Как любая семья, пользующаяся исключительными милостями монарха, Бармесиды возгордились (или так говорили их соперники). Враги множились, и со временем Харуна удалось убедить, что Бармесиды представляют опасность для трона. В 803 г. Джафар был казнен без всякого предупреждения, а другие члены семьи были брошены в тюрьму. Но хотя Бармесиды ушли, персидское влияние сохранилось и росло.
Репутация Харуна в потомстве покоится, однако, вовсе не на его реальных достижениях, но на его роли в легенде. Примерно через столетие после его правления безымянные собиратели начали соединять вместе волшебные сказки и рассказы о приключениях. Со временем коллекция выросла и включила множество легендарных рассказов о добром и великодушном Харуне, который со своим другом Джафаром бродил переодетым по Багдаду, устраняя несправедливости и исправляя зло.
Связующей нитью, объединявшей совершенно аморфное собрание сказок и легенд, стала царица Шахерезада, которая рассказывала эти истории ночь за ночью в течение почти трех лет. Отсюда и пошло популярное название всего свода «Тысяча и одна ночь», или просто «Арабские ночи». На Запад их впервые привез французский путешественник Антуан Галланд и между 1704-м и 1717 гг. вышло первое многотомное издание. Сказки стали сенсацией, а Багдад Харун аль-Рашида стал волшебным городом пурпурно-золотой легенды.
В 813 г. халифом стал младший сын Харуна аль-Рашида аль-Мамун. Он был человеком высокой культуры и находился почти целиком под персидским влиянием. Первые несколько лет своего царствования он провел в Персии и, кажется, планировал устроить там свою столицу. Возмущенным жителям Багдада пришлось взбунтоваться, чтобы вернуть его назад.
В Багдаде аль-Мамун создал академию, которая работала, в частности, над переводами и исследованием греческих научных и философских трудов, используя несториан как переводчиков. Халиф построил также астрономическую обсерваторию.
Мировое лидерство в науке тринадцать столетий назад, после Навуходоносора, перешедшее от Месопотамии к Греции, теперь вернулось, по крайней мере на время, обратно в Месопотамию.
Джабир, который жил в Куфе и в Багдаде во времена Харуна аль-Рашида, был одним из пионеров алхимии (сегодня мы назвали бы его химиком), равного которому не найти вплоть до современной эпохи. Аль-Хваризми (аль-Хорезми), работавший в Багдаде во времена аль-Мамуна, известен трудами по математике.
Название одного из них дало нам слово «алгебра». Он также ввел новые символы чисел, изобретенные, по-видимому, в Индии. Этот индийский метод достиг Запада через мусульман. Со временем он заменил громоздкую систему римских цифровых обозначений. Мы еще пользуемся этим методом сегодня, и мы еще говорим об арабских цифрах.
В правление аль-Мамуна Аббасиды продолжали наращивать военные успехи.
Например, были захвачены Крит и Сицилия. В целом, этот халиф, кажется, заслужил титул аль-Мамуна Великого, хотя он, в отличие от своего легендарного отца Харуна аль-Рашида, почти неизвестен широкой публике.
В 833 г. аль-Мамун умер и ему наследовал брат по имени аль-Мутасим. Этот последний совершил две важные и губительные ошибки.
Он соблазнился примером монархов, которые, желая обеспечить собственную безопасность в смутные времена, нанимали отряды телохранителей, лояльных только к самому монарху. Для повышения эффективности такого отряда телохранителей набирали из чужих рас и отдаленных народов, которые не имели симпатий среди жителей столицы и поэтому не имели причин объединяться с ними против монарха.
Аль-Мутасим набирал телохранителей среди тюрков. Они вовсе не были подданными Аббасидов и даже не знали еще оседлой культуры. Короче, альМутасим завел себе телохранителей-варваров.
Такие варварские отряды могут быть очень эффективным оружием в руках сильных монархов, но они могут стать хозяевами при слабых монархах, а слабый монарх рано или поздно неминуемо появляется на троне.
К тому времени Багдад превратился в огромный бурлящий метрополис, постоянно угрожавший покою монарха, даже с тюркскими наемниками, стоявшими между ними и народом. Аль-Мутасим поэтому избрал себе новую столицу и удалился в Самарру на Тигре, в 100 км выше Багдада. Багдад остался фактической столицей империи, а Самарра стала просто резиденцией халифа. (Это напоминает Париж и Версаль во Франции XVIII в.) Все это радовало аль-Мутасима, но тоже представляло собой смертельную опасность. Халиф потерял точки соприкосновения с империей. Стало слишком легко делегировать власть и расслабиться в гареме, среди наслаждений. Не нужно было беспокоиться о беспорядках и мятежах в отдаленных провинциях или о поражениях на дальних границах, пока его дворец и парки оставались раем на земле.
