Начало переговоров о капитуляции Бреслау
В одной из своих книг немецкий исследователь Г. Кнопп отмечал: «Советские войска несколько дней не обстреливали город, давая окруженным последний шанс на добровольную капитуляцию. Однако защитники не воспользовались возможностью сохранить многие человеческие жизни. Лишь в начале мая немецкие парламентеры подняли белый флаг. Среди них находился Артур Гроссман. Подростки из Гитлерюгенда пытались помешать им. „Мы были отчетливо видны всем с нашим белым флагом. Мы пошли на другую сторону вести переговоры. Нам пришлось идти мимо позиций Гитлерюгенда. Для них наш поступок был совершенно неприемлем. Они не хотели сдаваться. Они кричали нам, что будут воевать дальше и никогда не капитулируют. Конечно, у нас было неприятное чувство опасности, но они ничего не могли нам сделать. У нас был приказ. Они просто встали у нас на пути и не пускали дальше. Мы вызвали их командира батальона. Потом связались по телефону с командованием. Генерал переговорил с командиром. Лишь тогда под крики и ругань гитлерюгендовцев мы смогли продолжить свой путь. На обратном пути мы вновь столкнулись с проявлениями недовольства. Они обзывали нас предателями и трусами. Они снова кричали, что будут биться дальше. Среди этих криков особенно выделялся один тенор“».
В этот момент в дело вмешался гауляйтер Ханке, который продолжал придерживаться лозунга: «Мы никогда не капитулируем!» Тем же вечером он появился у генерала Нихофа и стал предъявлять ему всевозможные обвинения. На следующее утро, 5 мая, крепостная газета вышла с призывом не поддаваться пораженческим настроениям. Впрочем, в ней не было никаких конкретных обвинений.
Как известно из воспоминаний генерала Нихофа, в ночь с 4 на 5 мая у него состоялся непростой разговор с Ханке. Гауляйтер, ставший к тому моменту уже рейхсфюрером СС, отверг предложение военного покончить с собой. Также он отверг предложение получить подложные документы на имя рядового Майера, что могло позволить ему затеряться в толпе солдат. В итоге гауляйтер предпочел покинуть город на имевшемся в его распоряжении самолете «Физелер-Шторьх» («Аист»). О том, что гауляйтер покинул Бреслау тайно, не поставив в известность свое окружение, говорят два факта. Во-первых, утром 6 мая из бункера, где располагался штаб Ханке, не раз по телефону от генерала Нихофа интересовались его местопребыванием. Во-вторых, в; тот же самый день в штаб коменданта крепости прибыл офицер, который должен был уточнить ту же самую информацию о Ханке.
Гауляйтер Ханке в эсэсовской форме
Чтобы понять поведение Ханке, надо обратиться к событиям последних дней апреля 1945 года. Ханке еще «руководил» обороной Бреслау, когда Гитлер узнал о переговорах Генриха Гиммлера с союзниками. Обвинив Гиммлера в государственной измене, Гитлер в своем завещании 29 апреля 1945 года назвал его преемником на посту рейхсфюрера СС и шефа германской полиции Карла Ханке. Российский исследователь К. Залесский отмечал, что теоретически Ханке также должен был получить, как руководитель СС, ранг рейхсляйтера, однако особого приказа об этом отдано не было. Подобное решение было лишь эмоциональным порывом: Гитлер выбрал на пост руководителя СС наиболее энергичного партийного деятеля НСДАП, который не потерял волю к сопротивлению и показал себя решительным и жестоким политиком, готовым защищать Германию до последней капли крови своих подчиненных. При том, что постоянно приходили сообщения о том, что иерархи Третьего рейха предпринимали попытки спастись, действия Ханке были для фюрера «лучом света в темном царстве». В принципе решение Гитлера не значило ничего: во-первых, он уже не имел возможности обеспечить передачу полномочий от Гиммлера к Ханке, а Гиммлер располагал в Германии значительными, подчиненными ему лично силами СС и полиции, аппарат СС сохранял ему верность — насколько это было возможно в условиях надвигавшегося хаоса. Во-вторых, Ханке был полностью занят организацией обороны Бреслау и просто физически не мог приступить к исполнению обязанностей и тем более организовать хотя бы какое-нибудь управление огромной «империей СС». В-третьих, у Ханке (несмотря на высокий эсэсовский чин) не было никаких позиций и поддержки в СС, он был не функционером СС, а партийным функционером, а отношения между партией и СС с каждым годом становились все напряженнее. Его кандидатуру высшие иерархи СС серьезно не рассматривали, тем более что в случае отставки Гиммлера в СС были свои кандидатуры.
