Итак, тень Жана Орта породила в «деле Соньера» обвинения в шпионаже. К тому же нужно принять во внимание то, что своими таинственными путешествиями Беранже заинтриговал многих и тем самым дал повод к нападкам. Из Куизы, начального пункта путешествия, Соньер отправлялся в Каркасон, а далее в Перпиньян. По сведениям, взятым из надежного источника, в Перпиньяне находился банк «Вдова Ориоль и ее сыновья», куда вкладывал деньги аббат, однако ничто не мешает предположить, что его визиты в банк были предлогом для дальнейших действий или путешествий. Действительно, Перпиньян был крупным транспортным узлом, откуда священник мог отправиться куда ему вздумается. Из документов, опубликованных архивистом Рене Декадейа, известно, что Соньер навещал богатые влиятельные семьи, живущие в районе Нарбона и Безье; целью поездок были просьбы о вспомоществовании. В этих путешествиях нет ничего тайного или таинственного, хотя, по некоторым свидетельствам, два раза ему приходилось бывать в Лондоне.[81] Но если сегодня обвинения в шпионаже вызывают улыбку, то во время Первой мировой войны они дали повод к упорным толкам и слухам, что, конечно, привело к опале священника, который, помимо всего этого, судился со своим епископом. Поведение и образ жизни Соньера, необъяснимый для всех и каждого, легко мог быть использован против него, особенно в период войны.[82]
Но все же, зачем «чужеземец Жан Орт» посещал Ренн-ле-Шато? Скорее всего, в силу неких причин делового (но не дружеского и тем более не военного) характера. Визиты экс-эрцгерцога приходятся на те годы, когда Соньер занимается реставрацией храма — и находит в нем некие ценные вещи. Без сомнения. Жан Орт просто-напросто был покупателем; аббат интересовал его лишь с той точки зрения, что у него можно было приобрести драгоценные предметы, найденные в церкви. Но тогда нужно предположить, что это были предметы, так или иначе связанные с Австрией. Конечно, о природе сокровищ нам ничего не известно. Возможно, это были драгоценности: ходил слух, что аббат нашел в храме чью-то корону. Была ли это корона королей Франции — или имперская корона, когда-то принадлежавшая Габсбургам? Почему бы и нет? Сокровище, найденное кюре Ренн-ле-Шато, было спрятано в церкви аббатом Бигу перед его эмиграцией в Испанию. Следовательно, это могли быть какие-либо ценности, принадлежавшие семейству д’Отпулей, о которых известно то, что они поддерживали отношения с Австрией. Если, конечно, в храме были найдены ценности: вполне возможно, что в тайнике могли находиться важные документы, необходимые австрийскому семейству. Отсутствие точных данных порождает неистовые домыслы, вплоть до того, что в тайнике хранилась драгоценная чаша, чуть ли не Святой Грааль! Истина в том, что никто никогда не видел находки Соньера, а сам он остерегался говорить о ней кому-либо, за исключением, конечно, тех, кому он мог ее продать. Одним из таких людей стал Жан Орт, чьи действия положили начало обогащению аббата Соньера.
Без сомнения, тень эрцгерцога в этом деле весьма ощутима…
«Тень» седьмая: «хранители секрета» д’Отпули и осквернение кладбищаВ ходе реставрации храма Беранже Соньер сделал некое открытие. Возможно, это была случайность, хотя многое указывает на то, что Соньер давно знал о том, что же он ищет. Впрочем, это неважно. Если это были предметы, спрятанные аббатом Бигу во время Революции, аббат Соньер имел полное право извлечь их из тайника. Другой вопрос, имел ли он право продавать их ради личной выгоды. В оправдание священника можно заметить, что его деньги шли на постройку храма и зданий, которые предназначались не только для его личного пользования, но и для устройства дома для священников, вышедших на пенсию (что, разумеется, произошло бы и с ним самим). Когда епископ обвинит его в растрате, в защиту Соньер выдвинет именно эти человеколюбивые намерения и замыслы. Тем не менее, монсеньор не станет закрывать глаза на значительное расхождение между суммами, истраченными аббатом, и его скромными доходами.
Гораздо более серьезным проступком, на наш взгляд, является осквернение могил, произведенное аббатом на приходском кладбище. Это бесспорный факт, подтвержденный петициями, посылаемыми префекту департамента Од: Беранже Соньер проводит ночи, переворачивая кладбище верх дном и оскверняя могилы, не говоря уже о том, что он зачем-то стирает надписи на могильной плите маркизы д'Отпуль. Это не легенда или сплетни недоброжелателей: это действительность, что, разумеется, вызывает вопрос не только о морально-этической стороне такого поступка (надо признать, что моральные критерии Соньера были довольно эластичными), но и о причинах, побудивших священнослужителя действовать таким странным образом. Без сомнения. Соньер знал, что он ищет, и хотел найти это любой ценой.
