За спиной России тайно был заключен Уайтхоллский договор 1756 года между Англией и Пруссией, подорвавший сложившийся в мире баланс сил и на некоторое время изолировавший Россию, которая должна была выбирать между противостоящими группировками Австрия — Франция и Англия — Пруссия. Причем масонские конспираторы пытались привязать Россию к чуждому ей блоку, поссорив с ее прежними союзниками.
«Непостижимая перестановка в системе держав», которая так удивляла современников, являлась в значительной степени результатом развития масонского интернационала, приобретавшего особый вес в союзе прусских и английских масонских владык.
Конечно, национальные интересы России того времени должны были быть связаны с ограничением агрессивной политики Фридриха II. И дочь Петра Великого Елизавета это отчетливо понимала и не давала втянуть себя в борьбу против Франции и Австрии, к чему стремилась английская корона.
Для канцлера Бестужева-Рюмина участие в масонской интриге кончилось арестом, лишением всех чинов и должностей. Вместе с ним за эти интриги пострадал будущий глава российского масонства И.П. Елагин, состоявший в масонских ложах с двадцати пяти лет. Он был сослан в Казанскую губернию и вернулся в Петербург только с воцарением Екатерины II.
Кстати говоря, друг этого Елагина, масон Г.Н. Теплов, был, на наш взгляд, типичнейшим выразителем масонства этого времени. Г.Н. Теплов, управляющий Российской Академией наук, оставил после себя самую худую память. Как справедливо отмечалось, не было, кажется, ни одного факта, который свидетельствовал бы о том, что «принадлежавшая ему исключительная власть была направлена им на благо академии или отдельных выдающихся членов ее. Скорее напротив. Индифферентный к судьбам академии как целого, к ее ученым успехам, к ее славе и процветанию, он вмешивался в тогдашнюю борьбу ее членов между собою, вмешивался как начало не примиряющее, а обостряющее разногласия…».[14] Его деспотизм и гнет испытали на себе лучшие люди русской науки и литературы, и прежде всего Ломоносов и Тредиаковский, в травле которых он активно участвовал. Теплов был типичным масоном — безнравственным и ловким, умевшим хорошо говорить и писать.
Австрийский посол в секретном письме давал исчерпывающую характеристику этому искателю удачи: «Признан всеми за коварнейшего обманщика целого государства, впрочем очень ловкий, вкрадчивый, корыстолюбивый, гибкий, из-за денег на все дела себя употреблять позволяющий. Когда он находился при гетмане Украины (масоне К.Разумовском — О.П.), то несправедливостями и неотвязчивыми вымогательствами так сильно распустил всю страну, что, конечно, не избежал бы смертной казни, если в предыдущие оба царствования (Елизаветы и Петра III) господствовал хоть малейший порядок».[15] Возвышенный в свое время Разумовскими, он им коварно изменил, когда стало выгодно. После смерти Теплова его бумаги перешли в руки «брата» Елагина.
Страшным преступлением масонов против России были их интриги во время Семилетней войны. Я, конечно, далек от мысли сводить все перипетии этой войны к масонским интригам, но главное налицо — совершенно очевидно имел место факт предательства, а инфраструктурой этого предательства послужило масонство, закулисные махинации которого перечеркнули славные победы русских войск.
Ко времени Семилетней войны германский император, король прусский, герцог Брауншвейгский, Гольштейн-Бекский и некоторые другие владетельные особы были руководителями немецких масонских лож. Соответственно к масонским ложам принадлежали и дворы этих особ, и главные политические и военные деятели. Как свидетельствуют архивы, все эти люди по своим масонским каналам были тесно связаны с молодым русским масонством и всячески опекали его. Сложилась система неформальных связей, которая для многих русских масонов становилась предпочтительнее, чем служение Родине и ее интересам.
Прослеживая эти связи, прежде всего следует отметить, что наследник русского престола, будущий император Петр III, был членом немецкой масонской ложи и горячим поклонником ее гроссмейстера прусского короля Фридриха II.
Большое количество масонов подвизалось в штабе и среди ведущих военачальников, направленных в Восточную Пруссию для борьбы с Фридрихом II, и прежде всего в окружении фельдмаршала Апраксина, а позднее и главнокомандующего масона В.В. Фермера: генералы братья Ливены, П.И. Панин, 3.Г. Чернышев, волонтеры князь Н.В. Репнин, граф Я.А. Брюс, граф Апраксин и др. Усилилось влияние масонства и в окружении самой императрицы. В частности, с 1758 года великим канцлером России становится масон М.И. Воронцов, родной брат руководителя масонской ложи «Молчаливость».