Улетев из Бреслау, Ханке прибыл в штаб-квартиру командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Фердинанда Шёрнера, а оттуда отправился в Прагу, где планировалось организовать отчаянное сопротивление наступавшим советским войскам. Однако выяснилось, что в Праге ему делать абсолютно нечего. Тогда Ханке принял решение пробираться во Фленсбург, где размещалось новое правительство Германии и штаб-квартира назначенного Гитлером своим преемником гросс-адмирала Карла Дёница. Это решение было обосновано тем, что Ханке в соответствии с завещанием Гитлера все же официально являлся высшим государственным чиновником — шефом германской полиции — и его пребывание вместе с правительством было вполне обоснованно и давало определенную надежду на будущее. (Ханке, как и многие другие члены правительства, рассчитывал, что западные союзники признают правительство Дёница и оставят его во главе Германии.) Первая неудача ожидала Ханке на аэродроме, где его охрана столкнулась с чешскими партизанами и была вынуждена отступить. Самый быстрый способ добраться до севера Германии оказался отрезанным. Ханке решил пробиваться через Карлсбад. Он сформировал небольшую боевую группу из остатков 18-й добровольческой моторизованной дивизии СС «Хорст Вессель» и вышел из Праги. Однако его небольшая группа была окружена чешскими партизанами у Нойдорфа, близ Комотау (чешское название Нова Вес), что в районе Пльзеня, и 6 мая 1945 года сдалась в плен. Ханке также был захвачен в плен — он был в полевой форме СС без знаков различия, кроме того, он не имел документов, которые бы свидетельствовали о его высоком положении. Если бы партизаны знали, что в их руки попал сам рейхсфюрер СС, возможно, Ханке бы удалось сохранить жизнь, и вполне возможно, что после войны он не был бы осужден к смертной казни (хотя, конечно, никакой гарантии этому не было). Но Ханке сохранил инкогнито, а затем — 8 мая 1945 года — предпринял попытку бежать. Это попытка провалилась, и Ханке был застрелен партизанами.
И если Ханке только спасал свою жизнь, то совершенно иной путь выбрал фактический создатель Фольксштурма в Бреслау обергруппенфюрер СА Херцог. Он предпочел добровольно уйти из жизни. Сам Херцог полагал, что Бреслау должен был продолжать борьбу. Подобное мнение опиралось не столько на национал-социалистический фанатизм, сколько на мнение, что в ближайшее время западные державы должны были начать войну против СССР. Согласно планам высокопоставленного штурмовика, в этой борьбе «запада» и «востока» Бреслау должен был сыграть если не ключевую, то как минимум очень важную роль.
Конец боев — улицы Бреслау завалены немецкими касками
Если говорить о конкретных результатах переговоров, которые были достигнуты 4 мая, то можно было отметить, что в 16 часов 50 минут (то есть до расширенного офицерского совещания у Нихофа) немецкие части прекратили любой огонь. Вскоре после этого огонь был прекращен и частями Красной Армии. По городу стали тут же распространяться слухи о том, что начаты переговоры с советским командованием. Многие надеялись, что их страданиям был положен конец. 5 мая 1945 года, которое приходилось на субботу, стало для жителей Бреслау днем напряженной неизвестности. Но к полудню советская авиация и артиллерия вновь начали обстреливать город. Из советских громкоговорителей было объявлено, что генерал Нихоф отказался от условий почетной капитуляции. Возможно, это было связано с тем, что действия Ханке сорвали намеченное еще 4 мая перемирие. В любом случае 5 мая крепостная газета Бреслау вышла под заголовком «Сопротивление Советам продолжается». В ней не только рассказывалось о перемирии в Голландии и Дании, но также приводились слова о том, что «крепость Бреслау отвергла предложение Советов о капитуляции».
Сам генерал Нихоф собрал во второй половине 5 мая еще раз всех командиров, чтобы огласить свое решение о сдаче города. Он произнес: «Я пригласил вас, чтобы огласить свое окончательное решение. То, что было сделано вами, вашими солдатами и гражданским населением, не требует отдельного описания. История сама вынесет когда-нибудь свой приговор. Гитлер мертв, Берлин пал. Союзнические войска с запада и с востока проникли в самое сердце Германии. Более нет никаких предпосылок для того, чтобы продолжать борьбу за Бреслау. Каждая последующая жертва является преступлением. Я имею решительное намерение прекратить бои и сдать город неприятелю на почетных условиях. Последний патрон выпущен, и мы, как того требовал от нас закон, выполнили свой воинский долг». Генерал Руфф, который из всех присутствовавших офицеров имел самый длинный послужной список, от лица командиров крепости выразил согласие и поблагодарил генерала Нихофа. После этого командование 17-й армии радиограммой было уведомлено о предстоящей капитуляции крепости.