Точка зрения, разделяемая сегодня многими из тех, кто пытается объективно решить этот вопрос, заключается в том, что аббат нашел во внутренних покоях храма гробницы древних сеньоров Ренна: плоды своих находок он продал, что и послужило его внезапному обогащению. Некоторые из найденных им драгоценностей священник подарил нескольким людям, в частности Мари Денарно, однако то, что он нашел на кладбище, аббат продать не осмелился.
Тем не менее, все не так просто, как кажется на первый взгляд. То упорство, которое Соньер употребил на то, чтобы раскопать могилу маркизы д'Отпуль и стереть надписи, невольно притягивает к себе внимание. Вряд ли такое поведение служителя культа можно считать нормальным и не выходящим за рамки разумного. Поэтому стоит задуматься о том, чем оно могло быть вызвано — точнее, что могла значить для Соньера эта гробница, которая, на наш взгляд, является ключом к разгадке «тайны Ренн-ле-Шато».
У д’Отпулей, бывших сеньоров Ренна, хранились все древние документы, касавшиеся края Разе, поскольку представители этого знатного рода являлись наследниками других семейств, с которыми они состояли в родстве. Поверенным семейства д'Отпулей был аббат Бигу, который, по мнению многих, утаил некие предметы или документы в храме Ренн-ле-Шато. Соответственно, в руках его последователя, аббата Соньера, оказался «клад д'Отпулей», сокровища или документы (кому как больше нравится), которые Соньер мог бы продать, обменять или даже оставить себе в целях совершения какой-либо тайной сделки, которая упрочила бы его положение. Поэтому осквернение могилы Мари де Негри д’Абль, маркизы д’Отпуль, может иметь гораздо большее значение, чем то предполагают. Во всяком случае, оно связано с даром графини Шамбор. Это очевидный и наиважнейший факт в этом деле — удивительно, что его обходят стороной или молчанием.
В самом деле, «значительный денежный дар, преподнесенный священнику из деревни, затерянной в высокогорье Од, вызывает сильное удивление», замечает Жак Ривьер, выдвинувший три объяснения такого поступка. Во-первых, 3000 франков могли быть отданы в ответ на просьбу Соньера, обратившегося к вдове «Генриха V» в тяжелый момент, то есть в 1885 году, когда монархисты потеряли большинство голосов на выборах. Во-вторых, это могло быть проявлением благодарности графини Шамбор, своеобразной наг радой за легитимистские взгляды Соньера, не раз открыто заявлявшего о своих монархистских убеждениях. В обоих этих случаях посредником мог выступать Альфред Соньер, у которого, как известно, были большие связи в аристократических кругах. Но третье объяснение заставляет приостановиться.
Известно, что графиня Шамбор, будучи австрийкой, не питала особо нежных чувств к французской нации, считая ее легкомысленной и отличающейся непостоянством в отношении великих ценностей прошлого. Но графиня «никогда не забывала о том, что приход Ренна является древним фьефом д’Отпулей. Это семейство она хорошо знала: дело в том, что в 1834 году Д’Отпуль-Фелин служил сборщиком налогов у ее супруга, молодого короля Генриха V. Маркиз Арман д’Отпуль отказался от какого бы то ни было вознаграждения за эту работу и не раз оказывал герцогу Бордо знаки внимания и уважения. Он проследовал за ним через всю Германию».[83]
Итак, вот недостающее звено в цепи рассуждений по поводу д’Отпулей. Какую тайну мог доверить претенденту на трон Франции Арман д’Отпуль? Не то ли, что в Ренн-ле-Шато спрятана некая вещь, необходимая легитимной французской монархии? Пожалуй, такая гипотеза объясняет «дар в 3000 франков» гораздо лучше, чем предположение о неожиданном великодушии австрийской графини, проявленном к представителю нации, которую она с трудом выносила. Не затем ли графиня снабдила священника столь щедрым подарком, чтобы эти деньги дали ему возможность найти «некую вещь»? В таком случае, осквернение могилы маркизы д’Отпуль можно считать «побочным эффектом» той миссии, которую доверила кюре Ренн-ле-Шато королевская семья. Этим же обстоятельством, кстати, можно объяснить и визит в Ренн-ле-Шато экс-эрцгерцога Жана Орта, заключавшего с Соньером некие сделки.
