Ознакомительная версия.
Это был обычный способ разрешения споров. Но устройство поединка — camfio — тоже еще практиковалось. Однако короли пытались его ограничить. Было установлено, что такие случаи, как убийство жены мужем, законность рождения сына, права опекуна замужней женщины, решались клятвой sacramentales, поскольку они слишком важны. «Вздорно и невозможно, чтобы такая причина была решена со щитом в руках посредством поединка». Но мужчина, который называл женщину ведьмой или кровопийцей, должен был доказать это в бою. Есть интересный закон, имеющий отношение к вампирам, который демонстрирует христианское влияние. «Пусть ни один мужчина (так установлено законом) не возьмет на себя убийство aldia (женщина-серф) или служанки другого мужчины на основании того, что она ведьма, такая, которую называют masca; христианские умы не могут поверить или понять возможность того, что женщина может поедать живого мужчину изнутри».
Следующим после Ротари величайшим законодателем лангобардов был в VIII веке король Лиутпранд. Его законы обнародовались постепенно между 713 и 735 годами и сохранились в собрании. Они интересны тем, что показывают, как далеко вперед продвинулась цивилизация лангобардов за период в семьдесят лет. Для начала следует отметить, что христианская религия народа яснее и выразительнее отражена в законах Лиутпранда, нежели в эдикте Ротари. Она выражена даже в титуле короля — Liutprand excellentissimus Christianus Langobardorum rex и в прологе с библейскими цитатами. В одном законе он признает прямое влияние римского епископа: запретив брак между двоюродными братьями и сестрами под страхом тяжелого наказания, конфискации собственности, король утверждает, что делает это по предписанию папы города Рима, «qui in omni mundo caput eccle-siarum dei et sacerdotum est».
Строгие законы против гадалок и идолопоклонников — законы, которые могут показаться нам непропорционально суровыми, — несомненно, созданы под влиянием церкви. Неудачник, оказавшийся достаточно глупым, чтобы обратиться за консультацией к гадалке или предсказателю, должен был заплатить штраф в размере половины его guidrigild, то есть половину суммы, которая будет причитаться его родственникам, если он будет убит. А если губернатор или чиновник не мог выявить или арестовать предсказателей, живших в его районе, он был обязан уплатить штраф в таком же размере. Если предсказателя арестовывали, его следовало продать как раба.
Законы, касающиеся убийств, обычно являются хорошей проверкой уровня человеческой цивилизации. В данном случае законы Лиутпранда демонстрируют удивительный прогресс, по сравнению с эдиктом Ротари, в сторону ужесточения. Согласно прежним законам, убийца должен был всего лишь выплатить guidrigild родственникам жертвы. В соответствии с такой системой богатей может убить семьдесят четыре человека без серьезного ущерба для своего состояния. Лиутпранд узаконил следующее: в случае умышленного убийства (в отличие от убийства непреднамеренного или в порядке самообороны) преступник наказывался конфискацией всей собственности. Если собственность убийцы было больше, чем guidrigild убитого человека, guidrigild следовало вычесть и уплатить родственникам убитого, а остальная сумма шла в королевскую казну. Если собственность была меньше, чем guidrigild убитого человека, тогда убийцу следовало передать родственникам жертвы для использования в качестве раба.
Лиутпранд применил систему guidrigilds по-новому и, в известной степени, искусственно. Он установил guidrigild как штраф за целый ряд разнообразных преступлений: если писец, невежественный в законах, осмеливался составить официальный документ, если одному человеку давалась в жены невеста, обрученная с другим, если опекун соглашался на замужество своей подопечной, которая была монашенкой, если мужчина брал в жены женщину, муж которой жив, и т. д. В таких случаях, равно как и в некоторых других — например, за подделку документов, — виновный платил штраф в размере своего guidrigild или в королевскую казну, или тому, кому его преступление нанесло ущерб. Вы видите, что это полностью искусственная система. Нет никакой связи между подобными преступлениями и суммой, в которую будет оценена жизнь нарушителя, если он будет убит. Оправданием ее, несомненно, законодатель считал то, что преступления карались более сурово, если их совершали представители богатых классов, имевшие более высокие guidrigilds.