Достаточно сказать, что в разгар Семилетней войны в Восточной Пруссии в Кенигсберге действовала ложа «Три Короны», возглавляемая прусским чиновником Шредером. В эту ложу входили многие русские офицеры, воевавшие в Восточной Пруссии.[16] Изменнический характер этой ложи состоял хотя бы в том, что она подчинялась Великой Ложе «Трех Глобусов», Великим Мастером которой был прусский король Фридрих II.[17]
19 августа 1757 года у Гросс-Егерсдорфа произошло первое крупное сражение между русскими войсками, которыми командовал фельдмаршал Апраксин, и прусской армией. В результате упорных боев русские вынудили пруссаков к беспорядочному бегству. Прусская армия была разгромлена, потеряв семь с половиной тысяч убитыми и ранеными. Для русских появилась возможность беспрепятственного продвижения в глубь Пруссии на Кенигсберг. Однако главнокомандующий Апраксин остановил преследование разбитой прусской армии, а затем приказал своим войскам отойти в Литву и Курляндию, безосновательно ссылаясь на недостаток продовольствия и распространение болезней в русских войсках.
Среди русских офицеров все это вызвало волну негодования. Вот что пишет участник этой битвы А.Т. Болотов [18]: «Молва носилась тогда в армии, что многие будто и представляли, что учинить за неприятелем погоню и стараться его разбить до основания; так же будто советовали фельдмаршалу и со всею армиею не медля ничего, следовать за бегущим неприятелем. Но господином Ливеном (масоном — О.П.), от которого советов все наиболее зависело и которому, как мы после уже узнали, весьма неприятно было уже и то, что нам… удалось победить неприятеля, сказано будто при сем случае было, что „на один день два праздника не бывает, но довольно и того, что мы и победили“.[19]
«Фельдмаршал наш, — писал в другом месте Болотов, — в донесении своем ко двору о сем происшествии, старался колики можно скрыть и утаить свою непростительную погрешность…) Превозносил храбрость и отважность пруссаков до небес и утаивал совершенно то обстоятельство, что из армии нашей и четвертой доли не было в действительном деле, а что все дело кончили не более как полков пятнадцать, прочие же все стояли, поджав руки и без всякого дела за лесом. (…) Старался все заглушить приписыванием непомерных похвал бывшим при сражении волонтерам князю Репнину, графу Брюсу, графу Апраксину, капитану Болтингу (все имена масонов — О.П.)… [20] За предательское поведение фельдмаршал Апраксин был арестован и предан суду. Новый главнокомандующий немедля двинул войска в Германию. 11 января 1758 года был взят Кенигсберг, его власти и жители присягнули Елизавете. К концу января вся Восточная Пруссия находилась в руках русских войск.
Но и в этой кампании проявлялось вмешательство масонов. При взятии Кенигсберга масонская ложа «Три Короны» обратилась по масонским каналам к русскому командованию с ходатайством пощадить их город и не разрушать его как военную крепость. Ходатайство было удовлетворено. [21]
Несмотря на масонские интриги и недоброжелательную политику западноевропейских держав, русские войска наголову разгромили пруссаков и в сентябре 1760 года вошли в столицу Пруссии Берлин. Однако вскоре они были отозваны оттуда, в связи с чем кампания 1760 года оказалась как бы безрезультатной. Отряд войск, занявших Берлин, возглавлял тогда, в частности, старый масон 3.Г. Чернышев. Возможно, это также может послужить ответом на вопрос, почему русские покинули Берлин.
Положение спас русский полководец Румянцев. В 1761 году он осуществляет ряд активных боевых действий, в результате которых армия Фридриха была окончательно разгромлена, а русской армии снова открыт путь на Берлин. «Следовало ожидать конца прусской монархии», а Восточная Пруссия превращалась в одну из губерний Российской Империи. Русская армия ликовала.
И на этот раз Фридриха спас масонский интернационал. 25 декабря 1761 года умерла императрица Елизавета, а на престол взошел масон и поклонник Фридриха Петр III. С самого начала он объявил себя покровителем масонства, основав даже особую ложу в Ораниенбауме, «сразу же привлекая все, что было влиятельного в армии и при дворе». И конечно, первое, что сделал этот коронованный масон, он вопреки национальным интересам России одним росчерком пера уничтожил результаты блистательных русских побед в Германии, отозвав оттуда войска и протянув врагу русского народа Фридриху II «руку дружбы».
