Благодаря умелому руководству, а командовал ВМГ и всей операцией лично гвардии полковник Юдин, на колонну никто не нападал. Любое передвижение в полку было грамотно спланировано, обеспечены поддержка артиллерией и авиацией, так что организовывать засады на маршруте было бесполезно. Боевой опыт у полковника Юдина был громадный.
Эта операция шла полтора месяца. Сначала встали лагерем у какого-то селения, потом поехали на Центорой. Колонна пошла внизу, а моя рота обеспечивала ее проход, выставляла блокпосты на хребте. Я с первым остался, распорядился, чтобы организовали оборону. Со мной была еще пара минометов, они стали занимать позиции. Колонну роты в это время вытягивал начальник разведки полка. Минут сорок прошло – слышу бой впереди. Оказалось, что недалеко от дороги духи сидели, они не ожидали, что столько техники по дороге пойдет, и, видимо, с перепугу шарахнули из «РПГ». В ответ туда открыли огонь из всего, что было в колонне, артиллерия стала их долбить, а потом наши и в погоню кинулись. С другой стороны хребта прилетели вертолеты, долбанули по месту расположения духов, на этом все и кончилось. По слухам, здесь оказалась группа боевиков численностью человек 8–10. На место их расположения ходили наши разведчики, принесли трофеи: спутниковое оборудование, форму, оружие, документы и даже знамя. Потом его подарили генералу Столярову.
В ходе этой операции у разведчиков было ранено несколько человек, а у меня в роте – двое. Пошли за медом и на своих минах подорвались. Одному ноги посекло маленько, он сам пришел и сам же на операционный стол лег, а второму осколки попали в легкое. Помню, как он сидел в машине, грустный, уезжая домой по ранению.
Из этой экспедиции ВМГ вернулась примерно 12 мая. День Победы 9 Мая встретили в дороге, наши САУ по традиции повесили в небо осветительными ракетами знак полка – «W».
Вернулись под Урус-Мартан и начали оборудовать взводные опорные пункты, так называемые улитки, земляные крепости – «пирамиды Хеопса», валы. Эти работы были оправданны: после взятия нашими войсками Грозного сопротивление противника не ослабело, моральный дух его не был сломлен, не изменился и менталитет местного населения.
В промежутках между копанием ездили под Самашки – там в лесу кого-то гоняли, в Гойты, но все это поблизости, на 2–3 дня. А в основном копали.
«Десять бородачей в камуфляже…»
Сергей Гирин, заместитель командира 2-й мотострелковой роты по воспитательной работе, лейтенант:
– Семнадцатого апреля полк практически в полном составе перешел из базового лагеря в горный район Чечни. В это время пришел новый командир нашей роты – майор Дмитрий Элизбарашвили.
Выдвинувшейся группой полка командовал лично командир полка полковник Юдин, поэтому передвижение было организовано грамотно. Его авторитет был велик не только среди военнослужащих полка, но и среди местных жителей. Едешь, бывало, местные смотрят на эмблему на «бэхах»: «А, двести сорок пятый, знаем…»
В ходе рейда прошли около сел Майртуп, Ялхой-Мохк, Бас-Гордали.
Около селения Центорой наша рота наткнулась на группу боевиков. Причем это было неожиданным для обеих сторон. Едем, кругом «зеленка», ветки прямо к дороге нависают, «бэхи» тихо урчат. И вдруг человек десять бородачей в камуфляже и, что странно, с белыми мешками из-под сахарного песка за спинами. Они начали стрелять, мы тоже в ответ огонь открыли. Духи поняли, что нас больше, и – быстро юрк в кусты… Потом наша артиллерия прошла по этому месту хорошо…
Около селения Бас-Гордали один наш командир взвода отправился с двумя солдатами на ближайшую пасеку: медку захотелось. Как часто бывает в таком случае, приключения их сами нашли. Двое бойцов подорвались на мине, лейтенант прибежал за помощью. Один из солдат – мой земеля, мужику за тридцать, раньше в таможне работал, вроде бы должен быть опытный. В результате лишился ступни, можно сказать, по глупости.
Второго-третьего мая рота дошла до селения Дарго, что рядом с поселком Ца-Ведено. Здесь на высоте 910,7 проходила рекогносцировка с участием командного состава из различных родов войск. Помню, был даже генерал-полковник из внутренних войск. С ними были связисты, давали возможность по спутниковому телефону позвонить домой. Мне удалось связаться с родными и сказать им пару слов.
Затем полк вернулся на равнинную часть Чечни. Пару дней находились около города Гудермеса. Четырнадцатого мая вернулись в базовый лагерь.
Из дневника Алексея Горшкова:
10.04.2000 г.
Снова ранен, опять контузия. Попали под огонь артиллерии (арткорректировщики – чтоб им пусто было). Но может быть, это и «чехи», кто их знает…
12.04.2000 г.
