Крымская (Восточная) война 1853–1856 гг. и ее полководцы
Актуальный вопрос
Накануне Крымской (Восточной) войны русский царь Николай I откровенно выразил свои намерения: «Турция — умирающий человек… Она должна умереть». Мысль о приобретении новых владений на Востоке была не чужда и Англии с Францией, но прежде всего они выступили с осуждением непомерных амбиций России. В своей знаменитой речи в британском парламенте министр иностранных дел Г. Пальмерстон поставил проблему, актуальную до настоящего времени: «Вопрос, который мы рассматриваем, заключается в том, может ли одна держава вызывать на бой весь земной шар, распоряжаться Европой, как ей заблагорассудится, или же эта держава будет научена, что есть предел для честолюбия, что есть граница для завоеваний».
Синопское сражение. 1853 г.
Что произошло после Синопского сражения
Турция в 1853 г. первой вступила в войну против России, но начала ее неудачно: русская эскадра Нахимова сожгла турецкий флот в Синопском морском сражении. По свидетельству русского посла в Лондоне, событие получило там такую реакцию: «Где же была Англия, которая недавно утверждала, что ее знамя развевается на морях? Это значит дойти до пределов позора. Жребий брошен».
Французский император Наполеон III писал Николаю I об оскорбительности синопского побоища, происшедшего при близком присутствии в Босфоре французской и английской эскадр: «Тут уже не наша внешняя политика получила удар, но наша военная честь». Николай I, не дрогнув, отвечал Наполеону III: «Что бы Вы ни решили, Ваше величество, меня не увидят отступающим… И я ручаюсь, что Россия в 1854 г. та же, какой была в 1812». Оба императора в конце своих писем не забыли заверить друг друга в дружбе, а английские газеты писали: «Земной шар замер в ожидании после переписки двух добрых друзей».
Через несколько дней война России с Францией и Англией началась.
Пруссия осталась нейтральной
Англия в 1854 г. долго оказывала давление на Пруссию, стремясь вовлечь ее в Крымскую войну. Но Фридрих Вильгельм IV не желал воевать с Россией. Его переписка с англичанами, по словам Е. Тарле, привела к следующему положению: «Они просят у короля помощи против Николая, и Фридрих Вильгельм готов оказать эту помощь, но с небольшим условием: чтобы англичане начали войну не против Николая, а против Наполеона III, с которым они только что заключили союз для нападения на Николая!».
Англичане констатировали: «Несчастный монарх начал сходить с ума». В этом была немалая доля истины, поскольку психическое нездоровье Фридриха Вильгельма действительно прогрессировало.
Неожиданная Австрия
После того, как в Крымской войне Великобритания и Франция совместно выступили против России, осмелела и Австрия. Император Франц Иосиф стал выражать недовольство наступлением русских войск против турок на Дунае. На тревожных депешах, поступавших к Николаю I от русского посла из Вены, царь долго писал: «Не верю!» Потом появилась такая запись в адрес австрийского министра иностранных дел Боуля «Мерзавец! Каналья! Негодяй!»
Под давлением Австрии Николай I вынужден был отвести русские войска от Дуная. «Кто из русских царей, по твоему мнению, самый глупый?» — как-то спросил Николай I одного из своих генерал-адъютантов и сам ответил: «Я. Потому что пять лет назад помог австрийцам подавить венгерский мятеж».
Эпизод Крымской (Восточной) войны. 1854 г.
«Крестовый поход» XIX в.
Чтобы объяснить французам, из-за чего ведется война Франции, Англии и Турции против России, Наполеон III прибег к помощи католических духовников. Парижский архиепископ Сибур объявил, что в Крымской войне христианская (католическая) Франция должна покончить с православной ересью русских. Иными словами, объяснял он французам, «это не политическая, а священная война, исключительно религиозная». «Причина святая, угодная Богу, состоит в том, чтобы изгнать, обуздать, подавить ересь Фотия. Это — цель нынешнего Крестового похода».
Так с опозданием в тысячу лет христианская Франция, не смущаясь союза с магометанской Турцией, решила отомстить византийскому патриарху Фотию. Впрочем, римский папа Пий IX был в недоумении от идеи такой «священной войны» и потому на «крестовый поход» Франции не откликнулся.
