27 марта 1968 года в 10 часов 18 минут Юрий Гагарин вылетел с подмосковного аэродрома Чкаловский (город Щёлково) в очередной тренировочный полет на двухместном учебном самолете МиГ-15УТИ под руководством опытного инструктора полковника Владимира Сергеевича Серегина. Ситуация была из разряда тех, о которых принято говорить «ничто не предвещало беды» – надежная, хоть и не новая машина, два летчика-профессионала, Серегина так вообще можно было назвать лучшим летчиком-инструктором Советского Союза, поскольку он командовал полком, на базе которого проходили летные тренировки космонавтов. Летное задание было рассчитано как минимум на двадцать минут, но уже в 10 часов 30 минут Гагарин сообщил о его завершении и запросил разрешение вернуться на базу. Больше экипаж самолета на связь не выходил. Обломки самолета были обнаружены в районе деревни Новоселово Киржачского района Владимирской области, примерно в шестидесяти пяти километрах от аэродрома Чкаловский. По двум кабинным часам и наручным часам Гагарина и Серегина, остановившимся в момент удара самолета о землю, было установлено, что трагедия произошла в 10 часов 31 минуту, спустя 50 секунд после последних радиопереговоров с Гагариным.
Урны с прахом Юрия Гагарина и Владимира Серегина захоронили 30 марта 1968 года в некрополе у Кремлевской стены. В Советском Союзе был объявлен общенациональный траур, который прежде объявлялся только в случае смерти действующего главы государства.
Созданная для расследования причин катастрофы правительственная комиссия во главе с секретарем Центрального комитета КПСС Дмитрием Устиновым, подготовила отчет, который не опубликован до сих пор. Известны лишь выводы, весьма краткие – вследствие изменившейся воздушной обстановки самолет совершил резкий маневр и сорвался в штопор, из которого его вывести не удалось. Каких-либо технических неисправностей комиссия не выявила, посторонних веществ в останках обоих летчиков обнаружено не было.
Засекреченность отчета породила множество версий произошедшего.
Откровенно бредовые версии мы рассматривать не станем, коснемся лишь тех, которые заслуживают внимания. По мнению генерал-лейтенанта Белоцерковского и космонавта Леонова, привлекавшегося комиссией в качестве эксперта, причиной срыва самолета Гагарина и Серегина в плоский штопор стало воздействие вихревого следа от другого самолета. Не исключено, что причиной трагедии стала угроза столкновения с летящим самолетом или стаей птиц. Также высказывалось предположение о столкновении с метеорологическим шаром-зондом – беспилотным аэростатом, предназначенным для изучения атмосферы. Судя по всему, оба летчика не предпринимали попытки катапультироваться. Полковник-инженер, летчик первого класса Илья Качоровский объяснял это следующим образом: «Нетрудно представить себе сложившуюся ситуацию. Серегин, оценив обстановку, как командир экипажа дает команду Гагарину катапультироваться. Но тот, зная, что по техническим условиям это должен первым сделать инструктор, напоминает ему об этом. Гагарин понимает, что, спасая свою жизнь, подвергает опасности жизнь учителя и друга. Каждый из них думает не о себе, а о товарище, настаивая, чтобы тот покинул самолет первым. И было-то в их распоряжении каких-нибудь секунд пятнадцать».
Погодные условия 27 марта 1968 года в зоне полета были не самыми лучшими и, вдобавок, постепенно ухудшались, но не до такой степени, чтобы рассматривать их в качестве причины катастрофы. Впрочем, нельзя сбрасывать со счетов восходящий вертикальный поток воздуха, который мог иметь место в условиях приближающегося в тот день холодного фронта.
