В период «борьбы с перегибами» при проведении коллективизации и раскулачивания, высшее руководство страны уделило внимание и лишению избирательных прав. Это отразилось в постановлениях, принятых в марте — апреле 1930 г. ЦИКом СССР и ВЦИКом. Они предписывали тщательно проверять списки лишенцев, своевременно рассматривать жалобы и ходатайства граждан о лишении прав голоса, а также не допускать массового и необоснованного лишения прав середняков, сельской интеллигенции, членов семей красноармейцев и совершеннолетних детей лишенцев живущих самостоятельно. Результатом реализации этих постановлений стало значительное сокращение количества лишенцев, что проявилось уже в избирательную кампанию 1930–31 гг.
В последующие годы число лиц, лишённых избирательных прав продолжало постепенно сокращаться. Это было связано с дальнейшими шагами власти, по либерализации избирательного законодательства. Значительными вехами в этом процессе стали постановления ЦИК СССР от 3 июля 1931 г. и 27 мая 1934 г., которые предоставляли возможности для восстановления в избирательных правах бывшим кулакам, высланным на спецпоселение.
К середине 1930-х гг. высшее государственное руководство решило ликвидировать институт лишения избирательных прав. Объяснялось это тем, что он уже сыграл свою историческую роль и становился препятствием для дальнейшего социального и экономического развития. Структура советского общества существенно изменилась. Были фактически ликвидированы «эксплуататорские классы». Их представителей, а также «бывших» власть уже не считала настолько опасными, чтобы не допускать к участию в общественно-политической жизни. С другой стороны, значительно укрепилась карательная система, что позволяло держать общество под контролем, и подавлять любые возможные проявления социального недовольства.
Институт «лишенчества» перестал существовать в декабре 1936 г., после утверждения на VIII чрезвычайном съезде Советов СССР союзной Конституции, которая предоставляла избирательные права всем гражданам, кроме душевнобольных и осуждённых.
В общем, и целом региональные власти при организации лишения избирательных прав старались действовать в соответствии с требованиями союзного и республиканского законодательства и подчинялись директивам центральных органов. Вместе с тем, как это видно на примере Смоленщины «лишенчество» имело свои местные особенности. Выражалось это, прежде всего, в количестве и социальном составе лишенцев. Общее число лиц, лишённых избирательных прав в сельских местностях Смоленской губернии было постоянно в процентном отношении меньшим, чем в среднем по РСФСР и СССР. А процент городских лишенцев на Смоленщине с середины 1920-х гг. до середины 1930-х гг. был выше, чем в среднем по России и Союзу. Процент лиц лишённых избирательных прав в городах и посёлках Смоленской губернии и Западной области всегда намного превышал процент лишенцев в сельских местностях. Резкое сокращение числа городских лишенцев на Смоленской земле произошло не в период с 1929 по 1931 гг., как в среднем по СССР, а несколько позже — с 1931 по 1934 гг.
Главной причиной этих отличий было то, что большинство населения малых городов, посёлков и местечек Западной России занималось в основном торговлей и собственным кустарным производством, а потому подпадала под определения запретительных статей Конституции и избирательных инструкций. Принадлежностью значительного числа горожан к «нетрудовым элементам» объясняется и медленное снижение количества городских лишенцев в начале 1930-х гг.
На селе обстановка с лишением избирательных прав была несколько иной в силу того, что здесь долгое время сохранялись традиции патриархального, общинного быта. Даже в период коллективизации, несмотря на мощное давление власти, выражавшееся в пропаганде, угрозах и прямых репрессиях, деревенское «общество» и даже низовые органы власти нередко защищали своих односельчан от лишения избирательных прав. Кроме того, крестьянство Запада России было в основной своей массе малосостоятельным. Количество зажиточных «сельских хозяев», получавших большие доходы от регулярной торговли или от собственных предприятий, на которых эксплуатировался наёмный труд, было невелико. Правда, в конце 1920-х гг. при составлении списков лишенцев местные власти часто вносили в них середняков и даже бедняков, приписывая им использование наёмной рабочей силы при уборке урожая, неуплату налогов и нелояльность. Тем не менее, процент сельских лишенцев продолжал оставаться достаточно низким. К середине 1930-х гг. он упал до показателей середины 1920-х гг. Причиной этого стала масштабные высылки раскулаченных из пределов области, а также массовое восстановление в избирательных правах самостоятельных детей лишенцев.
