Общество, о котором шла речь выше, сохранило еще немало черт первобытнообщинного строя. Община продолжала быть единственной формой социальной организации свободных, землевладение оставалось в значительной степени коллективным. Рабство носило патриархальный характер, т. е. раб был чем-то вроде несовершеннолетнего члена семьи. Однако имущественное неравенство, возникшее еще до раннединастического периода, усугубляется с развитием государства. Часть общинников (царские служащие, жрецы, купцы и т. п.) накапливали богатства. На другом полюсе начинается постепенное разорение мелких общинников, их обезземеливание. Основным рычагом этого процесса была долговая кабала: попавший в затруднительное положение бедняк оказывался вынужденным брать взаймы, у богача хлеб или деньги под высокие проценты. Уплатить же этот долг в надлежащие сроки удавалось не всегда. Неоплатный должник закладывал членов своей семьи, наконец самого себя. Доведенный до крайности, он продавал кредитору свою землю — нередко за ничтожную сумму. Этот акт означал для бедняка экономическую, гражданскую и моральную катастрофу. Ведь земля была не просто видом недвижимой собственности. Владение землей было неразрывно связано с членством в общине. Лишаясь земли, человек переставал быть общинником, лишался защиты и покровительства, всего комплекса гражданских прав. Земля была основой культа предков, который после продажи земли не мог более отправляться.
Неудивительно, что общественная психология долгое время не могла принять эти новые явления и смириться с ними. Купля-продажа земли рассматривалась как нечто, нарушающее «правильный» порядок вещей, едва ли не весь миропорядок. А представления о «надлежащем» устройстве общества были древними, принесенными из первобытнообщинного времени. Впрочем, людей, живших, скажем, при III династии Ура, отделяли от этой эпохи всего полтора-два десятка поколений. Для нас теперь 400–600 лет — это огромный срок, заключающий в себе смену трех социально-экономических формаций. Но в ранней древности темпы исторического процесса были несравненно более медленными. А человеку того периода идея исторического прогресса была вообще чужда. Его взгляд был обращен назад — ко временам первобытного равенства, жизни по принципу «один за всех, все за одного». Не случайно легенды всех народов помещают «золотой век» в прошлом.
По изложенным причинам и царь в древней Месопотамии сохранял в глазах общества, да и в собственном представлении, черты племенного вождя. Он был, разумеется, крупнейшим землевладельцем и рабовладельцем, первым из богачей. Но давление социальной психологии сказывалось и на нем. Цари считали себя обязанными как-то защищать членов общины, особенно слабейших. Разумеется, тут была и прямая политическая необходимость: разорение общинников сокращало число граждан, подрывало основы военной мощи государства. (Эту проблему, впрочем, можно было решить и путем создания профессиональной армии.) Так или иначе, но фраза, постоянно встречающаяся в царских указах: «…дабы сильный не притеснял слабого, дабы сироте и вдове оказываема была справедливость…», — не должна рассматриваться всего лишь как социальная демагогия. Цари действительно принимали меры к ограничению долгового рабства, пытались бороться с распродажей общинных земель. Разумеется, все это могло лишь притормозить действие неумолимых экономических процессов. Все большее число людей вынуждено было покидать общины и либо становиться бродягами — изгоями, либо идти на царскую службу. А низшие слои царских служащих на практике мало чем отличались от рабов. В «теории» же образовалось два сословия свободных: «авилумы», т. е. «(благородные) люди» — общинники и «мушкенумы», т. е. «бьющие челом» — царские служащие. Разумеется, этим не определялось их имущественное положение. «Благородный» авилум мог быть жалким бедняком, а царский чиновник среднего ранга — человеком весьма зажиточным. Впрочем, средние и высшие слои царских служащих принадлежали фактически к обоим сословиям: они были общинниками, т. е. имели общинные земли, а от царя получали еще земельные участки в качестве вознаграждения за службу.
Рабство постепенно утрачивает свой патриархальный характер, приобретает все более суровые формы. Еще во времена III династии Ура раб мог оспаривать свое рабское состояние перед судом, хотя, как правило, проигрывал процесс. Законы Хаммурапи (о них будет подробнее рассказано ниже) устанавливают, что раб, проигравший такой процесс, подвергается жестокому наказанию. А еще позднее ни о каких судебных спорах вообще не может быть и речи. Рабы носят знаки рабства — сначала в виде особой стрижки, а затем и настоящие клейма. Постепенно общественное сознание перестает воспринимать раба как личность (пусть неполноценную). Раб становится видом движимого имущества.
6.
Возникновение писаного права. Представления о государствеОдним из важных достижений месопотамской цивилизации, значение которого для дальнейшей истории человечества еще не оценено в должной мере, является создание писаного права, законов.
Вообще говоря, возможно существование правовой системы без подробных, детализированных законов. Такая правовая система опирается на обычаи, прецеденты, мнения авторитетов и лишь в наименьшей степени — на установления верховной власти. К таким системам относятся, например, англо-саксонское и мусульманское право. Более распространены, однако, системы права, базирующиеся на писаных законах, более или менее исчерпывающих круг правовых проблем. И древнейшие на земле законы дошли до нас из Месопотамии[2].
Этот своеобразный «жанр» клинописной литературы возник, видимо, на основе царской надписи — повествования о делах царя. Практика составления и обнародования таких надписей возникла еще в раннединастический период: цари сообщали о своих победах, строительстве храмов и каналов и других делах, могущих снискать им благоволение богов и славу в потомстве. Очень рано такие надписи стали переписывать и собирать шумеро-аккадские ученые. Ряд надписей дошел до нас в копиях, выполненных на сотни лет позднее оригинала. Эти надписи, несмотря на содержащиеся в них преувеличения, а иной раз и прямую ложь, служат важным источником наших сведений об истории Месопотамии. В числе прочего в надписях упоминаются и так называемые «указы о восстановлении справедливости», при помощи которых цари пытались бороться с разорением и обезземеливанием общинников, а также и другими социальными бедствиями. Иногда в надписи приводится более или менее точный текст «указа». Самый ранний образец такой надписи — «Овальная пластинка» Энметены, шумерского правителя, жившего около середины XXIV в. до н. э. Но более известен текст «Реформ» Уруинимгины, жившего на 30–40 лет позднее. С ростом царской власти «указы» охватывают все больше сторон повседневной жизни; цари даже делали попытки (разумеется, безуспешные) регулировать рыночные цены. Одновременно развивается и юридическое мышление, навыки систематизации. «Указы» отделяются от повествований о делах царя и «публикуются» теперь уже самостоятельно, а их содержание отходит от прямой «злобы дня» и приобретает гораздо более широкое значение. Этот процесс завершается к середине XVIII в. до н. э. созданием знаменитых Законов Хаммурапи, памятника, пожалуй не имевшего себе равных в истории древности вплоть до кодификации римского права, осуществленной на двадцать три века позже.
Изучение Законов Хаммурапи еще далеко от своего завершения, но уже сейчас можно сказать, что они свидетельствуют об исключительно высоком уровне юридической мысли. Входящие в кодекс отдельные правовые нормы расположены в тексте по строгой, хотя и непривычной для нас, но на свой лад логичной системе. Они охватывают практически все мыслимые случаи жизни, по которым могут возникнуть судебные споры. За пределами кодекса оставались те случаи, по поводу которых имелся твердо установленный и освященный тысячелетиями обычай (наказание за убийство и колдовство), а также те, которые этому обычаю резко противоречили, отвергались социальной психологией и потому игнорировались законодателем (купля-продажа земли). В тексте кодекса ясно видна тенденция защищать «слабого» против «сильного», но, разумеется, на практике почти всегда брала верх жестокая реальность. Основной принцип наказания за правонарушения — талион, но применяется он более гибко, чем, скажем, в Библии: не только должен быть чувствительно наказан правонарушитель, но и заглажен причиненный вред. Обращает также на себя внимание ярко выраженный «светский» характер Законов Хаммурапи. «Суд божий» (испытание водой, клятва) применяется лишь в тех случаях, когда отсутствуют «земные» средства выяснения истины (свидетели, документы).