«Можно попытаться воссоздать следующую полного драматизма картину, разыгравшуюся на последней минуте полета, – пишут Белоцерковский и Леонов. – Доложив руководителю о выполнении упражнений в зоне и получив разрешение на возвращение, Гагарин после нисходящей спирали стал сразу же выполнять разворот. Обычно при таком маневре происходит постепенное нарастание перегрузки, углов атаки, углов крена. Вблизи верхней границы нижнего слоя облаков самолет испытал воздействие… Скорее всего это привело к сваливанию на крыло в сторону виража или спирали. Тем более, что подвеска дополнительных баков под крылом способствует более раннему сваливанию и входу в штопор. Оказавшись в сложнейшей ситуации, оба летчика не только не растерялись, но и сделали все возможное для спасения. Они проявили величайший профессионализм, мгновенно выработав самый верный, оптимальный способ действий. В течение нескольких секунд Гагарин и Серегин, сохраняя четкость согласованных действий, самым активным образом боролись за жизнь, хотя и находились под воздействием огромных перегрузок, доходящих до 10–11-кратных. Такое посильно только очень мужественным, здоровым людям, отлично тренированным летчикам. Ведь предельно допустимое значение перегрузки – 8 единиц. При перегрузке 12 самолет начинает уже разрушаться, прежде всего у него ломается крыло. Ни один из них не подумал, что можно пытаться катапультированием спасти себя. Вся их славная жизнь, все, что они впитали в себя ранее, мгновенно привели к единственному решению: спастись или погибнуть только вместе. Сделав все возможное, они погибли. Им не хватило всего 250–300 метров высоты, всего лишь 2 секунд полета. Как это мало, но как это дорого стоит в авиации и космонавтике! 12 минут длился последний полет Гагарина и Серегина, в котором критической стала одна минута. Здесь уже в последний раз подвергалось жестокой проверке сразу все лучшее, что есть в людях: честь, совесть, верность, мастерство, мужество. И этот последний экзамен, который уготовила им безжалостная судьба, они оба выдержали достойно».
Катапультироваться синхронно летчики не могли, и получалось так, что катапультировавшийся первым оставлял своего товарища один на один с проблемой. Успеет ли второй летчик катапультироваться – большой вопрос. Сложившаяся ситуация относилась к разряду тех, в которой Гагарин не хотел и не мог быть первым. Выживать – так сообща! И этот подвиг был не меньше того, который наш герой совершил 12 апреля 1961 года.
«Гибель Гагарина на всю жизнь останется для меня самым большим несчастьем… – написал в дневнике генерал Каманин. – Я потерял лучшего из моих друзей, которому девять лет подряд постоянно передавал все лучшее, что имел сам. Десятки раз я спасал его от крупнейших неприятностей. Ни на секунду не задумываясь, я отдал бы за него свою жизнь… Я знаю: пройдут годы и появятся новые выдающиеся покорители космоса, но ни один из них не сможет подняться до величия подвига Юрия Гагарина».
Юрий Алексеевич Гагарин – первый навсегда.
«В кабинете Гагарина тихо.
Тихо-тихо. Часы не идут…
Где-то вспыхнул тот пламенный вихрь
И закрыл облаками звезду.
Только тихо пройдут экскурсанты,
Только звякнет за шторой луна.
И висит невесомым десантом
Неоконченная тишина.
Но Гагарин покоя не ведал —
Жил он в грохоте мощных ракет,
И победы, и горькие беды
Он встречал со штурвалом в руке».
Послесловие. Вечно живой
Тебя вспоминают Парижа окраины,
Проспекты Москвы и рязанская рожь.
А дети на свете играют в Гагарина,
Значит, ты на планете живешь!
Ты мир подружил с удивительной сказкою,
Сияет улыбка, как зорька во мгле…
От этой улыбки и доброй и ласковой
Стало людям теплей на земле.
Все ближе, все ближе нам небо бескрайнее,
И подвигам в жизни не будет конца.
Восходит над миром Созвездье Гагарина, —
К правде, к свету стартуют сердца.
Николай Добронравов, «Созвездие Гагарина»
