Ёсли большинство казачьего населения настороженно относилось к революции, то крестьянское движение достигло значительного размаха. По подсчетам Б. А. Трехбратова, в Кубанской области в период революции 1905–1907 гг. произошло 734 выступления крестьян и сельских рабочих, а в Черноморской губернии —164.
Вначале крестьянские выступления не были многочисленными. 2 мая 1905 г. при проезде наместника царя на Кавказе графа И. И. Воронцова–Дашкова через станцию Кавказская ему была подана петиция иногородними жителями хутора Романовского. Крестьяне жаловались «на свое бедственное положение и полное бесправие, которое получается от недостатка общественного самоуправления и ненормальной зависимости хутора от станицы Кавказской». Вскоре в Кубанской области начались забастовки сельскохозяйственных рабочих, особенно в крупных капиталистических хозяйствах.
Многочисленные пришлые работники, имевшие более широкий кругозор и опыт, чем оседлое население, были удачным объектом для революционной пропаганды. Неслучайно в крае проходило намного больше политических аграрных выступлений (митингов, собраний, демонстраций, выступлений против властей, отказов от уплаты налогов и поставки новобранцев в армию, учреждения революционного самоуправления, участия в восстаниях и т. д.), чем в других районах страны. По данным Б. А. Трехбратова, в 1905 г. в Кубанской области доля политических выступлений крестьян и сельскохозяйственных рабочих составляла 58,5%, а в Черноморской губернии даже 96,3%.
Важным явлением было создание Всероссийского крестьянского союза, основанного в Москве летом 1905 г. Осенью возник его Черноморский комитет, который возглавили толстовцы. 15 октября в интеллигентской земледельческой общине «Криница» (основана в 1886 г.) состоялся съезд, избравший губернский комитет во главе с Алексеем Раковичем. Толстовцы отрицали надобность всякого правительства и всякой власти и полагали, что путем нравственного перерождения человечество придет к такому состоянию, когда любая власть окажется излишней. Своих целей они стремились добиться не путем восстания, а с помощью самосовершенствования человека. На московском съезде Всероссийского крестьянского союза (ВКС), 6–10 ноября 1905 г., А. Ракович утверждал, что национализации земли можно добиться мирным путем с помощью Учредительного собрания, а если правительство будет упорствовать, то необходимо объявить властям бойкот: не платить подати, не отдавать крестьянских сыновей в солдаты, проводить сельскохозяйственные забастовки, закрывать монополии,' устраивать народные самоуправления.
К концу декабря 1905 г. Черноморский комитет ВКС представлял собой сложившуюся организацию с сельскими отделениями в 19 населенных пунктах губернии. В пяти из них сельские власти были смещены и заменены выборными членами Крестьянского союза. Вместе с тем крестьянское движение в губернии испытало на себе и влияние пролетариев Новороссийска, где в декабре был создан орган новой революционной власти — Совет рабочих депутатов. Исполком Совета отправлял в окрестные селения вооруженные отряды рабочих, которые рассказывали местным жителям о революционных событиях и призывали изгонять агентов царской власти.
В период апогея революции агитация на базе программы ВКС охватила не менее 17 населенных пунктов Кубанской области. Местные организации Крестьянского союза были созданы в станицах Павловской, Славянской, Мингрельской, Неберджаевской, Некрасовской, Гиагинской, Ахметовской и в Темрюке. Значительную роль в создании местных отделений ВКС сыграл основанный в конце года блоком меньшевиков и эсеров «Рабоче–крестьянский союз» станицы Славянской, куда вошли иногородние крестьяне, рабочие, приказчики, учителя и другие представители демократических кругов. Уже в первые дни после создания его численность достигла 2 тысяч человек. Во главе союза стоял инспектор училища П. Ю. Коссовский, добившийся принятия организацией программы партии эсеров.
Благодаря энергичной деятельности меньшевиков и эсеров удалось добиться отказа казаков 15–го Кубанского пластунского батальона от участия в ликвидации «Новороссийской республики». Более того, из Славянской бежало отдельское и станичное начальство, власть фактически перешла в руки местного революционного комитета. П. Ю. Коссовский выдавал отбывающим казакам засвидетельствованные копии с документа, подписанного бежавшим отдельским атаманом, о роспуске их по домам, выписывал требования на обывательские подводы для отправления казаков расформированных частей и т. д. Возникла возможность для захвата всей власти и введения революционного самоуправления, но руководство комитета отказалось сделать это, считая вооруженное восстание преждевременным.
«Рабоче–крестьянский союз» станицы Славянской являлся фактически отдельским комитетом ВКС, так как распространял свою деятельность и на другие населенные пункты: Темрюк, Петровскую, Полтавскую, Мингрельскую и даже Ейск. Но в январе 1906 г. славянская организация была разгромлена.
