н. э. по образцу этих более древних валов был сооружен еще один новый оборонительный вал, находившийся значительно западнее первых.
За Киммерикским валом к востоку тянулись плодородные пахотные земли Пантикапейской области. Здесь за пределами береговой полосы было рассеяно немало мелких деревень и более крупных укрепленных поселений. Из последних некоторые играли важную роль в общей системе обороны «европейской» территории Боспора и подходов к его столице.
Севернее Чурубашского озера, у деревни Ивановки (в 10 км от Киммерикского вала), лежат хорошо сохранившиеся развалины одного из таких поселений-крепостей. Как и все наиболее значительные развалины боспорских поселений на Керченском полуострове, оно было тщательно описано и обмерено в 20-х годах прошлого столетия Дюбрюксом.70
На возвышенности, слегка покатой, ограниченной с двух сторон очень крутыми склонами, отчетливо видны следы втянутого с северо-северо-востока на юго-юго-запад трапециевидного, почти прямоугольного в плане поселения, обрамленного могучими оборонительными стенами и башнями. С двух сторон крепости заметны признаки бывших ворот. Раскопкой (в 1947 — 1948 гг.) установлено, что юго-восточная сторона крепостной ограды состояла (как в Китее) из двух прилегающих одна к другой каменных стен, общей толщиной около 6.4 м. Внешняя стена (ее ширина около 4 м) сложена из громадных необработанных глыб известняка, тогда как внутренняя стена хотя и построена из неотесанных камней, но отличается большей тщательностью кладки и производит впечатление весьма капитально выполненного фортификационного сооружения.
Со стороны города к оборонительной стене примыкают хорошо сохранившиеся развалины каменных построек первых веков нашей эры. Раскопками раскрыт обширный городской квартал с жилыми зданиями и очень интересным варварским святилищем III в. н. э., в котором обнаружен каменный жертвенник с лежащим на нем человеческим черепом, отрубленная голова была принесена в жертву божеству, почитавшемуся местным населением.
Несомненно, данному населённому пункту придавалось очень важное стратегическое значение в римское время.
Городище у деревни Ивановки представляет собой, повидимому, остатки древнего города Илурата (Ίλουρατον), который упоминается Птолемеем как ближайший к Тиритаке населенный пункт, расположенный северо-западнее последней.
Наименее мы пока осведомлены о боспорских поселениях на побережье Азовского моря, не подвергавшемся еще надлежащему археологическому обследованию. Из античных писателей только Птолемей называет три города, расположенные на побережье Азовского моря, в пределах теперешнего Керченского полуострова. Порядок следования их с востока на запад таков: Парфений, Зенонов Херсонес (Ζήνωνος Χερσόνησο;) и Гераклий.71 Парфений, судя по тому, что сообщает о нем Страбон, лежал еще в проливе, в наиболее узком месте последнего.
Следовательно, из названных Птолемеем населенных пунктов на Азовском побережье надлежит искать Зенонов Херсонес и Гераклий. Первый из них некоторые исследователи предлагали отождествить с древним городищем, лежащим к северо-востоку от деревни Мама у мыса Зюк.72 На высокой скале здесь
