Ознакомительная версия.
Опричники Ивана Грозного
Князья Черкасские — оба родня очень значительного деятеля грозненской эпохи, Михаила Темрюковича Черкасского, брата царицы Марии Темрюковны. Но в русской истории они оставили крайне незначительный след. За Владимиром Таатуковичем никаких служб, помимо присутствия в разрядной записи 7073 г. не числится, а Иван Таатукович назван еще раз в опричном разряде 7079 г. первым воеводой полка левой руки в опричном корпусе в Тарусе[231].
Князь Василий Иванович Телятевский впервые появляется в калужском опричном разряде под 7077 г. как первый воевода передового полка и с этого момента служит в опричной армии на воеводских постах[232]. Впрочем, для него это не карьера. Он и до опричнины занимал крупные должности. В 7073 г. он сидел в Брянске наместником (до мая 1565 г., когда туда прислали других воевод)[233].
Григорий Никитич Борисов-Бороздин происходил из знатного и влиятельного рода, уходящего корнями в тверское боярство. До опричнины он успел получить опыт на нескольких воеводских должностях. Действительно, он был двоюродным дядей большого опричного деятеля Н.В. Бороздина. Вот только В.Б. Кобрин слишком торопится вписать и его самого в опричнину[234] — на основании того, что Григорий Никитич назван в анализируемой разрядной записи, — а ее опричное происхождение надо еще доказать.
Дмитрий Борисович Салтыков — сомнительный опричник. Он ни разу не упоминается в опричных военных соединениях как военачальник — хотя бы и самого скромного ранга. В.Б. Кобрин считает его опричником фактически по одной причине: Дмитрий Борисович был в октябре 1572 г. (видимо, опечатка, на самом деле имелся в виду 1571 г., поскольку в разрядной записи его отправка в Кострому отнесена к 7080(1571–1572) г.) в опричной Костроме «для поветрия моровова на заставе»[235]. Если Д.Б. Салтыков и вошел в опричнину, то, по всей видимости, ненадолго, на завершающем этапе ее деятельности. А вот родственником одного из наиболее влиятельных опричных деятелей — Л.А. Салтыкова из древнего московского боярского семейства — он был.
Игнатий Борисович Блудов (из худородных провинциальных дворян) — представитель «опричной гвардии», упоминается в опричных разрядах с 7076 (1567–1568) г., где назван вторым воеводой сторожевого полка[236]; впоследствии постоянно используется как командир «второго ряда» в опричных соединениях. До опричнины он уже бывал в воеводах — с 50-х гг. XVI века: в марте 1555 г. назван в разряде «почапским наместником», в 7067 (1558–1559) г. он годовал вторым воеводой во Мценске, а в 7068 (1559–1560) г. сидел воеводой в Карачеве[237]. Отмена опричнины дурно сказывается на его карьере.
Интереснее всего фигура князя Фёдора Михайловича Трубецкого. А.А. Зимин, оценивая гипотезу В.Б. Кобрина о ложной датировке разрядной записи 7073 г., в частности, замечает: «Гораздо более серьезным обстоятельством (чем мифическое присутствие в записи князя В.И. Темкина. — Д.В.) служит то, что Ф.М. Трубецкой, до октября 1570 г. земский воевода, в октябре также „возглавляет опричные войска в Калуге, как и в записи 1565 г.“»[238]. Обстоятельство и в самом деле серьезное. На первый взгляд, оно служит полным доказательством точки зрения В.Б. Кобрина. Но пребывание князя Ф.М. Трубецкого с войском у Калуги объясняется без привлечения каких бы то ни было соображений о составе опричнины. Фёдор Михайлович сидит первым воеводой в Дедилове с 7072 г. по сентябрь 1565 г., когда его заменили новым воеводой. А в мае 1565 г. князя Трубецкого отправили «с людьми» из Дедилова на подкрепление в большую армию князя И.Д. Бельского, собранную для отпора «по крымским вестям». Ее авангард (передовой полк) под командованием князя И.И. Турунтая Пронского и И.В. Меньшого Шереметева тогда же, в мае, был выдвинут как раз к Калуге. Ф.М. Трубецкой со своими людьми стоял тогда в районе Каширы в составе полка правой руки. Но с 26 июня основные силы стали передвигать к брынскому лесу для операций на литовском рубеже[239]. В Калуге некоторое время оставался с частью людей И.В. Меньшой Шереметев, но и его планировали перебросить оттуда на другой театр военных действий (неясно, был ли он на самом деле переброшен, т. к. в сентябре 1565 г. он опять сидит на воеводстве в Калуге)[240]. Таким образом, с конца июня 1565 г. больших сил русской армии на южном оборонительном рубеже нет, они ушли. И в этот момент туда могли выдвинуть из Каширы дедиловскую рать князя Ф.М. Трубецкого, которая в такой ситуации стала ядром корпуса, закрывавшего от крымцев это направление. А в сентябре (или, может быть, раньше) Трубецкой возвращается в Дедилов.
