Понятно, что этого требовала обстановка – уже с середины XVII века в Московии начинаются народные восстания. И вряд ли эти сотрясавшие всю страну народные выступления были «стихийным движением масс», как хотят представить официальные историки. Видимо, многие ордынцы организовывали сопротивление колонизации «сверху». Но, судя по результатам, объединенного движения против прозападного режима не получилось.
Так постепенно проводилась колонизация-завоевание в особенном, неклассическом варианте – или оккупация Московии «сверху».
В конце XVII века, надо полагать, наиболее влиятельные политические и деловые круги в Западной Европе решили ускорить процесс и привести к власти Московии полностью своего человека. Об этом можно догадаться по странному «отстранению от власти» царя Ивана V Романова (1666–1696 гг.) и «объявлению царем Петра I» (1672–1725 гг.).
Но католики-колонизаторы, как оказалось, поторопились – и напоролись на организованное сопротивление. В защиту царя Ивана выступили стрельцы – как поясняют историки-западники, то был «бунт избалованного элитного войска». Но, скорее всего, учитывая все факты, можно сказать, что это было выступление против западников и все более откровенного засилья иностранцев в Московии.
Выступление стрельцов все же было подавлено. В 1687 году стрельцы вновь попытались подняться, но их попытка была пресечена в самом начале. В 1689 году царь Иван был окончательно отстранен от власти – видимо, он не устраивал кураторов Московии. Царя все же пытались отстоять стрельцы – еще не догадавшиеся, в чьих владениях они теперь живут, и были окончательно разгромлены западниками; все руководители и многие участники сопротивления, и даже сочувствующие им были перебиты.
Тем не менее, в 1698 году стрельцами была предпринята еще одна попытка отстоять Московию от иезуитов-католиков. Но стрельцы были разбиты намного превосходящим их по численности иноземным войском генерала Петра де Гордона[85]. По Москве и окрестностям прокатились массовые публичные пытки и казни тех, которые еще, по мнению карателей, могли выразить свое несогласие. Хватали и пытали даже тех, кто неосторожно высказывал сочувствие к уже казненным, чьи изувеченные тела выставлялись на обозрение народу. Петр I, только что вернувшийся из почти двухлетней поездки в Западную Европу (согласно курсу официальной истории, «ездил за просвещением, повышал свой культурный уровень»), лично участвовал в пытках и казнях. Это было похоже на массовое уничтожение противников католицизма в Западной Европе под руководством Антонио Поссевино. Впрочем, наставники-инструктора были у палачей одни и те же. Так стрельцы как народ-войско, да и те, кто им сочувствовал или проявлял симпатию, были почти полностью истреблены.
Интересно, что в официальной истории царь Иван был объявлен «слабоумным» – как всегда в подобных случаях. Якобы вот было крайне необходимо, чтобы 16-летний «гениальный Петр» совместно правил с «Иваном-дураком», которому было тогда 27 лет. Вернее, вместо царя Ивана. Темная история с этим «соправлением», вернее, заменой царя – как, впрочем, почти вся романовская «история России».
Но все же можно догадаться, что «цари» эти были лишь фигурами в руках умелых гроссмейстеров иезуитов-крестоносцев. Не устраивал их по каким-то причинам Иван V – видимо, не слишком был покладист. Но, скорее всего, вовсе не дурак был Иван, а многое понимал, и решил с помощью верного ему войска стрельцов, освободить свою Родину от власти чужеземцев, да не рассчитал, насколько крепка уже власть иезуитов в его стране. В пользу этого предположения говорит и то, что «не интересовавшийся никакими государственными делами» царь Иван умирает в 30-летнем возрасте (1696 год). Видимо, все же мешал кому-то этот якобы «слабоумный».
К тому же сестра царя Ивана, Софья, объявленная романовскими историками «главным политическим противником Петра» и заключенная в Новодевичьем монастыре, прожила там вплоть до 1704 года, хотя, судя по сведениям, сохранившимся у староверов, Софья смогла бежать оттуда, с помощью уцелевших стрельцов, на территорию современной Нижегородской области, в старообрядческое поселение Шарпан. Стоит сказать, поселение это в рассматриваемое время еще находилось на территории Татарии (см. приложение 4).
Интересно, что согласно курсу официальной истории, в XV–XVI вв. в татарских государствах – «осколках Золотой Орды» – русские, мол, почти не проживали. Ну, кроме тех, кто был, дескать, «угнан в рабство татарами», или их потомков – «рабов татар». Но имеется много сведений о том, что как задолго до «монголо-татарских нашествий», так и в XIII–XV вв. в Золотой Орде и в других улусах-субъектах Великой Татарии, вплоть до Китая, проживало множество русских – крестьян, воинов (особенно казаков), купцов, ремесленников, священнослужителей и др. (38).
