На завоеванной территории, которую Константин IV Погонат вынужден был официально уступить им в 681 г., ханы очень скоро создали настоящее государство. Сам верховный хан (в надписях «каннас убиге»), чья власть происходила от Бога (речь идет не о христианском Боге, а о небесном Божестве палеотюрков), размещает свою резиденцию в Плиске (в настоящее время Абоба, недалеко от Шумена) в огромном лагере размером 3 на 5 км, где он строит укрепленный дворец с тронным залом; в IX в. появляются второстепенные резиденции в Тутракане на Дунае и, особенно, в Преславе, к юго-востоку от Плиски. Дворец этот возводится руками многочисленных пленников, они же выбивают исторические надписи на разговорном греческом, не чуждом эпического вдохновения, вперемешку с тюркскими словами, высекают грандиозные каменные рельефы, изображающие хана верхом на коне, пронзающего хищников. Все это напоминает иранский мир, скорее, царский двор Ктесифона, нежели Византии. Хан стоял во главе целой придворной иерархии, носившей достаточно загадочные для нас тюркские титулы: багатур, таркан, кавкан; затем следовала военная знать (которую греческие надписи обозначают термином «боляры», что представляется идентичным русскому «бояре»), подразделяющаяся на три класса. Замечательная организованность и дисциплинированность, по-видимому, являлись отличительным признаком болгар. Византия вынуждена была это признать: в 705 г. хан Тервел, первым из всех варварских правителей, принял титул кесаря. О массе населения, в большинстве своем славянского, состоявшего из крестьян, главным образом, конечно, скотоводов, нам известно лишь очень немногое.
Выделить этапы славянизации болгар на основании лишь греческих источников трудно. Ханы носили тюркские имена вплоть до Персиана (831–852), имевшего также и славянское имя Маламир, и до этого же времени исключительно тюркскими остаются «варварские» слова, встречающиеся в греческих надписях. Только в X в. доля славянских слов становится внушительной. Но несмотря на то, что тюркское наречие отходит на второй план, болгарское государство остается многоязычным: крупные меньшинства говорят на греческом и латыни (валахи), а в более поздний период необходимо учитывать и куманские (стало быть, снова тюркские) и даже армянские элементы. Должно быть, империя Аспаруха и Тервела не выдавалась на юг дальше Балканского хребта; прибрежный регион, к северу от Бургаса, подчинился ей (за исключением портов) в начале VIII века. Эти границы удовлетворяли болгар приблизительно до середины VIII века. Однако грозные ханы IX в. значительно расширили их. Крум (808–814) овладел Средецем (София) в 809 г., затем, в 811 г., победил и убил императора Никифора (первый император, погибший в бою после Валента (уб. в 378 г.) и дошел до Эгейского моря. Льву Армянину едва удалось спасти Византию. В 816 г. Омуртаг, наследник Крума, заключил с греками перемирие на 30 лет; использовал он его для того, чтобы укрепить свое владычество над землями к югу от Балканского хребта, построив «великую фракийскую стену» от залива Бургаса до Марицы; кроме того, он столкнулся с франками в Хорватии. Кажется, что до этого момента ханы, в большинстве своем, были близорукими политиками; предпринимавшиеся ими попытки объединиться в своих нападениях на «град, хранимый Богом» (Константинополь. — Прим. ред.) с мусульманами были редкими и не имели особых результатов. Правда, византийцы поддерживали контакты со степью через Херсонскую фему: в соответствии с одной из их наиболее обычных дипломатических уловок, им не раз удавалось удержать болгар от продвижения на юг, натравив на них врагов с тыла.
Важное изменение произошло тогда, когда в 864 г. хан Борис вместе со своим народом принял крещение. По окончании внутренней борьбы, в которой боляре потерпели поражение, Болгария стала первым в славянском мире великим христианским государством. Император Михаил III стал названным крестным отцом Бориса, однако последний только и ждал момента, чтобы ускользнуть из-под его духовного протектората, обратившись к папе Николаю I с просьбой прислать латинское духовенство. Попытка не имела успеха, однако побудила Византию предоставить Болгарии значительную церковную автономию (869–870).
