и не мог за них платить. Вскоре он израсходовал 320 000 фунтов золота, которые предшественники Юстина оставили в казне; после этого он был вынужден вводить налоги, которые отталкивали граждан, и экономить, что мешало его генералам. Всеобщая воинская повинность прекратилась за столетие до этого; теперь императорская армия почти полностью состояла из варваров-наемников из сотни племен и государств. Они жили грабежом и мечтали о богатстве и изнасиловании; то и дело они бунтовали в разгар битвы или теряли победу, останавливаясь для сбора трофеев. Ничто не объединяло и не вдохновляло их, кроме регулярного жалованья и умелых генералов.
Белисарий, как и Юстиниан, происходил из иллирийских крестьян, напоминая тех балканских императоров — Аврелиана, Проба, Диоклетиана, — которые спасли империю в третьем веке. Ни один полководец со времен Цезаря не одержал столько побед при столь ограниченных людских и финансовых ресурсах; мало кто превзошел его в стратегии и тактике, в популярности среди своих людей и милосердии к врагам; возможно, стоит отметить, что величайшие полководцы — Александр, Цезарь, Белисарий, Саладин, Наполеон — считали милосердие могучим двигателем войны. В Белисарии, как и в других, была та чувствительность и нежность, которая могла превратить солдата в любовника, как только его кровавые задачи были выполнены. И как император обожал Феодору, так Белисарий обожал Антонину, с тающей яростью переносил ее неверность и, по разным причинам, брал ее с собой в походы.
Свои первые награды он завоевал в войне с Персией. После 150 лет мира между империями возобновились военные действия в старом соперничестве за контроль над торговыми путями в Среднюю Азию и Индию. После блестящих побед Белисарий был внезапно отозван в Константинополь; Юстиниан заключил мир с Персией (532), заплатив Хосру Ануширвану 11 000 фунтов золота, а затем отправил Белисария отвоевывать Африку. Он пришел к выводу, что не может рассчитывать на постоянные завоевания на Востоке: население там враждебное, границы трудно защищать. Но на Западе были народы, привыкшие за века к римскому правлению, возмущавшиеся своими еретиками-варварами и обещавшие сотрудничество в войне, а также налоги в мире. А из Африки поступало дополнительное зерно, чтобы успокоить критические рты столицы.
Гайзерик умер (477 г.) после тридцатидевятилетнего правления. При его преемниках вандальская Африка восстановила большинство своих римских традиций. Официальным языком стала латынь, и поэты писали на ней мертвые вирши в честь забытых королей. Римский театр в Карфагене был восстановлен, в нем снова стали разыгрывать греческие драмы.14 Памятники античного искусства пользовались уважением, и возвышались великолепные новые здания. Прокопий изображает правящие классы как цивилизованных джентльменов, которых иногда коснулось варварство, но в основном они пренебрегают военными искусствами и неторопливо разлагаются под солнцем.15
В июне 533 года пятьсот транспортов и девяносто два военных корабля собрались в Босфоре, получили приказ императора и благословение патриарха и отплыли в Карфаген. Прокопий был в штабе Белисария и написал яркий рассказ о «Вандальской войне». Высадившись в Африке всего с 5000 конников, Белисарий пронесся по импровизированной обороне Карфагена и за несколько месяцев сверг власть вандалов. Юстиниан слишком поспешно отозвал его для триумфа в Константинополе; мавры, спустившись с холмов, напали на римский гарнизон; Белисарий поспешил вернуться как раз вовремя, чтобы подавить мятеж в войсках и привести их к победе. Карфагенская Африка отныне оставалась под властью Византии до прихода арабов.
Хитрый дипломат Юстиниан заключил союз с остготами, пока Белисарий атаковал Африку; теперь он заманил франков в союз, приказав Белисарию завоевать остготскую Италию. Используя Тунис в качестве базы, Белисарий без особого труда захватил Сицилию. В 536 году он переправился в Италию и захватил Неаполь, заставив нескольких своих солдат пробраться в город через акведук. Силы остготов были скудны и разрозненны; жители Рима приветствовали Белисария как освободителя, духовенство — как тринитария; он вошел в Рим без сопротивления. Теодахад убил Амаласунту; остготы свергли Теодахада и выбрали королем Витигиса. Витигис собрал армию в 150 000 человек и осадил Белисария в Риме. Вынужденные экономить еду и воду, а также отказаться от ежедневных ванн, римляне начали роптать на Белисария, у которого было всего 5000 человек в вооружении. Он умело и мужественно защищал город, и после года усилий Витигис вернулся в Равенну. В течение трех лет Белисарий упрашивал Юстиниана дать ему дополнительные войска; они были посланы, но под командованием враждебных Белисарию генералов. Остроготы в Равенне, осажденные и голодающие, предложили сдаться, если Белисарий станет их королем. Он сделал вид, что согласен, взял город и подарил его Юстиниану (540 г.).
Император был благодарен и подозрителен. Белисарий хорошо вознаградил себя из победных трофеев; он завоевал слишком личную преданность своих войск; ему предложили царство; не мог ли он стремиться отнять трон у племянника узурпатора? Юстиниан отозвал его и с беспокойством отметил пышность свиты полководца. Византийцы, сообщает Прокопий, «с удовольствием наблюдали за Белисарием, когда он каждый день выходил из своего дома… Ведь его продвижение напоминало многолюдную праздничную процессию, поскольку его всегда сопровождало большое количество вандалов, готов и мавров. Кроме того, он обладал прекрасной фигурой, был высок и необычайно красив. Но его поведение было таким кротким, а манеры такими приветливыми, что он казался очень бедным человеком, не имеющим никакой репутации».16
Командиры, назначенные вместо него в Италии, пренебрегали дисциплиной своих войск, ссорились друг с другом и заслужили презрение остготов. Королем побежденного народа был провозглашен гот, обладавший энергией, рассудительностью и мужеством. Тотила собрал отчаянных рекрутов из варваров, бездомно бродящих по Италии, взял Неаполь (543) и Тибур и осадил Рим. Он поразил всех своим милосердием и добросовестностью; так хорошо обращался с пленниками, что они записывались под его знамена; так благородно выполнял обещания, которыми добился сдачи Неаполя, что люди стали гадать, кто из них варвар, а кто цивилизованный грек. Жены некоторых сенаторов попали в его руки; он обращался с ними с галантной вежливостью и освободил их. Одного из своих солдат он приговорил к смерти за насилие над римской девушкой. Варвары на службе императора не проявляли подобной деликатности; не получая жалованья от почти разорившегося Юстиниана, они опустошали страну, пока население не стало с тоской вспоминать порядок и справедливость правления Теодориха.17
Белисарий получил приказ прийти на помощь. Достигнув Италии, он в одиночку пробился через ряды Тотилы в осажденный Рим. Он опоздал: греческий гарнизон был деморализован, его офицеры — некомпетентные трусы, предатели открыли ворота, и десятитысячная армия Тотилы