Аль-Мутаваккиль, внук аль-Мутасима, взошедший на трон в 847 г., казалось, понимал опасность происходящего. Он попытался было перенести столицу обратно в Дамаск, но это оказалось крайне непопулярным шагом. А может быть, он сам тосковал по роскоши Самарры, ибо возвратился почти сразу. Он махнул на все рукой и занялся строительством нового дворца, который империя вряд ли могла себе позволить, а также демонстрациями своего правоверия, преследуя евреев, христиан и шиитов.
Со временем старшему сыну надоело ждать его смерти, в 861 г. он организовал заговор и убил отца руками командиров тюркской гвардии.
Момент настал! Тюрки обнаружили, что могут убивать халифов так же безнаказанно, как их подданных. Последовало десятилетие абсолютной анархии, когда тюрки ставили и сбрасывали халифов, выбирая их из членов дома Аббасидов. Реальными правителями были сами тюрки, которые уже начали передавать государственные должности по наследству от отца к сыну. Возникло несколько таких тюркских династий, что усиливало хаос, но мешало тюркам, ввиду взаимных свар, достичь пределов могущества.
В течение этого периода Багдад начал терять контроль над провинциями.
Теоретически повсюду в громадных владениях Харуна аль-Рашида еще признавалась власть халифа, но он сам сделался только именем, упоминавшимся в молитвах. Фактическая власть перешла к местным правителям – эмирам. Один из них контролировал Тунис, другой – Египет и Сирию, третий – большую часть Персии и так далее.
К 870 г., менее чем через сорок лет после смерти великого аль-Мамуна, прямая власть халифа была в основном ограничена пределами самой Месопотамии.
Положение стало еще хуже, когда ислам был расколот новой и очень опасной сектой. Около 750 г. появился некий человек по имени Исмаил, который был праправнуком Хусейна, шиитского мученика. Он дал имя крайней шиитской секте, исмаилитам.
Воинственные банды исмаилитов начали отрывать куски у мусульманской империи. В 929 г. были захвачены некоторые районы в Месопотамии и Сирии.
Другая группа, утверждавшая, что ею правят потомки Фатимы, дочери Мохаммеда (династия, впоследствии названная Фатимидами), захватила Египет.
Так Аббасиды потеряли все, кроме имени халифа. Месопотамия, даже Багдад, были потеряны для них. Халифы превратились в чисто символические фигуры, вовсе лишенные светской власти, вроде римских пап в современную эпоху.
Месопотамия попала под контроль шиитских эмиров, которые иногда подумывали о том, чтобы вовсе отменить халифат.
Однако, даже когда халифат таял, а великая империя Аббасидов тряслась и разваливалась на дюжину кусков, интеллектуальный прогресс в исламе продолжался и даже достиг новых вершин.
Около 900 г., например, в маленьком городе Ракках на верхнем Евфрате, недалеко от места, где две с половиной тысячи лет назад стоял древний шумерский город Мари, работал аль-Баттани. Ракках был когда-то любимой резиденцией Харуна аль-Рашида, а теперь стал обсерваторией аль-Баттани, величайшего астронома Средних веков. Его труды оставались непревзойденными вплоть до возрождения науки в Европе шесть столетий спустя.
То же самое, но в другой области можно сказать об аль-Рази, более известном в Европе под латинизированным именем Разиз. Около 900 г. он был главным врачом госпиталя в Багдаде и оказал огромное влияние на развитие средневековой медицины как в мусульманском мире, так и в Европе.
Но светское лидерство и имперская роль переходили к менее цивилизованному народу.
Глава 11. ТЮРКИ
Наследники захватывают власть
Если мусульманский мир не развалился полностью в ходе фрагментации X столетия, этого не произошло отчасти потому, что христианский мир был равным образом расколот на множество частей. После смерти Карла Великого Западная империя раскололась на ссорящиеся между собой сегменты, и все они стали жертвой разорения, принесенного набегами норманнов или викингов из Скандинавии. Византийская империя, оставаясь нетронутой, растрачивала свою энергию в религиозных конфликтах.