Многие из этих русских, еще задолго до «монголо-татарских нашествий на Русь», как сообщал один католический посол и разведчик, «участвовали в делах и войнах татар», вплоть до работы в Ставке Верховного хана Великой Орды (37), (38).
Но официальные историки как-то «забыли» про этих русских, проживавших в Поволжье, на Урале, в Сибири и других территориях Евразии, притом задолго до «завоевания этих земель русскими» согласно официальному курсу истории. Ясное дело, эти русские никуда не «пропали» ни в XVI веке, ни в XVII и последующих веках, и несомненно, их стало только намного больше со временем. И они так же, как и в «период Золотой Орды», продолжали проживать в Татарии и «участвовать в делах и войнах татар» – вплоть до окончательного завоевания ее романовским правительством и установления «романо-германского ига». Вот в первую очередь для воздействия на этих русских-ордынцев и предназначался в основном прозападный курс романовской истории России, далее сочиняемый, тиражируемый и распространяемый в XVII–XVIII вв. прозападными историками-идеологами и агентами влияния Романовых – именно в качестве «действенного оружия идеологической борьбы» (М. А. Усманов).
Впрочем, из Московии-Руси в Татарию в те времена бежали многие, уже понявшие, кто пришел к власти в их стране. Историки Романовых эту эмиграцию объяснили тем, что, дескать, «бежали к казакам крестьяне да ворье всякое». Но не учли, что казаки-то жили в Татарии в основном, а бежали не только, вернее, не столько крестьяне, а ордынцы и иные противники колонизации Московии. Да и казаки эти были не только русскими. Много было в те времена и татар-казаков. Это были татары-карачы, войсковые люди, которые со времен образования Великой Орды «несли воинскую службу всем семейством» (А.-З. Валиди). Как и русские казаки, татары-казаки были именно ордынским народом-войском. Кстати, и русские казаки говорили и писали в рассматриваемые времена по-татарски (36), но в XVII–XVIII вв. к ним и другим русским в Татарию уже доберутся романовские агенты влияния и вслед за ними иноземные войска Романовых – но об этом ниже.
Надо сказать, что уже в 1680-х гг. в числе многих иностранцев в Москву прибывает и начинает служебную карьеру иезуит Франц Лефорт – близкий дружок, а скорее всего, и руководитель той самой немки Монс, на которую Петр I русскую царицу Евдокию променял. Лефорт и станет одним из основных учителей Петра Романова: «Лефорт с 1690 года завоевал искреннюю привязанность Петра Первого и добился, чего хотел, – стал одним из ближайших его друзей» (7).
Понятно, что кроме Лефорта, у Петра было еще много «ближайших друзей с культурного Запада», вернее, учителей-католиков. Притом отнюдь не случайно «иностранные специалисты» оказались в окружении царя, составляя в нем большинство. Как объясняют официальные историки, «способные иностранцы вытесняли недалеких и необразованных местных» – но поди-ка вот, попробуй «гастарбайтер» какой умнейший да просвещенный в ближайшее окружение первого лица любого суверенного государства попасть. Вряд ли получится. Так что, судя по всему, окружение московских царей Романовых, особенно начиная с Петра I, комплектовали зарубежные кураторы. Ведь ныне уже не секрет, что «разгромом Московской Руси незримо дирижировали иезуиты», так что и «Петру пришлось вступить в союз с иезуитами» (Анисов Л. М.).
Таким образом, при правлении первых царей из династии Романовых был завершен захват Московии иезуитами и их последователями западниками, и «натиск на Восток» был продолжен далее, на территорию Татарии.
При этом Московия была использована как плацдарм для проникновения на территорию Татарии, для ее завоевания, скажем так, в особом, неклассическом виде – не только военным, но и идеологическим и политико-экономическим путем.
Войну против Татарии романовское правительство, судя по всему, начало, как только почувствовало себя достаточно сильным. Но вначале западники постарались покорить те территории, на которых проживали, наряду с татарами, и русские – в основном казаки, ордынское войско. Против русских казаков действовали разными методами – где подкупом, где уговорами, где силой, где уничтожали непокорных лидеров под разными предлогами. Например, именно это вызвало масштабную войну казаков-ордынцев под руководством Степана Разина против романовского правительства. Кстати, дошли-таки до нас сведения, что на Западе эту войну называли именно «татарской войной».
