Оставшись в изоляции из-за своей иудейской веры, хазарское государство в конце IX в. оказалось в критической ситуации: на восточной границе появилась новая волна тюрков, печенегов, и, двигаясь с востока на запад, пересекла ее, в то время как русичи, вышедшие из тайги, начали продвижение с севера на юг с целью достичь Черного моря. Наконец, в 963 г. великий князь Киевский Святослав уничтожил Саркел, а в 968 г. истребил последние остатки хазар — не слишком благоразумный поступок, основным результатом которого стало то, что вместо мирного торгового государства Киевская Русь по всей своей южной границе вошла в соприкосновение с необузданным и жестоким племенем печенегов. Таким образом, гибель Хазарской империи совпала с прибытием новой волны степных народов. Предполагается, что первое русское государство позаимствовало у нее некоторые политические идеи, и, в частности, титул кагана, который часто носили его князья. Таково оказалось единственное прочное наследство, оставленное этим народом.
После того как болгары переправились через Дунай, мир степи, казалось, успокоился. Идущие в нем процессы перестали привлекать внимание Запада, после того как в 796 г. Карл Великий расправился с аварами. Началось даже обратное завоевание Паннонии оседлыми народами: стремясь занять пустующую территорию, германские элементы двигались на северо-запад, а славянские — главным образом, на север (Великая Моравия Моймира и Ростислава в середине IX в.) и юг (Хорватия). В 850 г. архиепископ Зальцбурга заложил церковь к северу от озера Балатон, и в это же время там, от имени германских Каролингов, шло внедрение зачатков управления. Но в 895 г., спустя одно поколение, через Карпаты переправились передовые отряды нового кочевого народа — и мадьяры почти мгновенно смели все, что было сделано в течение века. В течение шестидесяти лет они наводили ужас на континентальную Европу, а затем осели в ее центральной части. Волна кочевников, начало которой они ознаменовали, не спадала еще долгое время: печенеги, гузы и куманы следовали друг за другом одними и теми же путями, однако венгры стали щитом между ними и латинской Европой. И не успело еще спокойствие вновь воцариться в степи, как ее захлестнула новая волна — монгольское нашествие XIII века. История венгров представляет собой лишь одно звено длинной цепи, но отличается явным своеобразием. Это единственный случай нашествия, виновниками которого были представители финно-угорской группы, единственный случай, прямые последствия которого ощущаются еще и в наши дни, наконец, единственный, со времен Аттилы, случай, когда Запад испытал столь глубокое потрясение.
По очевидным причинам, ни один степной народ не привлек такого внимания к изучению своего происхождения как венгры. Подобно всем остальным кочующим группам, которые смогли добиться успеха, мадьяры сформировались в результате добавления различных страт к более гомогенному первичному ядру. Ядро это, определенно, было угорским, то есть оно восходило к этнической ветви, очень близкой к финской; самыми прямыми родственными узами венгерский язык связан с двумя диалектами восточной части России, на которых говорят вогулы и остяки. Должно быть, древнейшая территория обитания венгров находилась в среднем течении р. Камы, левого притока Волги; вероятно, там они занимались разведением оленей до тех пор, пока на рубеже нашей эры не предпочли им лошадь. Чуть позже, как свидетельствуют некоторые лексические заимствования, они вошли в контакт со степняками иранской группы, особенно с аланами. Затем они долгое время находились в общении с тюркскими племенами. Название «венгры», под которым этот народ сделался известным христианскому миру, обязано своим появлением бесспорному факту слияния мадьяров с оногурами. У других тюрков, близких к чувашам, мадьяры позаимствовали порядка девяти процентов своего словаря, причем почти вся эта лексика имеет отношение к сельскому хозяйству и животноводству, а также многие личные имена. Во времена завоеваний некоторые венгерские племена обозначались тюркскими наименованиями. Тем не менее не похоже, чтобы в результате смешения с тюрками видоизменился физический тип венгров, который всегда оставался отчетливо европеоидным.
Около VII или VIII вв. мадьяры покинули Прикамье и переместились на земли восточной Украины, между Волгой и Донцом, ведя все более и более кочевой образ жизни, который придавал этому сложному по составу народу глубокое единство. В 889 г. на мадьяр Украины обрушились удары печенегов, и они рассеялись. Основная группа избрала своим королем Арпада и вскоре направилась к Паннонии, в которую вторглась в 895 г., перейдя Карпаты, несомненно, сразу через северо-восточный и юго-западный проходы. В это движение был вовлечен и тюркский клан каваров.