Граждане, лишённые прав голоса, не только теряли возможность участия в общественно-политической жизни. Потеря избирательных прав означала для человека ряд серьёзных ограничений в социальной, экономической, бытовой сфере. Система этих ограничений начала формироваться, вскоре после появления института лишения избирательных прав. Но окончательного своего развития она достигла к концу 1920-х гг., во время «великого перелома». В это время многие лишенцы фактически оказались на грани выживания. Наиболее тяжёлыми для них были ограничения экономического характера — недопущение на высокооплачиваемую квалифицированную работу, изгнание из кооперативов, лишение продуктовых карточек, лишение пенсий, а также иных пособий и льгот, увеличение налогового бремени. В социальном отношении лица, лишаемые избирательных прав, превращались в изгоев, людей «второго сорта».
Местные власти, поступали с лишенцами в соответствии с требованиями действовавших законов и распоряжений Центра. Однако некоторые руководители низшего звена, при поддержке партийных и комсомольских активистов организовывали настоящие гонения на лиц, потерявших права голоса. Выражалось это в необоснованном увольнении с работы, насильственном отъёме жилья и имущества, недопущении детей лишенцев в школу. Особенно много подобных инцидентов происходило в конце 1929 — начале 1930 гг. В ходе борьбы с «перегибами», допущенными при проведении коллективизации ряд случаев дискриминации лишенцев подвергся осуждению со стороны областных властей, а их виновники привлекались к ответственности. Но подобные акции в большинстве своём носили демонстративный характер и серьёзных последствий для лишенцев не имели. Положение большинства из них продолжало оставаться тяжёлым.
Лишая прав голоса представителей неугодных ей социальных слоёв, власть давала им, в тоже время, возможность восстановиться. Формирование системы восстановления в избирательных правах завершилось к концу 1920-х гг. Основными условиями возвращения прав голоса для «нетрудовых элементов» была лояльность к советской власти и пятилетний стаж работы на «общественно-полезном» производстве. Для многих лишенцев это означало отказ от прежнего заработка, полную смену своего образа жизни и основных занятий. Некоторые категории лишенцев (бывшие офицеры полиции, священнослужители) могли получить избирательные права, только по постановлению высшего законодательного органа государства.
Многие лишенцы подавали ходатайства и заявления о восстановлении в правах голоса. Общим мотивом всех этих жалоб было желание доказать свою лояльность к существующему политическому режиму. Очень часто лишенцы в жалобах писали своём желании активно участвовать в общественно-политической жизни страны и строительстве социализма. Часто ради восстановления в избирательных правах, люди их лишённые готовы были пойти на всё. Нередко молодые лишенцы, добиваясь возвращения прав голоса, отрекались от своих родителей и семей.
Поток ходатайств и заявлений лишенцев в органы власти становился всё большим от одной избирательной кампании к другой. Своего пика он достиг в первой половине 1930 г. Как правило, к рассмотрению принималось около 50 % поступивших жалоб. Из них положительное разрешение получало не более половины. При этом, как показывает анализ дел по восстановлению лишенцев в избирательных правах, обычно низовые органы власти и избирательные комиссии (сельские, волостные) проявляли больший либерализм, чем власти среднего и высшего звена (от уездных и районных до союзных).
С конца 1920-х гг. власть периодически предоставляла возможности сравнительно простого и быстрого восстановления в избирательных правах представителям некоторых категорий лишенцев. Кроме того, во время кампаний по борьбе с «перегибами», проводились массовые восстановления в избирательных правах лиц, которые «были лишены таковых незаконно». Немало лишенцев вернули себе права голоса благодаря постановлениям первой половины 1930-х гг. о восстановлении в избирательных правах бывших кулаков — спецпоселенцев.