Оружие русской сатиры
На войну Франции и Англии против России русская графиня Растопчина отозвалась предупреждением в адрес Наполеона III (племянника Наполеона I):
А ты, Луи Наполеон,
тебе пример — покойный дядя!
Поберегись и будь умен,
на тот пример великий глядя!
В другом стихотворении неизвестного автора, переложенном на музыку, досталось и Луи Наполеону, и английскому министру иностранных дел Пальмерстону:
Вот в воинственном азарте
воевода Пальмерстон
поражает Русь на карте
указательным перстом.
Вдохновлен его отвагой,
и француз за ним туда ж,
машет дядюшкиной шпагой
и кричит «Allons, courage!».
Но мрачная реальность и печальные итоги обороны Крыма развеют первоначальный оптимизм русского общества.
Иллюзии и правда войны
На войну к берегам Крыма отправился цвет английской аристократии. Французы были поражены количеством привезенного союзниками багажа. Так, личный обоз командира дивизии герцога Кембриджского состоял из 17 повозок. Начальник легкоконной дивизии Кардиган обедал и почивал на собственной яхте. Многие офицеры привезли с собой гунтеров — тяжелых верховых лошадей, предназначенных для охоты.
Ожесточенное сопротивление защитников Севастополя, болезни и холод станут для сынов Альбиона неожиданными и суровыми испытаниями, с которыми они справятся с огромным трудом. Англия потеряет в Крыму около 20 тыс. человек, три четверти из них умрут от холеры и других болезней. Большая по численности французская экспедиционная армия потеряет в Крыму 95 тыс. человек.
Главнокомандующие Крымской войны
Русские историки не очень лестно оценивали английских и французских военачальников в Крымской войне. Наиболее распространенные характеристики французского главнокомандующего Сент-Арно: «маршал из мелких буржуа», «типичный колонизатор», «авантюрист, жаждавший кровавых потех», «кондотьер, в нормальной жизни чувствовавший себя ненормально».
Английский главнокомандующий Раглан характеризовался так: «медлительный лорд», «фельдмаршал-тугодум», «аристократ, не слышавший выстрела с тех пор, как потерял руку при Ватерлоо».
Но еще более критически был оценен в России бесталанный русский главнокомандующий адмирал Меншиков, получивший у солдат прозвище «Изменщиков». Сменившего его генерала Горчакова называли «человеком, меньше всего похожим на главнокомандующего».
Герои, рожденные войной
У каждой из сторон в Крымской войне были и свои герои: у русских — Нахимов, Корнилов, Истомин, Тотлебен, у англо-французских союзников — Воске, Барагэ, Пэйджет, Гиффорд. У англичан был даже «маленький герой» — 10-летний барабанщик гвардейского гренадерского батальона Томас Кип; он уцелел в этой войне и до самой старости был для британцев «маленьким героем».
Начало битвы за Севастополь
Французский главнокомандующий Канробер (сменил умершего маршала Сент-Арно) и главнокомандующий английской армией Раглан неумело организовали первые штурмы Севастополя. По этому поводу адмирал Нахимов шутил: «Я попрошусь у государя после окончания войны в отпуск за границу, а там публично назову Раглана и Канробера ослами». Но противник отомстил русскому адмиралу: Нахимов погиб, защищая Севастополь.
Трудности англо-французского союза
Вооруженные силы крупнейших европейских держав — Великобритании и Франции — в Крымской войне впервые за долгие годы действовали совместно как союзники на полях сражений. И это давалось им с большим трудом. Не имея единого главнокомандующего, английские и французские военачальники часто вступали в бой вместе, но дрались врозь или «вежливо» уступали право сражаться друг другу. Англичане сетовали на азартную суетливость французов, а те — на медлительность англичан. Французский генерал Тума свои обиды на союзника выразил так: «Мы, имеющие здесь 130 тыс. человек, находимся в зависимости от 25 тыс. англичан, которые ничего не делают».
Английский главнокомандующий в Крыму Раглан нечаянно обижал своих союзников-французов при разговорах о неприятеле, он упорно именовал противника не словом «русские», а… «французы». В оправдание себе старый фельдмаршал говорил, что вся его молодость прошла в годы борьбы англичан с Наполеоном, и он привык к тому, что слова «француз» и «неприятель» означают одно и то же.
