– А также в связи с тем, что банан из-за своей формы, по всей вероятности, был создан богом, как символ мужской силы и плодовитости, протяжным голосом закончил Тупуна, – ни одной женщине да не будет дозволено даже дотрагиваться до бананов. Нарушившая же это табу будет немедленно задушена.
Дни полнолуния, период смены времен года, также время посадки растений будущего урожая – все это тоже считалось табу. Равно как и смех в неподходящие моменты, определенные манеры в половом поведении, ловля и поедание некоторых видов рыбы, а также насмешки над богами или знатью. Табу представлял собой также храм, камни-боги, прядь Пере, растущее кокосовое дерево. В некоторые дни года даже океан считался запретным, и выходить в него нельзя было под страхом смерти.
Таким образом, при абсолютном согласии и одобрении народа, который мечтал стать организованным и иметь свои законы и правила поведения, все эти запреты были оглашены. Теперь каждый человек знал свои права и понимал, что ему дозволено делать, а что – строжайше запрещено. С этих пор та земля, которая раньше была свободным вулканическим островом, неуправляемым и диким, теперь стала местом определенных сводов правил, и всем переселенцам это понравилось. В тот момент все неизвестное и неизведанное превратилось в знакомое и понятное.
* * *
Правда, утверждать то, что все люди остались довольны составленными законами, было бы не совсем верно. Во всяком случае, один мужчина все же не проявил радости, услышав о правилах, по котором теперь нужно было жить. Тероро, как младший брат короля, по древним традициям, должен был стать жрецом после смерти Тупуны. Молодой вождь унаследовал великую святость и постепенно превращался если уж не в талантливого и умного, то, по крайней мере, в способного мужчину. В области знаний, касающихся звезд, не было ему равных, и все понимали, что в свое время именно Тероро будет следить за соблюдением табу.
Но сейчас он был далек от того, чтобы с восторгом посвятить себя целиком и полностью этой напряженной работе. В отличие от спокойного и невозмутимого Таматоа, Тероро разрывали противоречивые чувства, и главной проблемой для него стали женщины. День за днем, когда он прогуливался по лесам, молодой вождь часто встречал Пере с растрепанными золотистыми волосами и глубоко посаженными глазами. Она ничего не говорила ему, а лишь следовала рядом, как поступает обычная земная женщина, влюбленная в своего мужчину. Неоднократно после таких встреч вулкан снова проявлял свой норов извержениями, правда, при этом лава всегда извергалась с дальней стороны горы и не причиняла вреда растущему поселению. А там уже образовывались целые стада свиней, росло поголовье кур, а также собак. И все были счастливы, поскольку у Таматоа и Натабу после знаменательного дня родился сын.
Один только Тероро не ощущал радости. Нередко он уходил туда, где его неизменно поджидала молчаливая Пере. Обиженная, осуждающая, но, тем не менее, все равно нежно любящая своего обеспокоенного молодого вождя. И мысли о Пере никогда не покидали Тероро.
Однако его забота и тревога относились не к призрачной богине, а к вполне реальной женщине, его жене, которую звали Марамой, и которая осталась на далеком покинутом Бора-Бора. "Какая же глубокая мудрость содержится в тех её последних словах перед самым нашим отплытием!" – не раз вспоминал Тероро. Ибо ему слышался этот голос настолько отчетливо, будто все происходило лишь год назад. "Я и есть само каноэ!" Иногда Тероро казалось, что его жена обладала мудростью, сравнимой лишь с той, которая дана только богам. Как удачно и как справедливо было её сравнение! Ведь она и в самом деле стала тогда для Тероро его судном. Спокойное лицо Марамы и её тонкий ум составляли сущность его жизни. Она пронесла свою любовь через все волны и бури бытия. Да, она стала самым настоящим судном! И теперь впервые за все время, прогуливаясь по своему новому далекому Гавайки, Тероро неожиданно осознал, как отчаянно он скучает без этой сильной и умной женщины, с которой связана вся его жизнь. Она стала для него символом земли, движением волн, ночной песней. Он без конца вспоминал её слова, навсегда отложившиеся в его памяти. Тероро словно наяву видел, как на ветру колышется её юбка, как она поправляет волосы. Как-то раз, ещё на Бора-Бора, Тероро сильно заболел: его била лихорадка, а Марама постоянно омывала лицо и горячее тело любимого, и ему тут же привиделись её прохладные и нежные руки.
