Ознакомительная версия.
В сентябре 1990 года Главная военная прокуратура начала уголовное дело по факту расстрела польских военнопленных. Она провела серию неотложных мер: ознакомилась с рядом ранее недоступных архивных материалов, сняла показания с участников и свидетелей преступления, провела совместно с представителями польской Генпрокуратуры и Министерства юстиции эксгумации в местах захоронений расстрелянных польских военнопленных.
В ходе следствия к концу 1990 года было установлено, что польские военнопленные были уничтожены по решению Политбюро ЦК ВКП(б), подписанному Сталиным в первые месяцы 1940 года.
Взглянем ещё на один перл ельцинского следствия: «Благодаря политической воле руководителей РФ и РП удалось подойти к завершению выяснения вопроса об умерщвлении польских военнопленных, содержавшихся осенью 1939 года — весной 1940 года в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях НКВД…
14 октября 1992 года представитель Президента РФ Б.Н. Ельцина Главный государственный архивист Р.Г. Пихоя передал Президенту РП Леху Валенсе постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года о решении «в особом порядке» вопроса о судьбах польских военнопленных…».
***
Далее «следствие» делает выводы:
— «…имели место массовые убийства органами НКВД весной 1940 года в трех вышеупомянутых лагерях 14 522 польских военнопленных, а в тюрьмах Западной Белоруссии и Западной Украины были расстреляны 7305 поляков, в том числе около 1000 офицеров;
— расстрелы совершались на основании постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года по представлению НКВД СССР, а также статьи 58, пункта 13 УК РСФСР, статьи 54, пункта 13, пункта 13 УК УССР и иных, с нарушением норм международного права;
— имелась прямая логическая причинно-следственная связь развития советско-германо-польских отношений в августе сентябре 1939 года и военных действий Красной Армии против польской армии с выполнением обязательств, вытекающих из советско-германских договоров 23 августа и 28 сентября 1939 года и дополнительных секретных протоколов к ним, предполагавших решение вопроса о судьбах Польского государства, его территории, армии и о противодействии освободительной борьбе польского народа;
— международному праву противоречил сам факт передачи лагерей военнопленных в ведение НКВД СССР;
— мотивировка рассмотрения «вопроса НКВД СССР» и принятия решения об умерщвлении 22 000 человек не была адекватна ни составу задержанных, ни их действиям;
— расстрел польских военнопленных — это тягчайшее преступление против мира и человечества;
— все расстрелянные подлежат полной реабилитации как невиновные жертвы сталинских репрессий;
— выводы четко указывают на то, что давность событий расстрела установлена только на основании документов, изъятых из одежды трупов польских военнопленных, а судебно медицинские данные не противоречат этой давности;
— в настоящее время однозначно оценить, являются или нет научно обоснованными выводы комиссии Н.Н. Бурденко в своей судебно-медицинской части, нельзя, так как в материалах дела отсутствуют какие-либо документы, которые бы описывали исследовательскую часть работы судебных медиков в составе этой комиссии;
— по судебно-медицинским данным эксгумаций в Харькове и Медном невозможно определить время наступления смерти погибших;
— проведенный польскими экспертами анализ «Сообщения Специальной комиссии…» является полностью обоснованным с научно-исторической точки зрения и доказательно ставящим под сомнение состоятельность выводов Специальной комиссии под руководством Н.Н. Бурденко…».
Этот бойкий текст подписали эксперты Топорнин, Яковлев, Яжборовская, Парсаданова, Зоря, Беляев. Не правда ли, всё складно.
Я специально перечислил фамилии этих фальсификаторов, которые, с одной стороны, пользовались, мягко говоря, препарированными данными руками недальновидных политиков и их подручных, а с другой — сами готовили фальшивки, потому что из ничего получается ничего, из неправды — ложь.
Но о моральном равнодушии этих пинкертонов не от юриспруденции, а от политики, более предметно поговорим ниже.
Все они знали что натворили, поэтому некоторые мучились и терзались и, что главное, загадочно уходили из жизни, унося с собой в могилы тайны катынской мифологии, писанной собственными руками.
Это «заключение» саднит, как заноза, — почему, зачем властям понадобилось фальсифицировать документы? Если бы в них героизировалась деятельность НКВД и ЦК, это было бы понятно. Но здесь достигался эффект прямо противоположный: «исторические» документы возлагали на руководство Советского Союза ответственность на одно из самых кровавых злодеяний ХХ века.