Обычай устраивать поединок еще не исчез. Мы видели, что в эдикте Ротари имелись признаки недоверия к такому методу урегулирования споров. Недоверие стало большим (и оно выражено более явно) в законах Лиутпранда. Там говорится, что злонамеренный человек иногда бросает вызов другому человеку, чтобы досадить или отомстить ему, и рассматриваются случаи, когда человек, потерпевший поражение в поединке, впоследствии оказывался невиновным. Отношение Лиутпранда к устройству поединков ясно выражено в законе, касающемся обвинения в отравлении. «Некие люди обвинили родственников человека, который умер в своей постели, в его отравлении, и, согласно старой традиции, бросили вызов на поединок. Поскольку наказание за убийство свободного человека теперь, согласно нашему закону, потеря всей собственности убийцы, нам представляется весьма серьезным, что человек может потерять свою собственность sub uno scuto из-за слабости своего щита. Поэтому мы предусматриваем, что в таком случае обвинитель должен поклясться на Евангелии, что он действует не из злобы. При этом условии он может решить свое дело поединком. Но если выпадет поражение тому, против кого выдвинуто обвинение, или его нанятому стороннику, тогда такой человек не должен лишиться всей собственности, а только заплатить соответствующую сумму, согласно старому праву. Потому что мы не уверены в таком методе разрешения споров и слышали о человеке, после поединка потерявшем все, и это было несправедливо. Но мы не можем запретить обычай, потому что это старая традиция нашего лангобардского народа».
Далее можно отметить, что несколько улучшилось положение женщин. Это доказывает закон, по которому дочь может получить всю собственность отца, если у нее нет законных братьев, а также законодательные акты, защищающие женщин от угнетения и насилия со стороны mandvalds, или опекунов.
Также мы видим, что в отношении рабов применяется новый и более простой способ освобождения — в дополнение к старому обременительному процессу повторения thingations. Если владелец отдавал раба в руки короля и король просил священнослужителя обвести его вокруг алтаря, тогда раб становился свободным — так же, как он становился свободным после выполнения процедур, предусмотренных прежним обрядом.
Могу рассказать о любопытном случае, который рассматривал король Лиутпранд. Вот что могло случиться в лангобард ской деревне. «До нашего сведения довели, — говорит он, — что некие злобные и вероломные мужчины не осмелились войти в незнакомую деревню или незнакомый дом с насилием, опасаясь штрафа, предусмотренного законом. Тогда они собрали вместе всех женщин, над которыми были властны, и рабынь и свободных женщин, и послали их в деревню, чтобы напасть на мужчин, которые были физически слабее. И женщины напали на мужчин в этом месте, и побили их, и нанесли им ужасные раны, с большей жестокостью, чем это сделали бы мужчины. Но когда дело рассматривалось, мужчинам, на которых напали, пришлось отвечать за их яростное сопротивление женщинам. Соответственно мы постановляем, что те мужчины не должны платить никаких штрафов женщинам или мужчинам, их опекунам, если они ранены или некоторые из них убиты. Более того, чиновник из этого места должен арестовать женщин, и побрить их головы, и раздать их по соседним деревням, чтобы в будущем женщины не рискнули творить зло. И за раны, нанесенные женщинами мужчинам, на которых они напали, их мужья или опекуны должны заплатить установленный законом штраф».
Вам может показаться интересным следующее решение Лиутпранда: «Нам доложили, что некий мужчина одолжил свою кобылу другому мужчине, чтобы отвезти его телегу, и у мужчины был неприрученный жеребенок, который последовал за матерью. Когда человек, взявший кобылу взаймы, ехал через деревню, на улице стояли маленькие дети, жеребенок лягнул одного из детей копытом и убил его. Родители ребенка возбудили дело о выплате компенсации за его смерть, и дело было передано нам. Посоветовавшись с судьями, мы вынесли следующее решение: хозяин жеребенка должен выплатить две трети guidrigild ребенка, а человек, взявший кобылу, — одну треть. Мы, конечно, знаем, что в эдикте Ротари сказано: «Если лошадь ранит кого-то копытом, ее хозяин должен заплатить за ущерб», однако, учитывая, что в рассматриваемом случае лошадь была заимствована и человек, который ее взял, — разумное существо, он мог окликнуть ребенка, предупредить об опасности, но не сделал этого. Поэтому мы решили, что он должен заплатить одну треть».
Ознакомительная версия.