Иначе развивались действия там, где во главе движения находились большевики. Наиболее ярко это проявилось при подготовке и проведении восстания в Сочи (декабрь—январь), руководимого большевиками Сочинской группы Батумского комитета РСДРП А. Д. Гватуа, Н. П. Поярко, Н. Е. Сальниковым, Н. Г. Хуцишвили. Когда обнаружилось, что окончательно свергнуть царскую администрацию силами дружинников города не удастся, были привлечены силы дружинников из окрестных селений. К этому времени официальные власти были смещены в более чем 20 деревнях Сочинского округа. Вновь избранные сельские правления являлись органами революционного самоуправления. В Сочи, Хосте, Адлере, Веселой и в деревнях Волковского сельского общества появились народные суды, в которых при решении дел особой важности правом голоса пользовался весь собравшийся народ под руководством избранного председателя. Судебные дела здесь решались быстро, а в случае неподчинения постановления суда проводились в жизнь принудительно, путем санкций и объявления бойкота. Крестьяне отказывались платить подати, поставлять новобранцев в армию, забирали из казначейства свои денежные вклады и т. д. Революционные самоуправления давали разрешения на торговлю и промыслы, регулировали цены на продукты питания, защищали интересы трудящихся в спорах с предпринимателями.
В целом конец 1905 г. ознаменовался резким обострением социальной борьбы на территории края. В 1906 г. начинается спад революции в стране, но в районах со слабо развитой промышленностью именно в этот период включаются в стачечное движение новые слои пролетариата, которые в 1905 г. не были широко вовлечены в борьбу. Забастовки происходили в Екатерияодаре, Армавире, Майкопе, Ейске, Темрюке, на станциях Тихорецкая и Кавказская.
Во время выборов в I Государственную думу большевики призывали к бойкоту, надеясь, что апогей революции еще впереди. Даже в июне 1906 г. большевики Черноморского комитета РСДРП призывали рабочих и крестьян ко всеобщему вооруженному восстанию. Лишь около половины избирателей Новороссийска, Ейска, Тихорецкой, Кавказской участвовало в выборах. Однако значительная часть населения края возлагала определенные надежды на Думу. Это сказалось и на составе депутатов, избранных от Кубанской области и Черноморской губернии: из шести депутатов один (В. И. Лунин) примыкал по своим взглядам к трудовикам, другой (Н. И. Морев) — к кадетам, а политические взгляды остальных не были четко выраженными. В такой ситуации армавирские социал–демократы не только не бойкотировали выборы, но вступили в блок с кадетами, за что их резко осуждал ЦК РСДРП.
После поражения Декабрьского восстания в Москве царизм усилил репрессии. Еще в середине декабря 1905 г. ряд городов и станиц Кубани был объявлен на положении усиленной охраны, а с 3 января 1906 г. уже вся Кубанская область находилась на военном положении. Для подавления революционного движения были сформированы карательные отряды. В отдельных местностях удалось сбить накал классовой борьбы, В 1906 г. результативность и действенность крестьянского движения были ниже, чем в 1905 г. Лишь в очень редких случаях выступления крестьян приводили к созданию органов революционного самоуправления. Зато активизировалось митингово–приговорное движение. На сельских сходах, превращавшихся в антиправительственные митинги, принимались приговоры и наказы для депутатов I Государственной думы.
Группа казаков 2–го Хоперского полка, находившегося в Баку, отправила на имя депутата Думы К. Л. Бардижа следующий приговор: «Обсудив свое положение на службе, мы пришли к заключению, что нас незаконно оторвали от своих станиц и пышных полей. Манифест 17 октября, возвестивший свободу русскому народу, нас не коснулся совсем. Нас заставляют служить не народу, а врагам его. Нас заставляют уничтожать наших братьев, говоря нам, что все это внутренние враги. Кто внутренние враги? Русский народ, который вместе с нами страдает от беззакония, который идет теперь к свободе, добывая счастье нашей дорогой родине? Не бывать этому! Мы с народом! Мы вместе с ним за землю и волю! Нас, казаков, замучили непосильной службой: с 1901 года по 1906 год мы на конях как бы на войне с врагами отчизны. Наши семьи голодные остались в обездоленных станицах. (…). Мы готовы своей грудью защищать Думу, ибо мы верим, что Дума проведет в жизнь все, что начертано государем императором 17 октября». Несмотря на монархический тон и конституционные настроения хоперцев, их заявление свидетельствует об определенных сдвигах в сознании казаков, происшедших под влиянием революционного движения в стране.