Врачи настаивают на неотложной госпитализации. Поставили диагноз «баратравма на фоне контузии». Сегодня оформили все документы и вертушкой отправили в госпиталь. Похоже, война для меня уже закончилась…
13.04.2000 г.
Снова в госпитале в Моздоке. Сегодня готовят к эвакуации. Правда, еще не знаю куда. Все зависит от того, куда будет борт. К вечеру стало известно, что борт летит на Рязань, но я в состав команды не вхожу, и меня оставляют здесь, в Моздоке, по всей видимости, до следующей эвакуации.
15.04.2000 г.
Чувствую себя, как разбитое корыто: проспал без малого двое суток. Будят меня только лишь для приема пищи, сразу делают никотинку, «В1», ставят капельницу, заталкивают какие-то таблетки. И снова проваливаюсь в глубокий сон. Такое ощущение, что слабость во всем теле, а организм не в состоянии бороться с усталостью.
17.04.2000 г.
Самолетом эвакуировали в Ставрополь, в военный госпиталь (в/ч 55482).
18.04.2000 г.
Врачи находят мою контузию изрядной. Проводят полное обследование. Сразу же сказали, что ничего не прошло, пока были в Моздокском госпитале. Лежать еще как минимум месяц, до второй половины мая. Домой не пишу и не звоню, чтобы не расстраивать никого, тем более что еще заикаюсь немного время от времени. Но доктора говорят, что пройдет скоро…
20.04.2000 г.
Курс лечения пройдет еще 21 день, т. е. выписка будет не ранее 12 или 13 мая (это если все будет нормально). Назначили физиопроцедуры, лечебный массаж спины. Уже сделали повторное исследование головного мозга, снова ЭКГ, снова что-то колдовал окулист. Третий день ставят капельницы (одну утром и одну вечером), колют никотинку, «В1», «В6», димедрол плюс анальгин и еще какую-то дрянь. Мне ничего не говорят, но чувствую, что простой контузией тут не пахнет… Сам же чувствую себя удовлетворительно, правда, гудит башка и давит в виски.
Сегодня утром из соседней палаты увезли на эвакуацию солдата-срочника из 506-го полка – того самого, что мы пытались выбить у «чехов» из окружения на пл. Минутка в Грозном в январе. У этого парня осколок перебил какой-то нерв на руке, и теперь она у него висит плетью. Когда он уходил, то мне стало не по себе: пробей мы для них коридор двумя днями раньше, и он был бы сейчас здоров. А так, скорее всего, будет инвалидом. Он уже три месяца по госпиталям – ничего врачи сделать не могут. Вот теперь везут в Москву в госпиталь Бурденко. Война опять напоминает о себе, даже здесь, в тылу.
24.04.2000 г.
Скоро Пасха. Очень хотелось бы попасть домой, надо отцу на могиле убрать и ограду хорошую поставить, а то до войны не успел… Но все же придется перенести это мероприятие на более позднее время, как из госпиталя вернусь домой…
Очень скучаю по детям и, особенно, по своей малышке-доченьке. Скорей бы их увидеть…
Сегодня сообщили по ящику, что в Сержень-Юрте разбили по дороге в ущелье целую колонну 5-го полка: 13 «двухсотых», 6 «трехсотых», 4 единицы техники сожжено. Наши бились два часа, в ходе боя взяли в плен 11 духов. Да этих уродов мочить надо, все они сволочи, всех под корень, а не в плен!!! Весь госпиталь жужжал, как развороченный улей, обсуждали это и солдаты, и офицеры, и медсестры. Бойцы рвутся досрочно на выписку, назад, на фронт, мстить этим гадам.
26.04.2000 г.
Сегодня снова разбили колонну в Аргунском ущелье, опять в Волчьих воротах… Весь день не покидало плохое предчувствие, на душе неспокойно. Едва дождался вечерних новостей – оказалось, что на этот раз разбили наш 245-й полк…
27.04.2000 г.
Спал сегодня плохо, во сне видел свой взвод, ротного, говорил с ними… Проснулся в три часа ночи в холодном поту и до утра не смыкал глаз. Дурное знамение… Когда пришел мой доктор, сразу стал просить его о выписке досрочно. Он обещал поспособствовать…
29.04.2000 г.
Лечащий врач согласен на мою выписку. Теперь нужно дождаться решения «директора кукушатника» (зав. отделения неврологии госпиталя). Не нахожу места, очень хочется скорее вернуться назад в роту, в окопы, в родной блиндаж.
01.05.2000 г.
Стало известно, что выписку отложили на послепраздничные дни. Сегодня пошел на самоволку. Прогулялся по городу, потаращился на людей – эх, чудно: дома целехонькие, окна со стеклами и даже асфальт есть.