Эта схема строится на лингвистических документах, собранных и проанализированных венгерскими историками; в том, что касается двух последних веков, ее уточняет повествование Константина Багрянородного21. Этот текст называет в качестве последнего местопребывания венгров до начала миграции на запад Леведию и Ателъкузу (венгр. — Леведи, Этелъкоз), термины, которые стали предметом ожесточенных споров; первый, без сомнения, относится к востоку Украины, второй (который означает «междуречье») означает либо западную Украину, либо современную Молдавию. Именно оттуда Арпад начал свой путь в Паннонию.
Проблема происхождения венгров усложняется еще и существованием «Великой Венгрии», располагавшейся на Волге и говорившей на мадьярском языке, которую в 1235 г., незадолго до того как она рухнула под ударами монголов, обнаружили доминиканские миссионеры. Безусловно, речь идет об ответвлении венгерского народа, которое в VII или VIII в. отказалось продолжить миграцию на юго-запад.
Возможно, что само по себе исходное название венгров, мадьяры, является комбинацией из первого угорского и второго тюркского слова с одинаковым значением «человек». Греки и латиняне называли их тюрками-оногурами, для арабов они были тюрками-башкирами, наконец, для прочих они были просто «тюрками» или «сабирами».
Переход через Карпаты не был бездумным поступком загнанного в тупик племени. В значительной мере это был результат ловкой политики греческого императора Льва VI. Находясь под угрозой со стороны болгарского хана Симеона, он искал способ напасть на него с тыла. Посол Никита Склир убедил мадьярских королей Арпада и Курсана взять эту роль на себя. Они согласились, переправились через Дунай вблизи Силистрии и достигли Преслава. Однако этот слишком быстрый успех взволновал Льва VI, который вовсе не желал, чтобы на месте наконец христианизированной Болгарии возникло новое варварское государство. Он бросил мадьяр на произвол судьбы, и те, будучи зажаты между болгарами и печенегами, оказались в сложной ситуации. Оставался единственный способ вырваться из нее — отгородиться от врагов Карпатами.
В Паннонии мадьяры быстро вынудили не слишком многочисленное население, которое занимало эту равнину, сняться с насиженных мест. Великая Моравия рухнула. Оставив за собой скотоводство и пастбища, венгерские племена оставили жить, главным образом в горных регионах и в наполовину рабском состоянии, некоторые оседлые народы. Каждое племя имело своего выборного вождя, потомки Арпада обладали лишь достаточно неопределенным главенством. Руководство военными экспедициями принадлежало собранию воинов и вождям, которых оно назначало.
Подробности оккупации плохо известны, к тому же средневековые хрбнисты излишне поусердствовали, восполняя нехватку источников того времени. По-видимому, Арпад сначала захватил Трансилъванию, затем сделал центром своей державы Эстергом на излучине Дуная. Около 899 г. он заключил перемирие с моравами. До 907 г. в западном направлении завоеватели не выходили за границу р. Рабы; однако чуть позже разгром моравского королевства позволил завоевать Словакию и территорию современной западной Венгрии.
Мадьяры быстро осознали, что их новые земли представляют собой исключительно удобный перекресток всевозможных путей, что позволяло им выбрать в качестве объекта своих вторжений почти любое государство Европы, и не наудачу, а пользуясь его минутной слабостью, о которой они всегда бывали прекрасно осведомлены (их жертвы были уверены, что их предавали). Все государства, расположенные в пределах досягаемости из паннонской равнине, поочередно «принимали» у себя мадьярских всадников. Не привлекали их лишь лесистые регионы Севера.
Интерес венгров к Германии, главной цели их рейдов, возник еще до их укоренения в Паннонии: в 862 г. Анналы Сен-Бертена отмечают, что на королевство Людовика Германского напали враги, «доселе неведомые для этих народов и называемые венграми». В 898 г. венгры открыли Италию: они прозондировали оборонительные рубежи у р. Брента, а на следующий год пришли снова, преодолели их и оказались под Павией. Вскоре, через Германию и Италию, они нашли и путь в Галлию: начиная с 911 г. они добрались до Бургундии, в 917 г. — Лотарингии, в 919 г. — самого сердца Франции (Francia). В конце концов их привлекло последнее, более традиционное для степных народов направление — путь на юг, на византийские земли, уже прощупанные во время неудачного похода 894 года. Они наведывались туда несколько раз (последний — в 961 г.), но натолкнулись на крепкую организацию Болгарской Империи, отныне стиснутой между мадьярами и греками. К тому же Балканы, уже разоренные столькими завоевателями, не сулили сопоставимых с латинским Западом перспектив для грабежа.
