самой опушке выше упомянутого леса.
Пред Замойским лежали две дороги по тому или другому берегу реки Двины. Он видел, что если он пойдет по той стороне, то ему придется переправляться через реку два раза и строит второй мост при Велиже, как бы в виду неприятеля; с другой стороны из расспросов он узнал, что второй путь не только представляет трудности для движения, но что даже и одному человеку с трудом можно пройдти по той дороге, что никто после князя Витовта в [117] продолжение 160 лет не проводил тут войска. Тем не менее он решил идти по этой последней дороге; сам вступив в лес и осмотрел места, по которым нужно было проложить путь; послав туда несколько рот пехотинцев, он приказал одним рубить лес топорами, а железом прокладывать дорогу, остальным быть наготове для защиты занятых работой и разделить между собой очереди работы и караула.
Работа представляла много трудностей; ибо нужно было сперва вырубать деревья, которые на почве плодородной в продолжении стольких лет разрослись очень сильно и убирать срубленные бревна с прокладываемой дороги. За тем следовал другой труд не меньший первого: так как места были по большей части пересеченные оврагами и болотистые, то приходилось наводить мосты или же уравнивать почву настилкою из деревьев и хворосту. Тем не менее, благодаря замечательному рвению солдат и начальника их Николая Уровецкого, в тот день была проложена дорога на 20 миль, на следующий день войско, отправясь по ней, дошло до места, называемого Верховьем, где некогда находилось село; в таком же расстоянии оно было и от Велижа (т. е. 20 миль).
Даже и теперь казаки называют ближайшее к Верховью место мостом Витовта, так как они слышали по рассказам, что Витовт, построив мост, некогда провел тут войска. На этом самом месте и Замойский быстро устроил в течении нескольких часов мост чрез огромнейшее болото; а на следующий день, немного подвинувшись дальше, так как движению препятствовали частые холмы, он расположился с соблюдением величайшей тишины в 10 милях от Велижа, не позволяя никому отлучаться с места даже ради фуража; ибо он решился на следующий день напасть на крепость [97]. [118]
Тут встретилось еще новое препятствие; неприятель нашел нужным укрепить эту местность ради ее близости к крепости особенным образом: подсекши деревья, повалив их с противуположной стороны и перепутав их между собой, за тем нагромоздив сверху еще другие, он оградил себя на расстоянии нескольких тысяч шагов засеками более надежными, чем какая бы то ни была стена; самый лес почти не пропускавший света, и среди белого дня возбуждал в тех, кто вступал в него, такой же страх, как ночью. Замойский второй раз дал работу пехоте — расчистить дорогу. В тот же день он выслал вперед Никиту и Бирулу (Birulla), известных казацких атаманов, в предшествовавшие дни совершивших набег на Смоленскую область, и теперь явившихся к войску, для того, чтобы они длинным обходом за реку Двину заняли дорогу, идущую к Лукам.
Последние захватили на дороге знатного московского человека, Кудрявого, вышедшего из крепости с двумя провожатыми, из которых один был убит казаками, другой успел спастись. Приведенный на следующий день в лагерь, пленный сообщил, каков гарнизон в Велиже, и что до гарнизона уже дошел слух о каком-то отряде казаков, но ничего неизвестно о близости большого войска. Узнав это и оставив на месте все обозы под защитой надежных небольших отрядов пехоты и конницы, Замойский, выслав вперед траурную пехоту и полк Выбрановского, сам с остальною пехотаю быстро прошел к опушке леса у самого Велижа. Местность эта по природе была такова, что, еслибы неприятель, узнав о приходе Замойского, вздумал преградить ему доступ, то расположив незначительный отряд солдат внутри леса и там и здесь на окраинах, очень легко мог бы достигнуть своей цели; и с другой стороны, если приход его как нибудь еще остался неизвестным неприятелю, то Замойский мог легко ворваться в крепость чрез оставленные без стражи ворота [119] и неожиданно захватить ее. Но едва только он вышел из леса, как неприятель дал знать о его приходе выстрелом из пушки, и в тот же момент приняв всех жителей предместий в крепость, зажег вокруг лежащие строения. Тем не менее Замойский распорядился, чтобы подняв военный клик, всадники и пешие быстрым нападением окружили укрепление.
Велиж простирается на довольно обширное пространство и укреплен 9-ю башнями: с юга и востока он омывается рекою Двиною, с севера — каким то ручьем, впадающим там же внизу крепости чрез озеро в реку Двину; кроме того со всех сторон и в особенности с запада он окружен очень глубокими рвами. Расположившись лагерем с северной стороны, Замойский приказал Венгерцам проводить окопы от верхней части Двины; ниже их поместил в центре Поляков; Уровецкому с траурною пехотою приказал наблюдать на западной стороне, за Двиною; против Лук, расположил на страже казаков. Когда после нескольких дней быстрой работы шанцы были готовы, он начал стрелять из пушек в стены. Меткость выстрелов наших пушек, как потом узнано было от пленных и по самым поломанным неприятельским орудиям, была замечательна, так что ни одно почти ядро не пропало без того, чтобы не испортить что либо у неприятельских орудий. Затем Борнемиссе, которого Замойский поставил начальником над венгерскими окопами, вздумалось попробовать каленые ядра, и вот со стороны венгерских окопов был возбужден пожар, но тот-час же и был потушен; когда же Уровецкий стал делать то же самое, то часть разрушенного моста, которая оставалась при воротах, была сожжена черными солдатами. В одно время с этим стал заметен довольно высоко подымающийся дым с двух противоположных башен. Когда это было замечено, то осажденные сдались без дальнейшего сопротивления. Они [120] и без того были перепуганы неожиданностью прихода наших войск с той стороны, с которой они считали себя в полной безопасности; после того, как нами были быстро пройдены столь дремучие леса, показалось, что для них уже нет ни в чем защиты, и нет ничего непреодолимого для наших войск; точно также они были поражены и тою быстротою, с которой окончены были нашими солдатами все работы, наконец тою опасностью, которая теперь для них возникла от пожара. Московиты, огорченные завоеванием Полоцка и боясь подобной же участи и для других крепостей, которые все были деревянные в стороне к Литве, распорядились покрыть стены их дерном, и теперь это очень вредило им, потому что, благодаря вышесказанному распоряжению, ядра пробившись через дерн, наложенный не довольно толсто по причине торопливой работы, проникали в стену и тем глубже там заседали, так что
