Парень улыбнулся ещё шире и поднял руку выше, продолжая указывать пальцем.
Надзиратель понял этот жест.
- Туда ты всегда успеешь. - Но к двери подошел. "Наверняка к кому-нибудь из штата изолятора". Оставляя без внимания переговорное устройство, вмонтированное в дверь, он провел пластиковой карточкой в прорези электронного замка. Сканирующее устройство прочитало код, и замок открылся.
Охранник приоткрыл дверь и шевельнул тяжелым подбородком в сторону посетителя: "Чего тебе?"
- Я к доктору Джиму Куэйну. Всего на минуту. Извините, офицер, но у меня мало времени, через час двадцать самолет.
- Доктор сейчас на обеде, - попробовал возразить охранник. Но посетитель довольно убежденно изрек:
- Джим никогда не ходит в кафе. Уверен, сейчас он запивает сандвичи горячим кофе, которые ему приготовила Лу.
Дверь открылась шире, пропуская парня.
- Так вы знаете жену доктора?
- Конечно.
Троица на улице пришла в движение, но охранник пресек их попытку войти следом:
- Рано еще.
Щелкнул замок, служащий изоллятора по рации вызвал Сэла Риккарди.
- Сэл, к доктору пришли. Пусть он выйдет.
- Сейчас у него на приеме заключенный из шестого блока.
Парень слышал сообщение Риккарди, он поднял вверх палец: только одну минуту - и повторил неданий жест контролера, показывая наручные часы.
Охранник перевел:
- Пусть выйдет на минуту, Сэл. А кто сопровождает заключенного?
- Матт Петрик.
- Вот пусть и побудет в кабинете, пока доктор отсутствует.
- Ладно. Матт, ты слышал?
- Да, - ответил Петрик, на некоторое время отрываясь от своих ногтей.
Сердце Кирима Сужди дернулось и заработало быстрее. Видимо, в стетоскопе что-то отразилось. Доктор Куэйн покачал головой.
- Одну минуту, ко мне пришли. Я сейчас вернусь.
Он вышел из-за стола.
Сужди, провожая его взглядом, обернулся.
Матт Петрик сидел в вольной позе, притороченная к ремню петля держала дубинку, с другой стороны - "кольт-38" в наглухо застегнутой кобуре.
Сужди не торопился, вернее, не суетился, когда вынимал из-за спины, прикрытый рубашкой, австрийский "глок"; детектор металла не реагирует ни на одну деталь этого пистолета седьмой серии, которые в основном сделаны из полимера и сверхжароупорной керамики. Даже внутренняя сетка глушителя вместо стальных волокон была из того же материала.
Два выстрела прозвучали не громче плевка. Расстояние было невелико три-четыре метра, и Матт Патрик уронил на грудь прострелянную голову.
Доктор Куэйн застыл на месте. Сужди с расстояния двух шагов попал ему точно в висок. И тут же оказался рядом, подхватывая доктора и опуская его на пол. Стараясь не запачкать халат в крови, он быстро снял его и накинул на себя... Пожалуй, он долго возился с брюками и ботинками, которые были ему слегка малы. Наконец он справился и с этим. Потом заученными движениями провел расческой по волосам, отклеил усы. Вроде бы все.
Сужди смело открыл дверь и, держа за спиной руку с пистолетом, пошел по коридору.
Оператор на пульте слежения поочередно смотрел в четыре одиннадцатидюймовых монитора, на которые с интервалом в двадцать секунд подавалась панорама с двадцати четырех видеокамер, установленных на этажах следственного изолятора. Он не знал, что в опциях просмотра видеокамеры №4 и №6 были настроены несколько иначе. Время подачи "картинки" с этих двух камер на монитор и следовавшая за этим пауза составляли двойное значение: панорама двадцать секунд, и ровно пятнадцать минут паузы вместо минуты сорока секунд положеных. Но это не означало, что во время нестандартной, более длительной паузы один из мониторов должен бездействовать: пауза автоматически заполнялась "картинками" с других камер. И оператор не заметил этого, периодически он видел и "привратную" с дежурным, и коридор с Сэлом Рикарди на посту. Практически результат внесенных изменений в опции просмотра заметить было нельзя. К тому же, чтобы снизить утомляемость операторов, передача видеоизображения на мониторы производилась компьютером в произвольным порядке, а не каскадом. То есть каждый из четырех мониторов периодически был задействован на все двадцать четыре камеры, а не на шесть, как это выглядело бы в режиме просмотра каскадом.
Используя несколько функциональных клавиш, оператор по своему усмотрению мог остановить или выбрать заинтересовавшую его панораму, если что-то вдруг показалось ему подозрительным.
Опции видеопросмотра Том Копала изменил ещё месяц назад, и никто из операторов не заметил асинхронности в работе двух камер.
