Такова была сила шляхты и таково было положение вещей в период развития золотой свободы.
ГЛАВА ХІ. СТРУКТУРА НАРОДНОГО ХОЗЯЙСТВА 16–18 вв
Перед нами обширная страна, превосходившая размерами своими Великобританию или Норвегию. Вся Литва и Белоруссия со смоленской восточной частью доходила, вероятно, до 6,5 тыс. кв. миль. Почти совершенно равнинная, покрытая большим количеством рек и озер, громадными болотистыми пространствами и вековым девственным лесом, это — наша Белоруссия и связанные с нею Литва и Жмудь.
Почва мало плодородная и во многих местах песчаная. Еще в конце 19 в. в пределах Верхней Двины было 51 % лесной площади, в местности Пинско-Березинского Полесья — 41 % и даже в Минской губ., где леса по тому времени были сильно вырублены, все же они занимали 25 % всего пространства. Даже в это позднее время, когда население доросло до 9–1/2 млн. [человек] все еще в Подвиньи пахотн[ая] земля составляла 14,7 %, в пределах Пинско-Березинского Полесья — 19,7 % и только в пределах Минской губ. — 41,6 %. Неудобные земли составляли большой процент, для отдельных уездов переходя иногда в 30 % и падая до 7 %. Все эти условия делали страну мало проходимой. Масса человеческого труда потребовалась бы на прокладку дорог и до конца 18 в. эта болотисто-песчаная страна страдала отсутствием сколько нибудь сносных сухопутных путей сообщения. Только реки и речонки были путями, связывающими части Белоруссии между собой и с внешним миром. Но на последнем пути стояли преграды, случайно выросшие в силу исторических условий. Обширный бассейн Двины, тянувший к себе бассейн Верхнего Днепра, имел выход к морю через узкую полосу, населенную латышами и находящуюся в политическом владении немцев. Веселые воды Немана с его зеленеющими берегами в истоках своих входили в пределы Прусского Ордена, т. е. опять таки во враждебный лагерь. Из глубины Полесья, из притоков Припяти и Верхнего Побужья открывался путь в широкую Вислу, и только устье этой реки до конца Речи Посполитой было в пределах объединенного государства. Но этот водный путь затрагивал весьма небольшую часть Белоруссии. Во всяком случае прямого непосредственного общения с морем для Белоруссии не было.
Воды этой страны обладали большим количеством рыбы, о чем говорят источники. Она, по-видимому, была в большом употреблении как пищевой продукт, потому что реки и озера были покрыты езами, места ловли строго разграничены, защищены законом и обычаем. Ловля рыбы, т. е. запас пищевых продуктов был делом общественным и целый ряд обычно-правовых институций определяют время и способы улова целым селом или даже целой волостью. Но рыбные продукты не могли быть предметом вывоза. Это были обычные породы речной рыбы, не вызывавшие спроса из-за моря.
Леса при условиях весьма экстенсивного хозяйства, т. е. при условиях крайней разреженности населения, доставляли меха пушных зверей, воск и мед. Это уже товары, имевшие широкий спрос. Но дорогой пушной зверь ушел, вероятно еще в древний период. В 16 в. осталась куница, быстро впрочем исчезавшая, как промысловый зверь, ибо уже в начале 16 в. дани ею заменяются деньгами, осталась лиса, однако не первосортная, волки, лани, лоси и особенно бобры. В Подвинье и Пинщине и во многих других местах ловля бобров, бобровые гоны составляют существенное занятие населения. Пчеловодство составляло также очень важный предмет промыслов. Еще в первой половине 16 в. целые местности Подвинья и Приприпятья в сплошную заняты бортничеством и бобровничеством, и занятие сельским хозяйством, добывание хлеба является лишь подспорным занятием. Но все эти приемы весьма экстенсивного хозяйства, разумеется, когда пчеловодство имеет форму бортничества. Для бортного пчеловодства нужен был глубокий лес и отбор вековых деревьев, расположенных друг от друга на большом пространстве. Для получения 2 каменей воска (76 фунтов) нужно было занять от 70 до 100 таких деревьев.
Но уже в половине 16 в. уплотняющееся население должно переходить к более интенсивному типу хозяйства — к сельскому и промыслы остаются только там, где для их уничтожения еще не наступила очередь.
