Как хранитель халифской печати он обладал всеми функциями верховной власти. Везир мог ставить эту печать на документах, не испрашивая предварительного разрешения халифа, хотя и обязан был докладывать о каждом случае использования печати. Таким образом, благодаря Бармакидам иранские феодалы держали арабского халифа под своим контролем.
Но, как мы уже говорили, Харун ар-Рашид лишил Бармакидов власти и жизни. В художественную литературу попала несостоятельная версия, согласно которой причиной падения Бармакидов послужила романтическая история Аббасы, сестры Харуна ар-Рашида, и везира Джафара ибн Яхьи Бар-макида. Эта просвещенная принцесса, уже трижды бывшая замужем и трижды овдовевшая, часто принимала участие в вечерних беседах и развлечениях, участниками которых были халиф и его везир. Чтобы избежать нарушения шариата, запрещающего пребывание женщины в обществе мужчины, не связанного с ней брачными или близкими родственными узами, халиф предписал заключить фиктивный брак между своей сестрой и везиром. Когда же халиф узнал, что брак стал фактическим, он пришел в состояние крайнего раздражения и необдуманно приказал казнить Джафара, а заодно и других Бармакидов. Недостоверность этого рассказа показал еще Ибн Халдун, приведя его в виде примера легковерия историков.
Политика военно-административной централизации нередко встречала противодействие со стороны провинциальных правителей и военачальников. В конце концов, основной задачей каждого из них было личное обогащение. Наместники халифа нередко произвольно повышали подати с подчиненного им населения, присваивали значительную часть податных поступлений, захватывали земли и другую недвижимость, приносившую доход. Халифы и начальники центральных учреждений, оберегая свои доходы, вели борьбу против их самоуправства и порой даже прибегали к вооруженной силе. Однако в тяжелых и опасных условиях народных восстаний они ради подавления сил повстанцев предоставляли в распоряжение наместников все средства провинций. Иногда халифы были вынуждены отступать. Так, они примирились с образованием самостоятельных и полусамостоятельных государств в Северной Африке, Средней Азии, Афганистане и Иране.
Информацию о деятельности провинциальных правителей собирал барид — по сути, ведомство контроля и сыска. Первоначально, при халифе Муавии, этим словом называли верхового гонца, перевозившего правительственную корреспонденцию. При Абд ал-Малике так стали называть почтовую службу, обеспечивавшую переписку халифа с его наместниками и военачальниками в провинциях. В правление халифа Мансура барид превратился в одно из важных правительственных ведомств (диванов), а его начальник (сахиб ал-барид) стал очень крупным и влиятельным должностным лицом в Багдаде. В его подчинении находились служащие многочисленных «почтовых станций», разбросанных по всей огромной территории Халифата — в городах и на дорогах, проложенных еще при Ахеменидах и Сасанидах, при римском и византийском господстве. На каждой станции в распоряжении ее начальника постоянно имелись гонцы и верховые животные; в зависимости от условий местности это были лошади, верблюды или ослы.
Обязанности служащих барида не ограничивались пересылкой правительственной корреспонденции. Они должны были собирать и сообщать в Багдад точные сведения о состоянии земледелия и искусственного орошения, о настроениях местного населения, о деятельности провинциальной администрации и о количестве вычеканенной золотой и серебряной монеты на местном монетном дворе (если, конечно, он имелся). Эти сведения в виде письменных докладов регулярно поступали в Багдад, в канцелярию сахиб ал-барида, который на основании сводок, составленных служащими его ведомства, ежедневно докладывал везиру о положении в государстве. В случае особо важных происшествий сахиб ал-барид имел право помимо везира беспрепятственно просить аудиенцию у халифа.
С баридом были связаны довольно многочисленные шпионы-осведомители обоего пола, действовавшие как в Халифате, так и в зарубежных странах. Содержание этого ведомства обходилось казне в 159 тыс. динаров.
Архивы диван ал-барида и имевшиеся в нем подробные маршруты послужили надежными материалами для сочинений по экономической географии типа «масалик вал-мамалик» (пути и государства).
Отношения между Халифатом и Византией
Когда Аббасиды пришли к власти в Халифате, верховная власть в Византии принадлежала императорам Исав-рийской династии (717–802). Следовательно, первые пять аббасидских халифов были современниками императоров этой династии. Ее основатель Лев III Исавр (717–741), выдающийся государственный и военный деятель, происходил из Сирии, вследствие чего владел арабским языком и имел точное представление о положении дел в Омейядском халифате. Через несколько месяцев после его вступления на престол арабские войска, занимавшие важные стратегические пункты в Малой Азии, форсировали Геллеспонт и при поддержке огромного флота осадили Константинополь. После неудачи арабов под стенами византийской столицы арабо-византийская война была перенесена в Малую Азию, где в конце правления Льва III арабское войско потерпело поражение при Акроиноне, современном Карахисаре, и отступило в Восточную Анатолию. На этой территории вплоть до начала IX века военные действия выражались в пограничных стычках и набегах {108}.
В течение IX века арабы проявляли большую военную активность как на сухопутной границе с Византией, так и на Средиземном море. На арабо-византийской границе их форпостом была область, которой дали название ал-Авасым, что значит «защищающие» (города), от арабского глагола «аса-ма» — «удерживать», «предохранять», «защищать». Наиболее крупным пунктом этой области была Антиохия. Кроме нее, в ал-Авасыме важную роль играли города Балис на Евфрате, Манбидж, Самосат. Для защиты этих городов и всей области от неожиданных вторжений неприятеля была построена у самой границы линия крепостей, получившая название «сугур» — передние зубы. Из этих крепостей наибольшее значение имела Таре, расположенная у Киликийского горного прохода. Арабы почти ежегодно (весной и летом, а иногда и зимой) предпринимали набеги на византийскую территорию. Эти набеги не сопровождались территориальными приобретениями, но причиняли немалый ущерб хозяйству населения пограничных районов.
И арабы, и византийцы стремились использовать внутренние осложнения в государстве противника. В правление халифа Мамуна власть в Византии перешла к Аморийской династии (820–867). В царствование первого ее представителя — Михаила II Травла (Косноязычного) (820–829) развернулось мощное восстание в Малой Азии под предводительством Фомы Славянина, который претендовал на императорский титул. Фома в обмен на помощь пообещал халифу сделать территориальные уступки в Малой Азии, после чего получил разрешение Мамуна короноваться в Антиохии. Дело, казалось, шло к победе Фомы. На его сторону перешел византийский военный флот в Эгейском море, что дало повстанцам возможность переправиться и осадить Константинополь. Но войску Михаила II, которому оказала активную помощь болгарская знать, удалось оттеснить силы повстанцев. В 823 году Фома попал в плен и был казнен. Ставка Мамуна на Фому оказалась битой.
В то же время Византию ждала неудача на Средиземном море — в 825 году она потеряла Крит, имевший большое стратегическое и торговое значение. Этот плодородный остров, на котором было много городов и селений, захватили жители Кордовы, изгнанные из Андалусии в 814 году, после восстания против омейядского эмира Хакама!. Покинув Пиренейский полуостров, они — около 15 тыс. человек, не считая женщин и детей, — высадились в
