Папский престол пустовал почти два года, но решимость прелатов даровать тиару Дезидерию только укреплялась. Собравшись в Риме, все кардиналы, самые влиятельные епископы и часть нормандских принцев послали формальное приглашение, которое он не мог проигнорировать. Однако его нежелание принять сан оставалось твердым. Дезидерий предложил избрать вместо себя Эда, епископа Остии, но эту кандидатуру под надуманными предлогами отвергли. Проинструктированные должным образом римляне громко требовали избрания Дезидерия. Сопротивляющегося аббата насильно препроводили в небольшую церковь, где он с отчаяньем услышал, что его провозглашают папой Виктором III.
Худшие предположения Дезидерия стали оправдываться даже быстрее, чем он думал. Враги его сторонников из числа нормандцев (Рожер Борса) подняли римлян против папы и сорвали официальную церемонию в соборе Св. Петра. Дезидерий, даже не попытавшись оказать сопротивление, покинул Рим, официально объявил о своем отречении и вернулся в Монте-Кассино.
Возможно, его поведение было расценено частью курии как неуместные капризы, поскольку стали раздаваться первые голоса, враждебные Дезидерию. Кардиналы Гуго Лионский и Эд Остийский, оба рекомендованные покойным Григорием VII в качестве его возможных преемников, выразили недовольство возведением на папский престол человека, явно к этому не расположенного и не способного, что и сам он открыто признавал. Но даже недоброжелательство и неблагодарность коллег не подвигли Дезидерия на сопротивление. И только опасность, на которую ему открыл глаза нормандец Жордан Капуанский — шаткость его положения как аббата Монте-Кассино в случае возвышения любого из его соперников, — заставила его изменить решение.
В марте 1087 г. Дезидерий собрал в Капуе синод и официально объявил, что возвращается на римскую кафедру. Надев на себя папское облачение, он в сопровождении нормандского войска направился в Рим.
В Вечном городе с ведома императора власть получил римский префект. Он вызвал антипапу Климента III и вновь водворил его в Латеране. Но это продолжалось недолго: после жестокого сражения на территории собора Св. Петра Виктору удалось войти в город и там закрепиться, что стало возможно только при поддержке нормандского оружия. Климент укрылся в Пантеоне, и смирившийся с обстоятельствами Эд Остийский рукоположил Виктора III.
Добившись интронизации «своего» папы, нормандцы посчитали, что дело сделано. Они не желали снова вторгаться в город, где память о 1084 годе была еще слишком свежа. Не имея возможности занять Латеран, папа счел допустимым оставить Рим и возвратиться в Монте-Кассино.
Виктор III не стремился влиять на имперские дела. Уже в 1087 году Генрих IV короновал в Ахене своего старшего сына Конрада в качестве германского короля, чему папа не воспрепятствовал.
Недоброжелатели отмечали, что Виктор «по мере того, как шли годы, начал выказывать опасное пренебрежение к моральным принципам». По-видимому, это касалось его связей с нормандцами. Он одним из первых церковных иерархов понял, что северные разбойники надолго обосновались в Италии. Он решительно встал на их сторону. Однако по отношению к князю Аквино, Атенульфу, отчаянно сражавшемуся против превосходящих сил нормандцев, такая политика выглядела как предательство. Правда, при заключении договора о капитуляции папа уговорил Ричарда Капуанского несколько снизить размер контрибуции, но это не имело решающего значения.
К числу заслуг Виктора принадлежит попытка папства организовать сопротивление сарацинам. Те возобновили свои набеги на южные районы полуострова, взяли под свой контроль все альпийские перевалы между Италией и Провансом, Бургундией и Швабией. Многочисленные путники, странники и торговцы, попавшиеся им на пути, расстались с имуществом и жизнью. С помощью своих друзей-нормандцев папа начал военную кампанию против мусульман, оккупировавших юг Италии.
Но при любой возможности понтифик покидал римскую кафедру, чтобы вернуться туда, куда всегда стремился душой, — в Монте-Кассино. Даже очередной захват Рима Климентом III послужил для папы всего лишь основанием вновь отправиться на юг. Но ему не было суждено вкушать покой в любимой обители: грозная графиня Матильда появилась у ворот Вечного города с намерением изгнать Климента III. Она настаивала на присутствии Виктора при ее триумфе. К несчастью, армия графини была блокирована войсками антипапы на Тибрском острове и вынуждена отступить.