Войдя в христианский мир, болгары скоро решили дать волю своим амбициям. Они пожелали потягаться с греками за саму Империю. Однако в наши задачи не входит детальное изучение дальнейшей истории этого государства, для которого фаза завоеваний бесповоротно миновала. Скажем только, что ее апогеем стала коронация в 913 г. сына Бориса, Симеона, с титулом императора-соправителя Константина VII. Этот эпизод не получил продолжения, однако его плодом стала Болгарская империя, управляемая царем (= кесарем), и болгарский патриархат, основанный в 926 г. в Преславе. Эта империя, которой, начиная с 934 г., угрожали венгерские набеги с тыла, а затем растущее освободительное движение славян (сербы добились автономии незадолго до 930 г.), в конце концов была уничтожена в ходе повторного византийского завоевания, начатого Никифором Фокой и продолженного Иоанном Цимисхием20. В 972 г. национальная болгарская династия прервалась (царь Борис II стал сановником византийской иерархии), а патриархат был упразднен. Самуил, выходец из македонской семьи, возможно, армянского происхождения, возглавил последний, отчаянный рывок, который после с 976 г. обеспечил возможность частичной реставрации, однако при этом были затронуты только славянские элементы. Окончательное поражение последовало после 1001 г. под страшными ударами Василия II Болгаробойцы. Последние осколки былого величия Болгарии растаяли между 1014 и 1019 гг., и после более чем трехвекового отсутствия византийские гарнизоны снова заняли позиции вдоль Дуная.
В последний период своей истории, при Самуиле, Болгарская империя уже не имела ничего общего с тюркским ханством в Плиске. Ее центр тяжести переместился к западу, в верхнюю Македонию, в окрестности Орхида и Преспа. Тем, что она оставила славные воспоминания о себе на этих землях, объясняется тот факт, что в 1185 г. имя «болгары» было принято предводителями антивизантийского восстания Петром и Асенем, создавшими из славянских и валахских элементов «вторую Болгарскую империю», которой суждено было просуществовать чуть более двух веков. Между этими двумя болгарскими империями почти нет ничего общего, кроме вышеописанных отношений «усыновления» и некоторого совпадения территориальных владений. Что же касается интеллектуального наследия государства Бориса и Симеона, то оно, в определенной мере, было воспринято Киевской Русью. Оно уже не содержало ничего, что связывало бы его напрямую с племенем Кубрата и Аспаруха.
За болгарами последовали хазары, другой тюркский народ, который, обойдя Каспийское море с севера, к концу VII столетия занял позицию на нижней Волге. В противоположность всем предшественникам, они не стали двигаться дальше. Между тайгой, Кавказом, Доном и рекой Урал они основали государство, которое в течение трех веков сохраняло удивительную стабильность.
Из всех степных народов этот, безусловно, наименее типичный. Амплитуда его миграций очень незначительна, склонность к оседлой жизни проявилась весьма рано; влечение к караванной торговле и городам скоро одержало верх над привычкой к кочевому скотоводству. Если в течение VII в. хазары — это дикие кочевники, частые союзники Византии в борьбе против мусульман, то в VIII в. мы можем наблюдать у них появление крупных торговых городов. По описаниям арабских путешественников, они состояли из еврейских, христианских и мусульманских кварталов, управляемых независимо друг от друга, по восточному образцу; главными были Итиль, недалеко от Астрахани, на пересечении путей Иран — Русь, Византия — Центральная Азия, Хамлидж, стоявший севернее на Волге, Самандар на побережье Каспия, и прекрасная крепость Саркел, построенная на Дону на византийский манер для защиты от венгров. Хазарское государство принадлежало к восточному типу, однако обладало уникальной структурой. Во главе его стояли два правителя, один из которых назывался каганом, а другой бегом, финансовая и военная организация отличалась высоким уровнем развития. Несомненно, что тюркский элемент играл там лишь роль правящего слоя, господствовавшего над чрезвычайно разношерстным населением (кавказцы, иранцы, финно-угры и др.). Основное своеобразие этого государства было связано с религиозным строем: хазары — это единственный народ в истории, который около конца VIII века в массовом порядке, однако не полностью, обратился в иудаизм; чуть позже меньшинство примкнуло к исламу.
Оставшись в изоляции из-за своей иудейской веры, хазарское государство в конце IX в. оказалось в критической ситуации: на восточной границе появилась новая волна тюрков, печенегов, и, двигаясь с востока на запад, пересекла ее, в то время как русичи, вышедшие из тайги, начали продвижение с севера на юг с целью достичь Черного моря. Наконец, в 963 г. великий князь Киевский Святослав уничтожил Саркел, а в 968 г. истребил последние остатки хазар — не слишком благоразумный поступок, основным результатом которого стало то, что вместо мирного торгового государства Киевская Русь по всей своей южной границе вошла в соприкосновение с необузданным и жестоким племенем печенегов. Таким образом, гибель Хазарской империи совпала с прибытием новой волны степных народов. Предполагается, что первое русское государство позаимствовало у нее некоторые политические идеи, и, в частности, титул кагана, который часто носили его князья. Таково оказалось единственное прочное наследство, оставленное этим народом.
