Учредительный земский собор 1613 года много сделал для восстановления государственного порядка и ничего не сделал для тех холопов и беднейших крестьян, восстание которых явилось главной революционно-разрушительной силой в Смутное время, силой, придавшей этой поре такой страшный и непримиримый характер. Эти беглые холопы и крестьяне, не добившиеся ни воли, ни земли, оставшиеся вне покровительства государства, в прежнем положении, в крепостной кабале, при прежних своих стремлениях бороться за лучшее будущее. Эти беглецы на далеких окраинах, на Волге, Дону, Янке таили в своей озлобленной душе надежду при случае посчитаться с ненавистными им правителями-боярами, тряхнуть Москвой».
«Укротить» казачество, новое и старое, власти смогли к 1619 году – сначала уговорами и часто не выполнявшимися обещаниями жалованья, потом силой. Руководителей казацких отрядов перевешали, большая часть пошла на службу, меньшая – в «дикое поле», многих беглых вернули в холопство, крестьян – в крепость помещикам. Иностранные послы доносили своему руководству о положении крестьянства в Московском царстве:
«Нет слуги или раба, который бы более боялся своего господина, или бы находился в большем рабстве, как здешний простой народ. Крестьянин владеет своей собственностью только по названию, и нисколько не огражден от хищничества и грабежа как высших людей, так даже простых дворян, чиновников и солдат. Благодаря притеснениям, крестьянам нет смысла заниматься промыслами, так как все равно у них можно все отнять. Отсюда и праздность русского крестьянина, его лень и пьянство, и всеобщая уравнительная бедность».
Наполнение бюджета Московского государства осуществлялось с помощью сбора чрезвычайных налогов, воссоздания и упорядочения налоговой службы. Новые власти просили в долг у кого только можно, одновременно освобождая от податей тех, кто «хорошо просил». Все историки отмечают, что составленные дьяками документы всегда имели как минимум три толкования. Становлению династии в очередной раз очень помогли именитые люди Строгановы, дав 3000 рублей особым послам от Романовых, очень большую по тем временам сумму. Именно купечество, имевшее оборотные деньги, смогло наполнить государственную казну. С 1620 года московские власти упорядочили «торговое законодательство», переставшее, в частности, обескровливать тяжелыми налогами посадских людей, и внешнеэкономическая деятельность в стране активизировалась. Опять началась конкуренция русских купцов и иностранных гостей, в которой очень хорошо и с выгодой для себя и государства разбирались московские власти.
Центром городской жизни, местом суда и объявления указов был торг, торговая площадь. Торг являлся политическим, экономическим и социальным центром города. Значение главной, вечевой торговой площади для жизни города подчеркивает значение торговли и купечества для благополучия и развития государства.
С XVI века иностранцы в России писали, что «все русские люди без исключения занимаются торговлей и первый купец – царь». Голландский купец с удивлением писал: «бравший у меня в долг товар русский купец столько успевал сделать оборотов с этим товаром, что через малое время возвращал ему долг и продавал тот же товар дешевле, чем покупал – хоть вези назад в Амстердам».
Москва стала крупнейшим торговым центром обширного государства в середине XVI века, после присоединения Новгорода и покорения Казани. После нашествия татар и пожара Москвы в 1571 году, в результате чего выгорел весь московский торгово-промышленный посад и погибла значительная часть жителей столицы, власти с целью заселения города и возрождения торговли переселили в Москву наиболее зажиточных купцов из провинциальных городов страны. «Своды» продолжались до конца 1580-х годов. Эти действия властей изменили положение привилегированной верхушки купечества, теперь сосредоточившегося в стольном городе. Из купечества выделились гости и члены гостиной и суконной сотен. Гостями в Древней Руси назывались иностранные купцы, а позднее местные русские купцы, торговавшие в основном за границей. В XVI веке гостями назвали высшую категорию привилегированного купечества, получившего и правовой статус. Купец-гость получал персональную царскую жалованную грамоту, перечислявшую его заслуги, права и привилегии. Корпорация гостей получала и общие жалованные грамоты. Жившие в Москве гости подчинялись Приказу Большой казны. Они пользовались и значительным политическим влиянием – участвовали в деятельности Земских соборов, привлекались к участию во встречах, приемах и проводах иностранных послов, в дворцовых церемониях.
