Ознакомительная версия.
На заре в субботу 18 июня мост все еще находился в руках французов. Примерно в 8 утра ударные силы англичан готовили себе из досок импровизированные щиты и прочее для штурма, когда прискакал всадник с тревожной вестью о том, что Божанси захвачен французами и что теперь противник движется в направлении Мена. Это решило дело. Маленькая английская армия оказалась теперь между двух огней к северу и югу от реки. Единственно возможным решением было отступление, и англичане с тяжелым сердцем начали обратный марш к Жанвилю. Едва ли они знали, что это был первый шаг назад в отступлении, длившемся с перерывами 24 года.
Но вернемся в лагерь французов. В пятницу утром Алансон получил неожиданное и неприятное известие о пополнении своих войск. К его лагерю приближался коннетабль Франции Артюр Ришмон во главе тысячного войска бретонцев. Со времени последних боев в Бретани коннетабль был занят при дворе дофина ожесточенной и продолжительной борьбой за власть с Ла Тремуаем. В конце концов он потерпел поражение и был изгнан с позором. Более того, Карл запретил Алансону общаться с Ришмоном. Вот почему встреча не радовала обоих. И облик графа Артюра лишь усугублял положение. Он отличался неуклюжими манерами и непрезентабельным видом, малым ростом, смуглым цветом лица и толстыми губами. Словом, походил на другого выдающегося бретонца – Бертрана Дюгеклена.
Как только Ришмон спешился, Жанна обхватила его колени руками и услышала от коннетабля слова, произнесенные хриплым голосом: «Не знаю, послана ты Господом или нет. Если да, я не боюсь тебя, потому что Господь знает, что моя душа чиста. Если же ты послана дьяволом, я боюсь тебя еще меньше». Эта несомненно достоверная речь дает некоторое представление о смешанных чувствах, с которыми французы относились к Деве на данном этапе ее карьеры.
Жанна выступила миротворцем в отношениях между двумя военачальниками, и, возможно, решение ее задачи облегчила и ускорила неожиданная весть о приближении Фастольфа во главе сильной армиии. Опасность превращает бывших врагов в друзей. Это и случилось. Когда Алансон обратился против англичан, коннетабля с его контингентом включили во французскую армию. Ее численность после этого достигла не менее шести тысяч человек.
БИТВА ПРИ ПАТЕ (18 ИЮНЯ 1429 ГОДА)
Жанна начала свою кампанию походом на Жарго в воскресенье. Но вот наступила суббота, последний день незабываемой недели. Англичане отложили на будущее атаку на мост у Мена и отступили к деревне Пате, расположенной в 18 милях к северу. Узнав об этом, французские военачальники, по обыкновению, стали медлить. «У вас есть шпоры, – возмутилась Жанна, сверкая глазами, – пришпорьте коней!» Они так и поступили. Отобрав лучших всадников в авангардную группу, Алансон приказал ей энергично преследовать англичан. Авангард очень быстро догнал противника, темп движения которого поневоле замедлялся обозом. Таким образом, когда англичане подошли к окрестностям Пате, французы уже находились в Сен-Сигизмунде, в четырех милях к югу. Здесь французы сделали привал на обед и через два часа возобновили поход. Соприкосновения с англичанами не происходило. Дозоры выслали по всем направлениям. Наконец, было получено известие, что, по удачному для французов стечению обстоятельств, англичане остановились южнее Пате. А выяснилось это вот как. Продвигаясь на север по дороге на Пате, конные дозоры напали на след оленя к северу от Сен-Ферави (см. карту-схему 9). Олень помчался вправо, и послышавшиеся затем азартные крики «Ату!» предупредили французов о присутствии поблизости противника.
Дорога на Жанвиль отклоняется от дороги на Пате у этой деревни на две мили к югу. Подойдя к указанному месту, Фастольф узнал от дозорных, что его по пятам преследует французский авангард. Срочно провели военный совет, который обнаружил некоторое расхождение во мнениях. В результате Фастольф согласился, видимо с неохотой, остаться на месте, развернув свои силы в боевой порядок на холмистой гряде. Сейчас по этой линии развертывания проходит железная дорога в двух милях на юго-восток от деревни. В это время Толбот с отрядом в 300 воинов, усиленным 200 «элитными лучниками» из войска Фастольфа, должен был обеспечить рубеж прикрытия к югу от Пате.