Оторванный от боготворимой обители, изнемогающий от жары в раскаленном Риме, Виктор III чувствовал себя безнадежно больным. Он не мог больше терпеть мучений плоти и потребовал доставить себя в Монте-Кассино. Там он назначил аббатом Одеризия, поскольку, будучи папой, продолжал управлять монастырем. В середине сентября он покинул этот мир.
Аббат Дезидерий был великим человеком, стяжавшим себе бессмертие; папа Виктор III остался в ряду римских понтификов только бесславной, бледной тенью.
Монахи похоронили Дезидерия, которому были обязаны восстановлением своего аббатства, в абсиде залы капитула, где Дезидерий и желал быть погребенным. На его надгробном камне братья поместили прекрасную, трогательную надпись.
В 1887 г. Дезидерий признан блаженным.
Этот странный папа в продолжение своего короткого понтификата присутствовал в Риме всего несколько месяцев, а Климент III уверенно контролировал город. Поэтому избрание и интронизация нового папы, того самого епископа Остийского, на которого указывал Виктор III, состоялись в Террачине.
Урбан II (123.1088–29.7.1099) с рождения звался Эд де Ланжери де Шатильон и вел свое происхождение из рода бургундских дворян, живших в городе Шатильон-на-Марне. Он происходил из приората Клюни, рос и воспитывался в тех же местах, что и главные идеологи клюнийских реформ, и не мог не проникнуться их взглядами. Эд обучался богословию в кафедральном училище города Реймса у преподобного Бруно, знаменитого тем, что в 1084 г. основал монастырь неподалеку от Гренобля в альпийском местечке Шартр (лат. Cartasia) (отсюда и произошло название ордена картезианцев). Там же он был рукоположен в священники и дошел по служебной лестнице до настоятеля собора. Однако в 1070 г. молодой клирик неожиданно покинул этот пост и постригся в монахи в Клюнийском аббатстве. Некоторое время Эд служил приором у аббата Гуго, но был отозван в Рим, где Григорий VII назначил его кардиналом-епископом Остии. Эд стал самым верным и доверенным сотрудником пламенного папы, который назвал его в числе возможных преемников. После смерти следующего понтифика, Виктора III, кардинальская коллегия единодушно избрала его римским первосвященником.
В ноябре 1088 г. армия нормандцев возвратила ему римскую кафедру, но вскоре папа был заперт сторонниками Климента III на Тибрском острове. Осенью 1089 г. Урбан, подобно двум своим предшественникам, бежал из Рима, оставив антипапу хозяином города. В 1089 г. Климент III созвал в Риме собор своих многочисленных сторонников, на котором снял все анафемы с императора Генриха IV.
Однако противостояние с антипапой Климентом III, утвержденным в Риме военной силой императора, продолжалось весь понтификат Урбана. Часто папе приходилось искать убежище за стенами замка Св. Ангела, хотя его сторонники продолжали контролировать часть города. Приверженцы императора во главе с семьей Франжипани занимали все новые кварталы. Урбану II, как до него Григорию VII, ничего не оставалось, кроме как обратиться за помощью к нормандцам. Рожер I, брат Роберта Гвискара, помог Урбану войти в Рим и поселиться на одном из островов на Тибре.
Борьба за столицу христианства продолжалась с переменным успехом. Не уверенный в безопасности своего клира и собственной, Урбан вынужден был спасаться от врагов на юге Италии. В ту пору ее продолжали тревожить безжалостные набеги сарацин, ставшие настоящим бичом местного населения. Находясь на передней линии противостояния христианского мира и ислама, папа-изгнанник глубоко проникся идеей борьбы за веру. Можно думать, что именно здесь в нем зародилась мысль об отвоевании у мусульман Гроба Господня, получившая в дальнейшем такое мощное воплощение.
Будучи весьма учтивым, доброжелательным и прекрасно воспитанным человеком, Урбан снискал не меньше уважения, чем его знаменитый предшественник Григорий VII, но в сложных политических обстоятельствах проявил намного больше хитроумия и изобретательности для укрепления папского авторитета.
Тем не менее неотступно и настойчиво он проводил политику своего предтечи. Девизом нового папы стало следующее заявление: «Все, что Григорий отвергал, я отвергаю, все, что он осуждал, я осуждаю, все, что он рассматривал как католическое, я принимаю, встаю на сторону тех, кого он поддерживал». Но он проявлял нужную долю дипломатии и ловкости, на которую его предшественник не был способен.
