Скалы, на которых наличествовали изображения, нанесенные древними художниками, описывали историю быта человечества с ее азов. Словно малые дети, эти огромные камни трепетали пред лицом великого отца - горы Джингир. Умеющий слушать человек мог услышать здесь дыхание вечности и мысли Земли.
У прибывших сюда паломников было одно желание - прощения их грехов, чтобы с легкостью отправиться в мир иной.
Совершив возлияния хаомой молочной и прутьями барсмана и почтив Великого Митру молитвою, караван Марифа начал готовиться в путь. Однако прежде, чем покинуть это священное место, старший сын Кутира решил вывести своего подопечного на чистую воду. Не успел Новрузов сесть на верблюда, как слуги Марифа схватили его и, крепко удерживая, подвели к хозяину. Во время сопротивления капюшон его плаща упал и раскрыл лицо.
Владелец каравана изменился в лице, узрев "старика". - Кто ты такой? Отвечай, если жизнь тебе дорога! - Вы не посмеете убить меня здесь, бесстрашно отозвался профессор. - Здесь нет, но я расправлюсь с тобой, как только мы отдалимся отсюда. Можешь не сомневаться. Я сдержу свое слово. Свяжите его! - приказал Мариф, и исполнительные слуги, повалив сопротивляющегося археолога на землю, туго связали ему руки за спиной и вновь поставили на ноги.
Одежда пленника растрепалась, и среди нижних лохмотьев, на груди, показалась стигма, выжженная храмовой стражей Атеши-Багуана. Этот знак был известен Марифу, и увидев его, он с неприязнью вскричал: - Гиеродул! Ты беглый раб! - серо-зеленые глаза пилигрима вспыхнули ненавистью. - Тебя ждет смерть как всякого непослушного невольника. Будь ты моим, я не задумываясь прикончил бы тебя, но ты принадлежишь храму, и я обязан вернуть тебя туда. Какая разница, где меня ждет смерть, не лучше ли покончить с этим здесь и сейчас? - хладнокровно бросил Новрузов.
Мариф изумился стойкости гиеродула. Он полагал, что его слова устрашат невольника и тот начнет молить о пощаде, и никак не ожидал услышать такой безразличный ответ, лишенный малодушия. Отважный вид незнакомца вызвал у Марифа чувство уважения, которое несколько смягчило его гнев. - Подними глаза на солнце и скажи правду, кто ты?
Джафар так и поступил. Взглянул на светило и долго не сводил с него глаз.
"Только сияние солнца и нрав людской, кажется, никогда не изменятся на этом свете", - промелькнуло у него в мыслях. - Ну, я жду! - прервал затянувшееся молчание Мариф.
Новрузов отвел глаза от неба и вернул взор на землю. Посмотрел на стоящего напротив человека, и тот показался ему чрезмерно черным и аморфным. - Зачем тебе это знать, добрый путник? Ступай своей дорогой, и пусть она будет открытой и безоблачной. Оставь меня здесь в этой священной земле и не причиняй зла, если не желаешь навлечь на себя гнев Митры. Не спрашивай меня о том, что должно остаться тайной. Спасибо тебе от всей души за оказанное покровительство. Благодаря тебе я прошел некоторую часть своего пути. Если ты не хочешь видеть в дороге рядом с собой чужого человека, да исполнится тогда твое желание и воля Мудрейшего. Значит, пути наши должны были разойтись именно здесь.
Речь незнакомца произвела на Марифа впечатление, он готов был уже смириться и отступить от своего желания раскрыть личность путника и взять его с собой, но гордость помешала ему признать свое поражение. - Отпустите его! - приказал он. - Желаю тебе найти то, из-за чего ты пустился в этот путь, - это были последние слова Марифа.
Он направился к своему верблюду с богато украшенным чепраком и золотыми уздечками, сел на него и велел всем занять свои места. Караван тронулся в путь, оставив Новрузова одного в пустынной местности.
Джафар, не раз побывавший в этих краях с группой археологов на раскопках в пределах гор Беюкдаша, Кичикдаша и Джингирдага, знал, что в древности населенный пункт располагался невдалеке оттуда. Его можно было достичь за день-два ходьбы. Подбодрив себя этой мыслью, Новрузов прошел близ "гавал чалан даша" ("музыкального" камня, на котором некогда играли древние поселенцы этой местности во время ритуальных танцев и магической охоты) и зашагал в предполагаемом направлении деревушки.
День близился к концу. Солнце, окрасив горизонт в пестрые тона, садилось за возвышающуюся вдали горную цепь. Одинокому путнику необходимо было подумать о ночлеге, таком, чтобы обезопасить себя от нападения львов, волков и шакалов, обитающих в этих местах. Таким убежищем оказалась небольшая пещерка на склоне горы.