Как пишут в Интернете авторы «Тайны Катыни», кто в здравом уме решился бы на такое — и не где-нибудь в Варшаве, Вашингтоне или Лондоне, где обосновалась польская эмиграция, а в Москве, в аппарате того самого ЦК, который и оказывался в результате главным обвиняемым по «Катынскому делу»? Выходило, что все сведения, содержащиеся в «Особой папке», правдивы.
«Главные злодеи» сами признавались в своих преступлениях — что же тут ещё обсуждать?
Логика вроде бы железная. Если только не учитывать лихорадочную, сумасшедшую борьбу за власть, время от времени сотрясавшую Кремль. В этой борьбе жертвовали всем — интересами соратников, партии, страны и прежде всего историей, которая в очередной раз объявлялась «проклятым прошлым» и подлежала радикальному преодолению.
Вспомним, когда обнаружились «исторические документы». В сентябре 1992 года, в разгар процесса по делу КПСС. «Убойный» компромат, изобличающий коммунистов, был необходим Ельцину в его борьбе с компартией.
Более того, в этот период до предела обостряется противостояние Президента и Верховного Совета. Это теперь, когда всё завершилось расстрелом Дома Советов, фамилия Ельцина сопровождается приставкой «первый президент России». А обернись дело по-другому, Ельцину пришлось бы отвечать за «Беловежский сговор» и многие другие тяжкие уголовные преступления.
В этой ситуации политического форс-мажора ему буквально по зарез необходимы были аргументы, оправдывающие разрушение СССР и разгром КПСС.
«Катынское преступление», имеющее, помимо прочего, громкий международный резонанс, вполне подходило для этого. Оно стоило того, чтобы тщательно «поработать с документами».
Почти за сорок лет до этого в схожей ситуации оказался другой борец с «проклятым прошлым», которое строил своими руками, — Н.С. Хрущев. Он хотя и стал Первым секретарем ЦК КПСС 13 сентября 1953 года, последующие четыре с половиной года вынужден был бороться за власть со сталинской когортой. Дело дошло до того, что 19 июня 1957 года Президиум ЦК КПСС по инициативе Молотова, Маленкова, Кагановича и «примкнувшего к ним» Шепилова сместил Хрущева с поста Первого секретаря ЦК.
Но Хрущева тогда спас темпераментный министр обороны СССР Георгий Жуков, который дал команду срочно доставить со всей страны самолетами военно-транспортной авиации в Москву сторонников Хрущева из числа членов Центрального Комитета.
22 июня 1957 года на пленуме ЦК КПСС они осудили «антипартийную группу Молотова — Маленкова». И лишь 27 марта 1958 года, совместив должности Первого секретаря ЦК партии и Председателя Совета Министров, Хрущев достиг абсолютной власти в СССР, встав как бы новым вождем. Но вождя из него не получилось — не тянул на лидера нации.
Я умышленно дал этот текст в конце «объективного заключения» ГВП, чтобы читатель ещё раз оценил тот фон, на котором велась борьба за власть в далеком и недалеком прошлом. Он, этот фон, всегда бывал и бывает грязный. Не могу не вспомнить в связи с этим слова поэта:
Боюсь, как дьявольской напасти
Освободительных забот;
Когда рабы приходят к власти,
Они куда страшней господ…
Власть портит людей, а абсолютная власть — портит абсолютно, так появляется у людей заносчивость. Заносчивость — неприятный материал, как говорил Шекспир: она как стираная ткань, садится.
Окрики из посолства республики Польша
Чтобы показать, к каким последствиям привела недальновидная, мягко говоря, позиция, а если прямо — жульническая сдача авторитета и достоинства страны Президентом СССР Горбачевым полякам в катынском вопросе, приведу эту историю.
1990 год — предпоследний год жизни моей Родины. Ещё не убитая предательством, но уже посрамленная горбачевской перестройкой страна отмечала 45-ю годовщину со дня Великой Победы над фашизмом.
В трагичную дату нападения немецко-фашистских захватчиков на Советский Союз 22 июня 1990 года в газете «Орловская правда» была напечатана статья бывшего узника фашистского лагеря смерти, ветерана войны и труда И. Степанова.
Ознакомительная версия.
