арестовали и бросили в тюрьму, откуда тот уже не вышел. Так что собирание вооруженных отрядов было для Владимира мерой предосторожности, страховкой от возможного покушения Захарьиных на его жизнь. Но военная сила могла понадобиться Владимиру и для того, чтобы подавить мятеж феодалов против тех ясе Захарьиных (последние пе обладали достаточной силой, чтобы удержать власть, и уже хотели бежать с царевичем Дмитрием за границу). В политических «разборках» в марте 1553 года участвовали несколько боярских кланов, и Владимир (не исключено, что этот план был заранее обсужден с царем) должен был сыграть роль противовеса.
Более того. Старицкий должен был выявить (а возможно, возглавить) измену — с тем, чтобы Иван Грозный се пресек. В результате хитроумной комбинации (существует мнение, что болезнь Грозного была тщательно срежиссированным театральным действом!), царь получил полное представление о лояльности своего ближайшего окружения.
В дальнейшем имя Владимира Андреевича стоит почти за каждым заговором (действительным или мнимым), направленным против Грозного.
Почему ясе Старицкий согласился играть такую, мягко говоря, неблаговидную роль?
Прежде всего, следует отметить, что у князя Владимира были «достойные» предки. Его прапрабабка София Витовтовна силой и хитростью вырвала московский престол из рук Юрия Звенигородского. Прадед Василий Темный в ходе кровавой феодальной войны уничтожил своих двоюродных братьев Дмитрия Шсмяку и Василия Косого. Дед Иван III положил конец могуществу удельных князей — своих братьев. Бабка София Палеолог интригами заставила мужа короновать своего сына Василия в обход настоящего наследника пистоля Дмитрия, сына царевича Ивана от первого брака… Владимир Старицкий считал, что в борьбе за власть все средства хороши.
К тому же ничто так не связывает людей, как общий враг — в то время главной опасностью и для Ивана Васильевича, и для Владимира Андреевича была боярская олигархия. Даже встав у руля государства, Владимир неминуемо столкнулся бы с самовластьем «великих» родов, и был бы вынужден следовать тому пути, по которому пошел его двоюродный брат.
Московские «принцы крови» прекрасно это понимали. Когда несколько лет спустя Иван IV обвинил Андрея Курбского в том, что во время его болезни тот хотел «возвести на трон князя Владимира», князь-политэмигрант честно признался: «О сем не мыслих, понеже не достоин (он) был того».
Грозный ценил верность Владимир Андреевича. В 1554 году, когда у царя родился сын Иван, Старицкий был назначен опекуном царевича и главой регентского совета. Царь доверил брату самое дорогое: престол и наследника.
Вскоре история повторилась: Владимир Андреевич выдал Ивану IV новый боярский заговор, в результате которого мог бы получить московский престол!
В 1567 году глава Боярской думы конюший Иван Федоров-Челяднин вступил в сношения с польским королем Сигизмундом II Августом с тем, чтобы пленить московского государя во время очередного похода в Ливонию. Старицкий посетил конюшего и попросил его составить список бояр, на которых он мог бы рассчитывать в критической ситуации. Полученные сведения тут же сообщил брату. Федоров-Челяднин и его сообщники были казнены (сам Владимир Андреевич председательствовал на заседании Боярской думы, подписавшей заговорщикам смертный приговор).
Корнем всех династических заговоров в России XVI века был вопрос о происхождении Грозного. Для одних бояр Иван был сыном невенчанного великого князя Василия III, рожденным от второй жены после неканонического расторжения брака с Соломонией Сабуровой. Для других он был бастардом — сыном любовника Елены Глинской боярина Ивана Овчины-Оболенского (Курбский, например, так и писал: «…всем ведома, иже от преблудодеяния рожден есть»). Но Владимир Старицкий был уверен в праве брата на престол.
До поры Иван Грозный нуждался в его поддержке. Но в 1569 году царь, по словам летописца, «повеле убити брата своего благоверного и великого князя Владимира Андреевича Старицкого, и в то время мнози по нем восплакашася людие». Что же произошло?
Иван IV поручил Старинному командование армией, посланной на защиту Астрахани от турок. При проезде князя Владимира через Кострому жители города устроили ему торжественную встречу. Это обстоятельство послужило поводом для ближайшего окружения Грозного оговорить брата. От имени царя они вызвали князя Владимира в царскую резиденцию. В трех верстах от Александровской слободы опричное войско внезапно окружило лагерь Владимира Андреевича. Василий Грязной и Малюта Скуратов объявили князю, что он покушался на жизнь государя. В качестве доказательства предъявили полученные под пыткой признания царского повара Молявы, которому Старицкий будто бы приказал отравить Грозного.
Далее показания очевидцев расходятся.
Итальянский наемник Александр Гваньини утверждал, что Владимиру Андреевичу отсекли голову, польский публицист и проповедник Пауль Одерборн — что его зарезали. Андрей Курбский сообщал, что опричники расстреляли жену Старицкого и двух его сыновей из «ручниц». Однако сын и наследник Владимира Андреевича князь Василий не только уцелел, но и получил отцовский удел (его имя упоминается в духовном завещании Грозного 1572 года), а в 1573 году исполнял роль посаженого отца на свадьбе своей сестры Марии! Возможно, Владимир Андреевич покончил жизнь самоубийством, в расчете уберечь от репрессий семью. Как бы то ни было, Грозный распорядился торжественно похоронить брата в родовой усыпальнице в московском Архангельском соборе. А всего несколько месяцев спустя вновь использовал Старицких в своих политических комбинациях.
Завоевание Прибалтики Иван IV считал главным делом своей жизни. Но десятилетние усилия не принесли желаемой) результата — победа была все так же далека, как и в начале воины. В конце 1560-х годов Грозный предпринял попытку овладеть Ливонией при помощи… дипломатии. Своим орудием он избрал брага датского короля Фридриха II Магнуса (в русских летописях его называли Арцимашусом Крестьяповичем).
Несмотря на попытки родителей дать ему достойное образование (он обучался в Витгепбергском университете, одном из лучших европейских вузов того времени, изучал риторику, поэзию, историю и даже древнегреческую литературу), принц славился необыкновенным легкомыслием. Под предлогом неспособности Магнуса к государственным делам, король Фридрих II отобрал у брата его земли — герцогства Шлезвигское и Голштинское, «обменяв» их на крошечный остров Эзель.
Магнус обиделся. Тогда-то, через посредничество Иоганна Таубе и Элерта Крузе, двух ливонских авантюристов, поступивших на русскую службу, Иван Грозный и предложил датскому принцу свое покровительство и часть Ливонии.
Магнуса предложение царя заинтересовало. В сентябре 1569 года он отправил своих посланников в Москву, в ноябре было подписано предварительное соглашение, а уже в марта следующего года принц в сопровождении большой свиты выехал в Россию.
Здесь высокому гостю оказали царские почести, одарили цепными подарками. Магнус принес клятву верности Грозному и был официально провозглашен королем Ливонии, «голдовником» (вассалом) Ивана IV. А вскоре царь заявил, что намерен передать Магнусу и право на московский престол!
Неизвестно, по какому нуги могла пойти русская история, если