В ужасе он вспомнил, что и Техани на каноэ во время путешествия делала то же самое. Но на этот раз все происходило совершенно по-другому. Тероро вынужден был признаться самому себе, что с более взрослой Марамой он не испытывал и одной пятой того полового возбуждения, которое доставляла ему юная красавица Техани. И тем не менее, он постоянно думал о прежней жене, изводя себя и нигде не находя покоя. Ночью, возвращаясь домой после молчаливой прогулки с Пере, он снова и снова видел Мараму. Во сне она, как когда-то прежде, разговаривала с ним. А уж когда на глаза ему попадался "Ждущий Западного Ветра", это замечательное и неповторимое судно, то рядом с ним Тероро обязательно замечал Мараму. Ведь это она сказала: "Я и есть каноэ!" И она была им.
Тероро как раз вспоминал Мараму и находился в самом печальном расположении духа, когда однажды утром он вдруг выбежал из своей хижины, где ещё мирно дремала Техани, и бросился к Мато, который готовился к рыбной ловле. Схватив удивленного приятеля за руку, он поволок его к своему дому, а затем подтолкнул к его ногам Техани.
– Это твоя женщина, Мато! – крикнул он изо всех сил, что было уже излишним.
– Тероро! – воскликнула девушка.
– Ты больше не принадлежишь мне! – не унимался Тероро. – Я наблюдал за тобой на каноэ. Мато не сводил с тебя глаз. Все в порядке, Мато, теперь она будет твоей. – И он вышел из хижины.
В тот же день, все ещё находясь во власти своих переживаний, Тероро отыскал старшего брата и просто заявил ему:
– Мне нужно вернуться на Бора-Бора.
Короля не удивила эта новость. Он уже давно следил за настроением брата, а когда узнал о том, что тот отказался от Техани, попросил объяснений у дядюшки. Старый Тупуна рассказал Таматоа, что его брат нездоров духом.
– Зачем же тебе понадобилось уехать? – поинтересовался теперь король.
– Мне нужно привезти на остров Мараму, – тут же признался младший брат. Кроме того, нам необходимы саженцы хлебного дерева, собаки, да и многое другое. Нам не хватает людей.
Был срочно созван совет, и мужчины решили, что путешествие назад, на юг, может оказаться полезным, особенно если судно привезет запасы пищи.
– Но кого же мы можем отправить в такой дальний путь? – спросил Тупуна, и тогда Тероро заявил, что на "Ждущем" он мог бы обойтись шестью членами команды, если, конечно, в команде будут Па и Хиро.
– Я тоже поеду, – встрепенулся Мато, но Тероро бросил на него сердитый взгляд и заявил:
– Нет, мы и без того плохо обошлись с Техани.Ты останешься здесь, вместе с ней. – И так было решено, что лучший друг Тероро не поедет с ним на юг.
После того как путешествие на Бора-Бора было одобрено, переселенцы стали собирать в дорогу путешественникам скудные запасы продовольствия. На этот раз на судно уже не грузили ни сушеного таро, ни кокосов, ни плодов хлебного дерева, ни бамбуковых цилиндров с запасами пресной воды. К счастью, островитяне могли поделиться бананами, хотя и не сушеными. В изобилии была разве что вяленая рыба, но и этого отважным мореплавателям казалось достаточно для выживания.
Когда запасы пищи погрузили на "Ждущего", Тероро рассказал о своем плане товарищам. Нарисовав на песке их прежний маршрут на север, он отметил, что судно заплыло слишком далеко на восток, после чего проделало лишний путь на север, из-за чего было вынуждено вернуться на запад. Перечеркнув эту схему, Тероро заявил:
– Теперь мы поплывем строго на юг, и тогда непременно найдем свой остров.
– Помни о том, что тебе не будут помогать штормы, – предупредил Тупуна.
– Мы используем силу морских течений, – успокоил его Тероро. – Кроме того, мы все время будем грести.
В последний день перед отплытием Тероро пребывал в одиночестве. Неожиданно к нему подошла одна из женщин и со слезами на глазах попросила:
– Когда будете возвращаться, умоляю вас, захватите с собой сюда кое-что и для меня. Если, конечно, в каноэ останется лишнее место.
– Что же тебе так понадобилось? – заинтересовался Тероро.
– Ребенок, – объяснила женщина.
– Чей ребенок? – насторожился вождь.
– Любой, – улыбнулась женщина и негромко пояснила: – Страшно и печально жить на той земле, где нет детей.
Тероро понимал, что везти ребенка так далеко было бы опасно, поэтому, объяснив свои тревоги женщине, он отпустил её. Однако через некоторое время к нему подошла ещё одна островитянка и сразу же начала:
