Развалины храмовой башни Борсиппы, которые в течение долгого времени считали остатками знаменитой Вавилонской башни
Жившее в окрестностях Вавилона арабское население никогда полностью не забывало древнего города, хотя очень мало знало о прежних культурах Двуречья и его жителях. Употреблявшееся местным населением название Бабиль относилось вплоть до нового времени к холму, образованному руинами дворца Навуходоносора, а арабское название Каср (что значит «замок») служило для обозначения городского царского дворца.
В Европе благодаря библейским преданиям постоянно сохранялись интерес к Вавилону и желание открыть его местонахождение. Снова и снова привлекала внимание история сооружения Вавилонской башни. Об этом свидетельствуют ее фантастические изображения, вроде того, которое дано на картине Питера Брейгеля Старшего. Не было недостатка и в попытках отыскать башню. Однако большинство путешественников принимало за остатки Вавилонской башни сохранившиеся руины башни храма Набу в Борсиппе или ступенчатой башни — зиккурата в Акаркуфе невдалеке от Багдада.
Итальянец Пьетро делла Валле привез в Европу в 1616 г. первые письменные памятники вавилонской культуры. Во время своего посещения Вавилона, а позже и Ура, он подобрал несколько валявшихся среди руин кирпичей с надписями и смог представить своим современникам доказательства существования таинственного «гвоздеобразного» письма. Целенаправленное обследование древних руин предпринял в 1765 г. датчанин Карстен Нибур, который во время своего продолжительного путешествия по Ближнему Востоку побывал также и в Вавилоне. Он вполне правильно отождествил с местонахождением древнего Вавилона многочисленные руины возле арабской деревни Хилле. Однако Нибур, как и многие его предшественники и последователи, включил в предполагаемую территорию Вавилона остатки башни-храма в Борсиппе, а также прилегающие сооружения.
В последующие годы политическая обстановка на Ближнем Востоке изменилась. Расширение европейской торговли привело к сильной зависимости арабских стран от европейского и американского капитала. Многие европейцы посещали Ирак с политическими или экономическими целями и оставались там длительное время. У них были широкие возможности для исследования страны и поисков древности. В результате в Европу попали новые памятники древних культур Месопотамии, привлекавшие к себе все большее внимание. При этом особый интерес вызывал Вавилон, так как он благодаря библейским преданиям наряду с Ниневией и Уром считался знаменитейшим городом древнего Востока. Хотя изучением древних руин занимались по большей части не ученые, а сотрудники дипломатических и военных миссий, именно им, их энтузиазму мы обязаны многими важными открытиями. Так, первое описание развалин Вавилона принадлежит резиденту британской Ост-Индской компании в Багдаде Клаудиусу Джеймсу Ричу. Позднее другие английские путешественники пополнили собранные им сведения. Был подробнее обследован холм с руинам. Постепенно возникали очертания города, хотя и искаженные из-за различных ошибок, но позволяющие все же судить о его величине. Так как многие исследователи доверяли преувеличенным рассказам Геродота о размерах Вавилона, то до начала систематических раскопок не было достаточной ясности, какие именно из холмов находятся на месте древнего города. Хорошее представление о том, как выглядел в древности Вавилон, дают написанные между 1817 и 1820 гг. картины весьма известного в свое время художника Роберта Кера Портера. Художник видел руины города и взирал на них «исполненный непередаваемого благоговения».
При всех проведенных исследованиях древних поселений в Месопотамии никогда еще не предпринимались попытки отыскать скрытые под песком здания и освободить их от песчаных покровов. Подобные раскопки начались не на юге Двуречья, а в его северной части, где Поль Эмиль Ботта в 1842 г. впервые воткнул лопату на месте нахождения древней Ниневии. Но поскольку результаты оказались мало обнадеживающими, он обратился к другому холму — в Хорсабаде, под которым скрывались развалины ассирийского царского города Дур-Шаррукина. Здесь были найдены огромные каменные скульптуры и рельефы, которые в качестве первых крупных памятников древневосточных культур были отправлены в Европу и выставлены в Лувре. Так было нарушено молчание одиноких холмов Месопотамии.
Затем и другие раскопщики, подобно кладоискателям, попытали счастья в Ассирии. Они искали главным образом скульптуры и ценные металлические изделия, обращая мало внимания на другие интересные предметы и постройки. Один за другим были раскопаны несколько обширных ассирийских царских дворцов; в них были найдены сотни алебастровых скульптурных рельефов и крупных изваяний. Одним из наиболее удачливых археологов был англичанин Остин Генри Лэйярд, обнаруживший многие произведения искусства из царских дворцов в Кальху, нынешнем Нимруде, а также в районе города Мосула, ассирийской Ниневии. Еще большее значение имела сделанная им находка около 25 тысяч глиняных табличек и фрагментов из библиотеки ассирийского царя Ашшурбанапала, относящихся к VII в. до н. э. и позволивших, после того как клинопись была расшифрована, глубже проникнуть в историю и сущность древних культур.
Так возвышался над равниной не раскопанный археологами холм, скрывавший древние развалины. Здесь, однако, находился не город, а засыпанная песком сторожевая башня
Лэйярд надеялся добиться на юге Ирака таких же успехов, как и в ассирийской столице, и в 1850 г. приступил к раскопкам нескольких холмов на территории Вавилона. Нашел он, однако, только небольшие предметы, сосуды, печати, терракотовые статуэтки и т. п. Его желание отыскать скульптуры и рельефы, подобные ассирийским, не исполнилось. Во время раскопок Лэйярду попались обломки кирпича, покрытого цветной глазурью; он решил, что такой кирпич употреблялся для облицовки стен.
Время систематического исследования древних развалин еще не настало. Лэйярд, например, и не пытался, как это делали позже немецкие археологи, соединить вместе разрозненные куски рельефных изображений. Не добившись успеха, Лэйярд, а затем и другие археологи, разочарованные, прекратили раскопки руин Вавилона.
Когда в Германии решили наконец направить собственную археологическую экспедицию в Двуречье, подходящий объект раскопок было поручено выбрать Роберту Колдевею и Эдуарду Захау. В 1896–1897 гг. во время ознакомительной поездки они объездили значительную часть страны. Вернувшись в Берлин, Колдевей предложил вести раскопки вавилонского холма, где он, как и Лэйярд, нашел фрагменты покрытого глазурью рельефа, являвшегося, по его мнению, украшением важного здания. В пользу проведения раскопок именно в Вавилоне говорило и то, что слава и значение этого города привлекали к нему все больший интерес. Основанное незадолго до того Немецкое востоковедное общество, существовавшее на пожертвования многочисленных частных лиц и императорского двора, взяло на себя финансирование раскопок. Роберту Колдевею было поручено возглавить экспедицию, и в марте 1899 г. он вместе с Вальтером Андре и несколькими сотрудниками отправился в путь.
Выехав из Алеппо, они пересекли с караваном Сирийскую пустыню, двигаясь по направлению к Багдаду. В то время археологи кроме специальных знаний должны были владеть также искусством верховой езды и уметь стрелять, так как им нередко приходилось вступать в стычки с воинственными бедуинами.
Вальтер Андре в своих воспоминаниях оставил забавное описание этого, длившегося 26 дней, путешествия: «Наш караван, состоявший примерно из 30 животных, двинулся в путь. Большие бубенцы, висевшие на шее у каждого мула — у некоторых сразу по пять штук, — издавали страшный, оглушительный шум. Мы скакали верхом весь день и прибыли к 7 часам, уже в полной темноте, в дождь и грязь, на постоялый двор, где имелась вода. В комнате с глиняными стенами мы поставили походные постели и неплохо выспались. Утром, еще в темноте, мы с трудом распутали клубок из мулов и лошадей и 9 февраля двинулись дальше, в Дерхафу, вдоль полей по плоской равнине. По ночам все покрывалось льдом, однажды похолодало даже до 4–5 градусов мороза! Зато днем солнышко светило очень ласково — доходило до 30 градусов; одним словом, колебания температуры всегда были больше 30 градусов»[7]. И все же благодаря большой энергии и крепкому здоровью участники экспедиции, преодолев все трудности, благополучно достигли Багдада. Отдохнув здесь несколько дней, они отправились в находящийся в ста километрах Вавилон; чтобы преодолеть это расстояние, каравану потребовалось еще три дня.
Первооткрыватель Вавилона археолог Роберт Колдевей
