На самом деле это время и не было совсем уж «застоем» – это был процесс гуманизации и либерализации советской системы в рамках тех возможностей, которые были ей заданы. А Горбачев сделал еще один шаг – он верил, что можно открыто либерализовать всю систему – ввести демократию, выборность, гласность – и при этом сохранить советский строй и его основные принципы.
Теоретически возможен был более плавный уход от этой системы, но в любом случае спасти монопольное производство, централизованную экономику, отсутствие частной собственности было невозможно. А то, что предложил Горбачев и идеи реабилитации кооператива – это была, конечно, утопия.
Народ тоже спорит – одни считают, что можно проводить параллель между тем застоем и нашим нынешним временем, другие считают, что страна совершенно разная, нет ничего общего между нынешней капиталистической, олигархической, бюрократической Россией и поздним коммунистическим СССР. Но какие-то параллели все же можно провести. Например, сырьевой характер экономики – тогда было 3% за твердую валюту машиностроительного экспорта, и сейчас 3% – прошло много лет, а по этому показателю ничего не поменялось. Тогда, как было сказано выше, основным источником доходов была нефть, и сейчас нефть. Административно-полицейский характер государства был и тогда, сохранился и сейчас, можно только спорить, когда он был жестче. Есть и монополия одной партии, хотя, конечно, в советские времена она была более очевидная и открытая. Власть по-прежнему в руках узкой группы лиц. И так далее – подобных параллелей можно найти много. Но говорят ли они о чем-то или скорее случайны?
Аналогии по поводу однопартийной системы все же в достаточной степени «притянуты за уши» – КПСС была действительно реальной руководящей партией, а сила «Единой России» определяется силой администрации президента, и любые изменения наверху могут коренным образом изменить ситуацию. Сейчас в России уникальная Конституция: сверхпрезидентская республика, где невозможен никакой реальный импичмент, а партия не играет никакой роли при определении состава правительства, которое к тому же в любую минуту можно совершенно законно сменить простым президентским указом.
Там, где нужна долгосрочность, где нужно думать, как строить бизнес для того, чтобы денег заработать, или для того, чтобы детям передать, – будет одна стратегия. А там, где все «на короткую» – сейчас купил, завтра перепродал и заработал, – совсем другая. Застой начинается именно с того, что люди не ощущают уверенности в будущем. И в этом современные тенденции к застою отличаются от застоя брежневского – тогда все знали, что родились в государственном роддоме и будут похоронены на государственном кладбище.
После перестройки, при всем кризисе советской системы у людей все-таки была уверенность, что страна сохранится, если произвести какие-то изменения, и все ждали этих изменений – с реформы 1991 года. Сейчас, после краха системы и реального краха реформ начала 90-х, самое опасное и страшное, что нет веры в то, что изменения что-то принесут, – то есть наступил уже морально-психологический кризис – нет не только веры в стабильность, но нет веры и в изменения.
Считаете ли вы, что в России наступает новый застой?
• Да – 40%
• Нет – 29%
• Затрудняюсь ответить – 31%
(По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет на портале «SuperJob»).
«Застой наступил очень давно, и сейчас только усиливается – мы идем не в том направлении, преодолевая мужественно трудности».
«Там явная тенденция к бесконечному развитию».
«Идут одни разговоры, что нужно что-то делать, а на самом деле ничего стоящего не происходит: сельское хозяйство в загоне, и так далее – новый застой – это старый застой».
«Совсем наоборот».
«Не застой, а деградация».
Из комментариев к опросу о новом застое в России на сайте «SuperJob».
Если ситуация в России будет продолжать развиваться в том же направлении, никакой перспективы не будет – идет ухудшение по всем параметрам, идет деградация всех систем: финансовой, экономической, политической, и невозможно предсказать, как и чем это кончится. Чем раньше начнутся реформы, тем больше шансов выйти из этой ситуации с минимальными потерями. По сути, та новая Россия, которая появилась в 1991 году – то есть совершенно новое государство, на новых социально-политических, территориальных основаниях, – не проявила до сих пор достаточной жизнеспособности.