Цифровое видеооборудование фирмы "Apple Computer" работало в автономном режиме, сбои были исключены, и ровно в одиннадцать часов пять минут на двух мониторах появилась панорама "привратной" и "картинка" с дежурным Сэлом Риккарди. Двадцать секунд прошли, компьютер передавал на дисплеи работу только двадцати двух объективов. "Картинки" с камер №4 и №6 пойдут на экран только через пятнадцать минут.
Сэл Риккарди видел, как открылась дверь санчасти и показался знакомый халат и над ним - седая шевелюра. Доктор, ещё не выходя из кабинета, кашлял. Он буквально исходил от очередного приступа, низко склонив голову и прижимая ко рту кулак. Пройти врачу предстояло около двадцати шагов, и Риккарди, боясь, что не успеет, суетливо полез в карман. Когда белый халат оказался в полутора метрах от него, он уже держал в руке пачку сигарет.
- Сигарету, доктор!
- Я не курю. - Сужди дважды нажал на сдвоенный спусковой крючок. И, не теряя ни одной секунды, извлек из нагрудного кармана Риккарди пластиковую карточку и открыл замок.
- А вот и доктор. - Охранник резко переменился в лице, когда увидел перед собой незнакомого человека.
Опомниться ему не дали.
У дверей тюрьмы ждала машина. Кирим буквально упал на заднее сиденье. Взревел мотор, и "Даймлер" стремительно влился в поток машин на Кольцевой дороге.
С переднего сиденья улыбался Салех Азиз, тем не менее глаза его были настороженными.
- Поздравляю, - тихо сказал он.
- Не торопись, Салех, - Кирим почти задыхался. Вот только сейчас его захлестнуло, но он знал, что нет, не рано прозвучало поздравление из уст его товарища по оружию. Теперь он свободен. Надолго. Нет, навсегда.
Но он все-таки владел ситуацией, ничего не упуская из вида. Кирим все время держал в голове человека, инструкциям котрого точно следовал, благодаря чему и оказался на свободе.
- Нужно рассчитаться с Томом Копалой.
Салех провел пальцем по горлу и вопросительно округлил глаза.
Сужди покачал головой:
- Нет, расплатись с ним.
Азиз послушно кивнул.
Конечно, помощь надзирателя трудно было переоценить, но Сужди сам проложил дорогу к свободе, оставляя за собой четыре трупа.
И снова он включился в работу.
- Салех, что ты выяснил о репортаже с выставки? Помнишь, я говорил, что это важно, крайне важно?
- Да, Кирим, мы проделали большую работу. Репортаж был из музея Эмилио Гоэльди. Это Бразилия, город Белен. Директор музея очень разговорчивый человек.
- Так вы узнали об инциденте?
- Да, только сегодня утром оттуда звонил Ахмед Юнес. Высокого человека зовут Ричард Кертис. Судя по номеру телефона, который вручил Ахмету директор музея, Кертис живет в Эверглейдс, Флорида. Думаю, очень скоро мы узнаем его адрес.
- А девушка? Кто та женщина?
- Его дочь, Лори.
"Да, да... - Сужди сжал голову руками. - Дочь. Она и называла его папашей. Все сходится".
- А что вы узнали о Сеифе?
- Ничего нового, Кирим. Он в тюрьме спеццентра "Мерак". И мы по-прежнему не знаем, где она находится.
- Ничего, Салех, скоро мы узнаем это.
Глава II
1
Эверглейдс, штат Флорида
Полковник Кертис в этот день встал, как обычно, в 5.15 утра. Он прошел в ванную и включил не слишком сильный напор воды. Сквозь легкий шум он слышал, как на кухне Лори готовит ему завтрак. Ричард улыбнулся, открыл кран побольше и начал бриться. Через десять минут он уже хрустел гренками и пил кофе с молоком. Глаза у Лори были заспанными, но полковник знал, что после его отъезда она начнет уборку комнат, вынесет мусор во двор, приготовит обед и будет ждать его. Кертису не часто удавалось вырваться домой на обед, в случае неудачи он предупреждал Лори телефонным звонком. Она говорила "да" и вешала трубку. Ричарду неуютно было в те мгновения, и он приказывал кому-нибудь из "амазонок" пообедать с Лори. Но иногда и этого не получалось.
После посещения музея в Белене Лори стала ещё более замкнутой, она подолгу сидела у порога дома, устремив неподвижный взгляд в никуда. Она думала о своих сестрах, о Литуане, о круглолицем индейце, которого старшая жрица велела называть вождем; она думала об Альме. Ее мысли были незаконченными, как разорванный круг. Недавно она видела Альму в большом красивом зале, похожем на храм, было много людей, но никто не молился всесильному божеству, все разговаривали, не отдавая ему должного почтения. Они не верили в него. Но тогда зачем они забрали его, отняли у людей, поклоняющихся ему? Помыслы Альмы были слишком великими, чтобы задумываться над ними, он дал одной из своих дочерей другую жизнь - значит, так угодно Богу, но почему он позволил к себе такого пренебрежительного отношения? Конори даже не вправе была задумываться над этим, но Альма был её Богом, и равнодушное отношение людей к нему угнетало девушку.