Как раз в это время испуганный олень помчался сквозь линии расположения лучников Толбота. Ничего не подозревая, они продолжали оборудование своей позиции, выставив перед собой заостренные шесты и забивая их в землю согласно инструкциям. С Толботом находились отборная часть войска и его лучшие военачальники – Скейлз, Ремпстон и сэр Уолтер Хангерфорд, а в тылу на холмистой гряде крайне медленно развертывались в боевой порядок главные силы англичан, состоявшие из плохо обученных солдат и неопытных командиров. У Фастольфа происходившее не вызывало воодушевления. Его войско представляло собой единственную опору англичан во Франции, и он понимал (подобно адмиралу Желлико накануне Ютландского морского сражения), что мог проиграть бой к полудню.
Боевая позиция была выбрана Толботом у дороги, тянущейся от Линьяроя к Куансу в месте, где она пересекает старую римскую дорогу от Сен-Сигизмунда на Жанвиль. Это место находилось у дна неглубокой впадины, которая, однако, была признана выгодным рубежом в нескольких сотнях ярдов перед грядой, занимавшейся войском Фастольфа. Место окружали небольшие рощи и заборы, вдоль дороги, вероятно, тоже тянулась изгородь, за которой укрывались лучники.
Французы двигались в следующем порядке. Авангард формировали отборные силы кавалерии под командованием Ла Ира и Потона де Ксентрайля, соратников во многих сражениях. Главные силы вели Алансон и Дюнуа, а арьергард – коннетабль де Ришмон и Жанна д'Арк, которую крайне раздражало пребывание в арьергарде.
Французы пришли в соприкосновение с арьергардом англичан в два часа дня. Судьба последовавшего боя решилась стремительно и может быть выражена в нескольких предложениях. Французский авангард, выйдя на небольшую возвышенность, которая тянется от Сен-Ферави к Линьярою, увидел англичан, выстроившихся во впадине перед ними. Воодушевленные Девой и предводимые лучшими командирами-кавалеристами во французской армии, всадники авангарда ринулись вниз по косогору широкой и яростной лавой на 400 английских лучников, которые не были готовы отразить атаку и были захвачены врасплох. Более того, французская кавалерия обошла линию лучников с обоих флангов, и они оказались в окружении раньше, чем могли это осознать. Они попали в безвыходное положение, многие погибли. Немногим удалось отступить к основным силам, а бегство через холмистую гряду добавило сумятицы в беспорядок, охвативший разнородное воинство Фастольфа. Поскольку атаковавшие силы французского авангарда были довольно многочисленными, а сразу за ними следовали основные силы, армия самого Фастольфа оказалась смятой, прежде чем английский военачальник мог предпринять эффективные меры для отражения внезапной атаки. Это было выше сил любого англичанина, находившегося на поле боя. Прежде противник нападал на англичан с оглядкой и даже опаской. Но данная атака проводилась в решительной манере Томаса Дагуэрта, Роберта Ноулиза или Джона Толбота. Действовала закваска Жанны д'Арк. Хлеб выпекли хорошо. Орлеанская дева, которая находилась в арьергарде и не видела атакующих действий, разве что насилие над пленными[96], тем не менее выиграла битву при Пате.
Лорда Толбота захватили в плен близ кустарника, росшего перед передовой линией англичан. Военачальник сидел верхом на коне, но без шпор: очевидно, коня только что к нему подвели, и он собирался покинуть поле боя. Этого англичанина хорошо знали во французской армии, и захват его в плен поднял боевой дух в ее рядах. Ту ночь он провел в одном доме деревни Пате, расположенном у дороги, которая сохранилась до сих пор и называется улицей Толбота. На следующее утро герцог Алансон, сам плененный в битве при Вернее (и недавно выпущенный), не мог не уступить искушению предстать перед пленником в торжествующем виде. Он услышал достойную отповедь. Толбот сказал, что его пленение связано с «превратностями войны». Поведение англичанина произвело столь сильное впечатление, что его слова постоянно цитировали французские хронисты.
В плен к французам попали также лорд Скейлз и другие английские военачальники, но Фастольфу удалось уйти и сохранить часть войска, хотя обоз и пушки были потеряны. Он отступил на 18 миль к Жанвилю. Подойдя к городу, Фастольф обнаружил ворота крепостной стены закрытыми. Ничего не оставалось, как продолжать изнурительный марш в Этамп на расстояние 24 мили. За сутки было пройдено не менее 60 миль. Единственным утешением для старого воина, совершившего труднейший поход, было то, что он предвидел поражение. Но Фастольф сохранил значительную часть лучников. Они стойко отражали каждую атаку преследователей и, когда исчерпали запас стрел, сражались с противником, обнажив мечи.
Ознакомительная версия.
