составить себе карьеру, положил в конверт какой-то совершенно безвредный порошок и адресовал послание в Версальский дворец на имя маркизы де Помпадур. Этот конверт он отнес на почту, затем отправился в Версаль и заявил, что желает видеть маркизу де Помпадур, так как речь идет о спасении ее жизни. Она приняла его, и он сказал, что двое мужчин поклялись умертвить ее, о чем он узнал, случайно подслушав их разговор, и из Тюильри они пошли на почту, где один из них отправил письмо, которое вынул из своего портфеля.
В этом была доля правды. Он действительно слышал разговор двух мужчин, которые бранили маркизу и говорили, что ее нужно убить, и один из них даже вызвался привести этот замысел в исполнение.
Помпадур была встревожена и спросила, что же в этом письме?
Латюд отвечал: «Какой-нибудь опасный яд, который при вскрытии пакета должен попасть вам в лицо».
Помпадур поблагодарила Латюда и при этом хотела вручить ему кошелек с деньгами, но он от награды отказался и просил позволения время от времени являться к ней, чтобы свидетельствовать свое глубочайшее почтение. При этом он сказал ей, что приходится сыном маркизу Латюду, который был кавалером королевских орденов. Помпадур сказала ему, что не забудет его имени, но может забыть адрес, а потому попросила написать на одной из бумаг, находившихся на ее бюро, место своего жительства, присовокупив, что надеется в скором времени представить ему доказательства своего уважения к нему.
Латюд исполнил ее желание и был в восторге. В скором времени маркизе было доставлено письмо, о котором говорил Латюд. Она позвала горничную и, как будто в шутку, приказала ей надеть маску и распечатать конверт. Из него просыпался порошок. При этом была собачка, которая несколько раз понюхала этот порошок и осталась невредимой. Опыты, произведенные над другими животными, убедили в совершенной безвредности порошка. Сличив почерк на конверте с почерком, которым был написан адрес, Помпадур убедилась в их полном совпадении. Она догадалась о проделке Латюда, и он за такую выходку, вместо ожидаемой награды, был заключен в Бастилию.
На другой день Берье – глава парижской полиции (lientenant général de police) [60] – допрашивал его. Ему понравилась откровенность Латюда, и он обещал ходатайствовать за него перед маркизой, но она оставалась непреклонной. Вместе с Латюдом посадили одного еврея по имени Абюзагло, но, когда они стали сближаться друг с другом, Латюда перевели в Венсен. Абюзагло же, английский шпион, через три месяца был освобожден.
Берье не одобрял жестокости Помпадур относительно Латюда и старался смягчить его участь. Ему отвели лучшую комнату, давали хорошую пищу и доставили книги и бумагу. Латюду было дозволено гулять по два часа ежедневно. Однажды, опередив тюремщика, сопровождавшего его, Латюд запер дверь с наружной стороны и ушел из тюрьмы. Однако это послужило ему только во вред, потому что он был пойман и отвезен в Бастилию. Он погиб бы там с голоду и от скуки, если бы добрый Берье не принял участия в его судьбе. Он отпускал на его содержание по 8 ливров в сутки, доставлял ему бумагу, чернила и перья и, наконец, дал в товарищи одного молодого человека по имени д’Алегр, которого тоже преследовала Помпадур за то, что он в письме посоветовал ей изменить свой образ жизни.
Берье возобновил свое ходатайство о Латюде и д’Алегре, но безуспешно.
Тем временем оба товарища стали помышлять о бегстве и готовить все необходимое для этого дела. Им удалось сделать лестницу из белья, которое у Латюда было в изобилии, пилу из какого-то металлического подсвечника и разные другие предметы для той же цели. Главная роль во всем этом принадлежала Латюду. Он и придумывал, и был главным исполнителем [61].
Наконец, после двух лет неимоверных усилий, все было готово. В течение этого времени они часто пребывали в величайшем страхе, потому что, если бы их замысел был открыт начальством, они дорого бы за это поплатились. Наконец они решились бежать. Перепилив железные решетки, установленные в трубе камина, чтобы предупредить побег заключенных, через трубу вышли на крышу, таща за собой все предметы, необходимые для бегства.
С крыши они спустили лестницу и после неимоверных усилий, подвергаясь опасности или погибнуть, или быть обнаруженными стражей, наконец благополучно спустились в ров, окружавший Бастилию.
Проведя несколько часов в холодной воде, беглецы наконец очутились вне Бастилии. Тогда они сняли свои прежние костюмы и надели другие, которые взяли с собой. Затем они наняли экипаж в Версаль, где жил де Силует – бывший товарищ по оружию отца Латюда. К несчастью, они не застали его дома. После такой неудачи отправились в Сен-Жермен, где их принял один добрый человек, портной Руи, знавший Латюда.
У Руи они пробыли некоторое время и решились наконец эмигрировать в Брюссель. Д’Алегр, переодетый в крестьянское платье, отправился первым и благополучно прибыл туда. Они условились, что по прибытии в этот город он напишет письмо Руи, в котором будет говорить об обыкновенных предметах и подпишется не своим именем. Это письмо было получено через 15 дней. Тогда туда же отправился и Латюд, разумеется тоже переодетый. По дороге он узнал от одного спутника, что д’Алегр арестован и отвезен во Францию. Вследствие того Латюд отправился в Голландию, но золото и угрозы Помпадур сделали так, что и в Голландии он был арестован. Это произошло среди белого дня. Когда он хотел обратиться к народу и заявить, по чьему приказанию с ним так поступают, французские и голландские полицейские закричали, что Латюд разбойник, приговоренный во Франции к смертной казни.
Таким образом, Латюд и д’Алегр были снова заключены в Бастилию, но на сей раз порознь.
Латюда заключили в самую ужасную подземную тюрьму и приставили к нему тех самых сторожей, бдительность которых он обманул. При этом следует заметить, что этих сторожей за побег Латюда присудили к трехмесячному заключению в подземных тюрьмах.
Латюду пришлось много выстрадать, и он дошел до ужасного состояния, которое наконец стало внушать опасения, а потому глава парижской полиции де Сартинь поручил доктору осмотреть его, и вот что следует из медицинского заключения.
1. Латюд начал лишаться зрения, ибо в течение сорока месяцев находится в самой ужасной тюрьме с цепями на руках и на ногах, причем, естественно, у него текли слезы, а слишком обильное слезотечение, без сомнения, вредит зрению.
2. В отверстиях стен его тюрьмы не было стекол, а потому днем и ночью ветер и холод проникали туда, и ветер дул ему прямо в лицо.
3. От течи