Джафар достиг ее, когда уже порядком стемнело и на небе засияли ночные путеводители странников. Набрав несколько сухих веток и травы, он поднялся в гору и прошел в пещеру. Разложил ветки, и за неимением других средств разжечь костер, принялся добывать огонь кремневыми камнями. Каждая неудачная попытка то злила его, то смешила. - Никак не думал, что попаду в такое дурацкое положение, - сердито проговорил он. - Да черт с ним, с этим костром, - кинув камни в груду сухих веток, выругался он. Закутался в свой обветшавший пастуший плащ, присел у одной из стен и прислонился к ней.
В середине мая в низкогорном районе Кобустана в дневные часы воздух прогревается настолько, что становится даже душно, ночью же температура падает, и воздух опять охлаждается. Прохладная погода сопровождает ночи до самой середины лета, пока дневная пора не становится просто невыносимо знойной.
Новрузову не повезло. Он остался без крова и костра в те дни, когда земля еще не хорошо прогрелась. Съежившись и забившись у прохода в пещеру, он беспокойно дремал, ожидая рассвета. Внезапно что-то темное промелькнуло возле него, и он, вздрогнув от неожиданности, пробудился. Оглянулся никого.... Снова смежил веки и постарался уснуть, но попытка оказалась напрасной. Непонятные звуки, доносившиеся из глубины пещеры, растревожили его покой.
"Это, наверное, летучие мыши", - подумал он.
И тут, словно опровергая его догадку, до него донесся звонкий женский смех. - Кто здесь? - поднявшись на ноги, тревожно спросил Джафар, однако ему ответила тишина.
Прислушался - шорохи прекратились. Присел и, закутавшись в плащ, сомкнул веки. Внезапный порыв ветра, подувшего из глубины пещеры, донес до его слуха чей-то голос, произнесший его имя.
"Я, наверное, схожу с ума от одиночества, а скорее от голода и бессонницы.... - подумал профессор. - Поскорее бы наступил этот рассвет..." - Для тебя он будет последним, - зловеще предвещала ему незнакомка.
Сомнения профессора улетучились. Если в первый раз он приписал сей голос вздоху ветра, то теперь ошибки не могло быть. В пещере помимо него кто-то был. Он поднялся и сделал шаг вперед. Напряг глаза, чтобы разглядеть во мраке человеческие очертания. Однако мгла была беспросветной. - Кто тут? Отвечайте! - потребовал Джафар. - Твоя судьба, - послышался приглушенный женский голос. - Что за дурацкая шутка! - возмутился он. - Разве прилично пугать добропорядочных людей такими выходками? - Ты боишься меня или тьмы? Ни того, ни другого, - с вызовом промолвил он. - Тогда иди сюда и встреть свою судьбу.
Новрузов сделал несколько шагов, но остановился, вспомнив о своих товарищах, оставленных в Атеши-Багуане. Они ждали его помощи и надеялись на него. Правильно ли он поступит, бросаясь в пучину опасности, когда на него была возложена такая серьезная ответственность за жизнь других? - Нет уж, если желаешь встретиться со мной, то выходи сюда сама, - принял он решение, которое ничуть не умаляло его достоинств. - Ты храбрый и ответственный человек, - после недолгой паузы проговорила незнакомка. - За эти твои качества я награжу тебя.
Вдруг пространство вокруг Новрузова озарилось ярко-белым светом, источник которого находился где-то внутри пещеры. Сияние осветило каменные стены, на которых имелись фантастические изображения людей и животных. Рисунки вызвали большой интерес у исследователя, и он с любопытством, присущим его профессии, стал разглядывать их. - Это прошлое человечества, послышался тот же женский голос.
Когда Новрузов, рассмотрев одну часть стены, переключил внимание на другую секцию рисунков, снова донесся ее голос: - Это настоящее...
Среди необычной росписи Джафар смог распознать также изображения техники своего времени: вертолета, реактивного самолета и многих других (очевидно, летательных объектов, которые еще не были изобретены человеком). Перейдя к последней секции, незнакомка вновь заговорила, и назвала это будущим людского рода. Профессор только начал осмотр, но неожиданная вспышка света ослепила его глаза, и единственное, что смог он разглядеть, были круглые точки, представляющие собой сидерические объекты, расположенные в порядке систем и определенных групп. Свет стал настолько ярким, что начал причинять боль глазам Новрузова. Он прикрыл их рукой, а когда отнял ее, глазам его предстала звезда нашей системы. Яркое, лучистое и дарящее надежду солнце заливало своим светом горную долину.