Промысловое лесное хозяйство есть временная форма хозяйства, обусловливаемая редкостью населения. В стране, природные условия которой мы только что описали, хлебопашество и скотоводство являются естественной сферой приложения человеческого труда, и рост интенсификации находится в зависимости от роста населения. Огромное пространство, занятое Белоруссией, было пространством редко населенным. Конечно, учет населения для исторических эпох — дело чрезвычайной трудности и нередко безнадежен, если не вдаваться в фантазии. Поэтому о малонаселенности приходится пока делать исключение на глаз, в зависимости от наблюдений над теми или иными явлениями жизни. Во всяком случае, если верить (а к этим цифрам с некоторым доверием можно отнестись) данным известного русского статистика Германа, человека очень осторожного, то на рубеже 18–19 вв., уже по данным русской статистики, население Белоруссии и Литвы давало около 3 млн. 800 тыс. — 3 млн. 900 тыс. — это цифра населения бывшего Северо-Западного края. Это дало на 1 кв. мил. около 800 человек, т. е. плотность населения равнялась, приблизительно плотности Пруссии, во всех отношениях бедной страны (около 1700). Но плотность была более чем в 3 раза меньше плотности Бельгии на рубеже 17–18 вв. Белоруссия была значительно беднее населением Англии конца 17 в. и пр. Если рост населения в 17 и 18 вв. был таким же замедленным, сравнительно с другими частями России, как и в 19 в., особенно в первой его половине (и Герман и другие свидетельствуют о слабом росте белорусского населения), то, вероятно, около 1700 г. население Белоруссии и Литвы едва ли переходило 1,6 млн. В 17–18 вв. в годы нарастания крепостного права, религиозной борьбы, тяжелых войн и экономического оскудения на усиленный рост и не приходится рассчитывать. Несколько иную картину надо предполагать для 16 в. и, предположительно, к концу 16 в. население всего государства было не менее 1 млн. Пописы войск начала и середины 16 в. дают общую картину довольно устойчивого нарастанья населения. Как ни гадательны эти цифры, все же они подтверждают наблюдения других источников, говоривших о громадных пространствах леса, вод и о слабой заселенности страны.
§ 2. Общий ход хозяйственной жизни
Период образования Литовско-Русского государства был болезненным процессом в истории Белоруссии, который не мог способствовать развитию хозяйства, наоборот, давал некоторую его деградацию. Старые торговые связи с югом оборвались, на севере дряхлела Ганза, внутри страна была раздираема политической и национальной борьбой. Все это вело к изживанью старой городовой Руси, к преобладанию сельскохозяйственного промысла и господству натурального хозяйства.
По платежу даней, по отбыванию крестьянами повинностей, по общему колориту устройства помещ[ичьего] двора не трудно заключить о полном господстве потребительных целей каждого хозяйства. Связь с рынком незначительна и оживление начинается только около половины 16 в. До этого времени хозяйство в общей массе носит безобменный характер. Деньги были редки и дороги. Государственная служба оплачивалась пожалованьем земель и других доходных статей. Казна великого князя Казимира, расходные записи которой сохранились за несколько десятков лет, состояла из мехов, жита, сена, шуб, из сукон, вымененных на меха. Наличные деньги в ней были редкостью. Даже в начале 16 в., когда воевода виленский принимал у себя Сигизмунда I, то он сделал своему государю подарок, достойный крупнейшего вельможи — 60 флоринов.
Основной производственной единицей был панский двор. Сам пан расплачивался со своими слугами так же, как и великий князь со своими, т. е. давал им землю. От своих подданных помещик получал в виде дани продукты натурой. В этих расчетах деньги роли не играют и входят в обиход позже.
В виду трудности дать ясный отчет о хозяйстве страны в этот период мы возьмем несколько оазисов и характеризуем их в самом сжатом виде. Мы уже знаем, что восточные области дольше сохранили черты архаичного быта. Действительно, Полоцкая ревизия 1552 г. представляет собою весьма архаичную структуру хозяйства, сосредоточенную главным образом на производстве для потребления самих производителей-крестьян и помещичьего двора.
Мы подсчитали состав 10-ти крупных помещичьих имений, чего совершенно достаточно для характеристики всего района. Панская местность состоит из весьма разнообразного населения, находящегося в неодинаковых отношениях к своему сюзерену. Во владениях крупных панов имеются местечки. Это небольшие поселения с населением от 6 до 63 домов. Занятие мещан — торговля пивом и водкой, но главным образом они тоже занимаются землепашеством из четвертой доли урожая, т. е. на условиях половнической аренды. Таких мещан оказалось 7 % среди подсчитанного населения. Но основную массу населения имений составляют почти в равной доле 2 группы — людей тяглых отчизных, т. е. уже прикрепленных крестьян и людей вольных, т. е. свободных арендаторов, дающих землевладельцу также четвертый сноп. Первых оказалось почти 23 %, а вторых ровно 30 %. Остальное население разбито на более мелкие группы, соответственно обязанностей их по отношению к двору. Так, слуг путных оказалось 8 %.