Допустим, в разрядах нет ошибки, и поход под Калугу состоялся, тогда его можно датировать июлем — августом 1565 г. Ничто не мешает собраться под Калугой десяти воеводам, перечисленным в разряде 7073 г. Как уже говорилось, князь Трубецкой именно тогда возглавлял отряд дедиловцев на юге, а И.Б. Блудов, Г.Н. Борисов-Бороздин, князья И.П. и Р.В. Охлябинины, В.И. Телятевский имели к тому времени опыт пребывания на воеводских должностях. Иными словами, сложился командный костяк, который никого бы в тот момент своим составом не удивил. Остальные же участники похода были достаточно знатны, чтобы их назначение на посты полковых военачальников также ни для кого не стало бы сюрпризом.
Семь будущих опричников из десяти воевод — это, конечно, сильный аргумент в пользу точки зрения В.Б. Кобрина. Но один из них, «опричник», Д.Б. Салтыков, — под сомнением. Кроме того, резонно предположить, что в первой половине — середине 1565 г. еще не существует разделения вооруженных сил на опричные и земские, а будущие опричные воеводы поставлены Иваном IV в большую рать на должности полковых начальников, чтобы можно было к ним присмотреться, оценить их способности. Людей просто «пробовали в деле». Количество «родственников опричников» ничего к позиции Кобрина не добавляет, поскольку весь военно-служилый класс был пронизан сетью брачно-родственных связей, и пребывание в одном семействе с опричником никого механически в опричнину не вводило.
Болхов, Монастырская слободка
Опричнина была учреждена в Александровской слободе в январе 1565 г., а в Москву Иван IV вернулся уже в феврале. Однако создание особой опричной армии требует времени. Нет ничего странного в том, что она еще не была составлена к лету 1565 г. и появилась на полях сражений только осенью. Указ о введении опричнины свидетельствует, в частности, о формировании новой служилой корпорации: «А учинити государю у себя в опришнине князей и дворян, и детей боярских дворовых и городовых 1000 голов…»[241] Формирование опричного государева двора и опричных вооруженных сил стоило больших усилий. «1565 год был заполнен строительством опричного аппарата, персональным отбором „людишек“, испомещением „верных слуг“, переселениями лиц, внушавших опасение…» — пишет А.А. Зимин[242]. Р.Г. Скрынников на основе Послания Таубе и Крузе, сверенного по изданию Г. Хоффа, реконструировал процесс отбора служилых людей по отечеству в опричнину следующим образом: «После утверждения указа об опричнине правительство вызвало в Москву дворян трех опричных уездов — Суздальского, Можайского и Вяземского и произвело генеральный смотр. Им руководила специальная опричная комиссия в составе первого боярина А.Д. Басманова, князя А. Вяземского и П. Зайцева. Во время смотра четверо „старших“ дворян из каждого уезда должны были после особого допроса и под присягой показать перед комиссией происхождение рода уездных служилых людей, рода их жен, указать также, с какими князьями и боярами они вели дружбу…»[243] Ясно, что этот процесс не мог идти быстро. П.А. Садиков считал также, что была произведена чистка командного состава в действующих войсках: ряд полковых воевод, стоящих по городам, близким к Дикому полю и пограничным с Литвою, был отозван и вместо них назначены новые[244].
Впервые опричный корпус как самостоятельное полевое соединение появится на страницах разрядов только в октябре 1565 г. — у Болхова, при отражении набега крымцев[245]. Судя по всему, он еще совсем невелик: два не разбитых на полки отряда с пятью воеводами во главе. Серьезной боевой силой он станет лишь в 1567–1568 гг. Именно тогда, осенью 1565 г., в разрядах возникает пояснение: «воеводы из опришнины» В калужском разряде, о котором пишет В.Б. Кобрин, ничего подобного еще нет. Отсутствие в изучаемой разрядной записи слов «из опричнины», которые будут проставляться в разрядах на протяжении всего опричного периода в подавляющем большинстве случаев, говорит против гипотезы В.Б. Кобрина. Как уже говорилось, опричного корпуса к тому времени могло еще не существовать. Следовательно, «опричные воеводы» станут таковыми лишь в будущем, и сейчас ими вполне может командовать «земский воевода» кн. Ф.М. Трубецкой.
Ознакомительная версия.