Проблема состоит в том, что более или менее какая-то управляемость в стране появилась, хотя значительно преувеличена сила так называемой вертикали власти, но не решаются коренные вопросы обеспечения жизнеспособности общества. Государство до сих пор не сделало серьезных наступлений на криминальный мир и до сих пор не обеспечило главные гарантии жизни и безопасности людей – и это справедливо вызывает острое недовольство населения. Произошло жуткое имущественное расслоение, ведущее к социальной напряженности, – после последних терактов в метро только и говорили, что «они ездят на этих машинах с охраной, а мы здесь ничем не защищены, мы как смертники ездим в метро».
Еще одна глубоко социальная проблема: население очень обеспокоено тем, что государство ничего не делает для защиты вступающих в жизнь поколений от наркотиков. Наркотики до сих пор продаются в школах, до сих пор продаются на дискотеках. Возраст первого потребления снизился чуть ли не до девяти лет. Благодаря тому, что талибов «победили», оборот афганского героина вырос в десять раз, и из этого героина 30–40% потребляется в России.
И очень заметно, что если еще в начале 90-х многих действительно волновала (особенно людей с почвенно-традиционалистским мышлением) проблема независимости государства и сохранится ли мощь России, то сейчас весь акцент делается на результатах реформ и на их безумной несправедливости. Разговор практически с любым человеком сведется к заявлениям в духе «а что вы от меня требуете? Они все получили, они все имеют, а я, сколько ни вкалывал, не могу даже заработать на квартиру». Ситуация крайне опасная, и хотя часть природной ренты, изымаемой у олигархов, пошла на пенсии и прочие социальные блага, неравенство продолжает расти. Поэтому люди не воспринимают понемногу повышающийся общий уровень жизни как нечто значимое.
Конечно, неравенство есть всегда, равны люди бывают только в нищете. Но неравенство неравенству рознь, и в этом плане Россия больше похожа на африканские страны, чем на европейские. Мы пожинаем плоды такого типа приватизации, когда не создается, как в странах Восточной Европы класс мелких собственников – социальная база любого государства, а создаются крупные собственники, которые живут на монопольные сверхдоходы. В результате мы пожинаем не плоды рынка капитализма, а плоды такого типа реформ.
К счастью для властей, недовольство есть, но нет пока социально активных групп населения типа тех младших научных сотрудников 90-х, которые могли анализировать ситуацию. И в этих условиях недовольство перерастает не в бунт, а в социальный пессимизм, в неверие в будущее своей страны, в неверие возможности каких-то перемен, а что самое главное – в равнодушие и отсутствие стремления к переменам.
Впрочем, неудивительно, что люди в России не верят в будущее своей страны – как в него можно верить, когда у нас такая уникальная элита, у которой деньги на Западе, дети на Западе, а на родине они работают «вахтовым методом», «делая деньги».
«Ребята, это деградация системы».
«Разве застой? Мне кажется, что наше общество активно движется к культурному распаду».
«Застой – это стабильность, а мы продолжаем деградировать, причем с возрастающей скоростью – в технике, науке, культуре, образовании – это не застой, а обвал».
«Как это государство будет наступать на преступность? Само на себя будет наступать?»
Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы».
Резня в станице Кущевской ярко показала ситуацию в стране – на протяжении многих лет банда захватывала участки у фермеров, убивала, насиловала, и все это на глазах милиции, прокуратуры, судей и местных властей. Поэтому там люди отказываются сотрудничать со следствием, зная, что прошлые убийства не были расследованы, никто не понес наказания, и им кажется, что нынешняя шумиха кончится опять ничем.
Но насколько власть осознает серьезность настроения населения и его отношения к собственному государству?
С виду – вроде бы осознает, все проблемы были достаточно точно очерчены в статье Медведева «Вперед, Россия!», там же был выдвинут и лозунг модернизации. Но при этом реально все равно ничего не движется.