Для получения звания гостя одного обладания крупным капиталом было мало. Гости обязаны были служить в финансовых ведомствах, оказывать услуги власти. После смерти гостя его наследники могли получить это звание по новому царскому указу, и это бывало очень редко. Гости занимались оптовой торговлей русскими, европейскими и восточными товарами во многих регионах России, Европы и Востока. Во многих городах России гости имели лавки для розничной торговли. По полученным государственным подрядам гости поставляли хлеб, соль, вино, занимались государственными перевозками. В разное время число гостей не превышало ста человек. В гости производились члены Гостиной сотни – второго по знатности объединения привилегированного купечества. Члены Гостиной сотни обладали крупными капиталами, имели заслуги перед государством и были подсудны только центральной власти. Звание члена Гостиной сотни было наследственным. При Михаиле Федоровиче было более 2000 членов Гостиной сотни. При Петре Первом члены Гостиной сотни были расписаны по гильдиям в соответствии с их экономическим положением.
В Москве XVII века было восемь главных гостиных дворов – Старый, Новый, Персидский, Шведский, Армянский, Греческий, Английский, Литовский. Розничная торговля велась в московских рядах. Кроме оптовых дворов, рядов по средам и пятницам на площадях Москвы проходили рынки. Путешественник Адам Олеарий писал в 1630 году:
«Площадь перед Кремлем есть главный рынок города. В продолжение целого дня тут кишит народ. Вся эта площадь полна лавками, а равно и все примыкающие к ней улицы. Каждое ремесло имеет свою улицу (ряд) и свой квартал (четь), так что купцы, торгующие шелком, не смешиваются с продавцами сукна и полотна, ни золотых дел мастера с седельниками, сапожниками, портными, меховщиками или другими ремесленниками. Есть пушной ряд, который завален пуховыми матрацами».
Множество мелких лавок могли иметь по четыре хозяина – торговали почти все посадские. Француз де Родес писал в 1653 году: «Все постановления Московии направлены на коммерцию и торги, потому что всякий, даже от самого высшего до самого низшего, занимается и думает о том, как бы он мог то тут, то там выискать и получить некоторую прибыль». Иностранные современники писали, что московские посадские люди «использовали всевозможные приемы и уловки, свойственные опытному европейскому торговцу, в том числе и способность обвешивать, уверять в высоком качестве малоценных товаров и вообще совершать всевозможные обманы». Иностранные дипломаты и путешественники – разведчики XVII века докладывали в Европу о российской торговле:
«Их смышленость и хитрость особенно выделяются в куплях и продажах, так как они выдумывают всякие хитрости и лукавства, чтобы обмануть своего ближнего. Купцы подкрепляют свои обманы ложной божбой и клятвой при торговых сделках. Это люди такой шаткой честности, что если торг окончен не тотчас отдачей вещи и уплатой цены за нее, то они легкомысленно разрывают его, если представится откуда-нибудь барыш позначительнее. Так как московитяне лишены всяких хороших правил, то, по их мнению, обман служит доказательством большого ума. Лжи, обнаруженного плутовства они вовсе не стыдятся. До такой степени чужды этой стране семена истиной добродетели, что даже самый порок славится у них как достоинство. Между толиким количеством негодной травы растут также и полезные растения и между этим излишеством вонючего луку алеют розы с прекрасным запахом. Русские купцы по большей части от природы так ловко в торговле приучены по всяким выгодам, к скверным хитростям и проказам, что и умнейшие заграничные торговцы часто бывают ими обманываемы. Что касается до верности слову, то русские большею частью считают его нипочем, как скоро могут что-нибудь выиграть обманом и нарушить данное обещание. Торгуют они с большими обманами и хитростями и не скоро кончают торг. Ибо, приценясь к какой-нибудь вещи, они дают за нее меньше половины, чтобы обмануть продавца, и не только держат купцов в неизвестности по месяцу или по два, но иногда доводят их до совершенного отчаяния. Как только они начинают клясться и божиться, знай, что тут скрывается хитрость, ибо они клянутся с намерением обмануть. Они продают каждую вещь очень дорого и просят пять, десять, иногда двадцать червонцев за то, что можно купить за один червонец. Правда, они покупают у иностранцев редкую вещь за десять или пятнадцать флоринов, тогда как она едва стоит один или два. Русские хитры и алчны, как волки, и с тех пор как начали вести торговлю с голландцами, еще более усовершенствовались в коварстве и обмане.
