Но не для Гитлера. Кто-то сказал ему, что один выстрел из 50-миллиметровой противотанковой пушки, имевшей обозначение РК-5, разнесет «Летающую крепость» на части. С другой стороны, самой большой пушкой, которую мог без труда нести истребитель, была 30-миллиметровая пушка. Любая попытка установить на него более крупную пушку приводила к возникновению всевозможных проблем. Однако Гитлер настаивал, чтобы это было сделано. О том, как это происходило, свидетельствует запись разговора между ним и Герингом от 1 января 1945 года.
Гитлер: И затем есть другой вопрос… Это — В-17. Они летают группами по 20–40 машин. И когда несколько наших пилотов встречаются с ними, то их сбивают прежде, чем они сами получают шанс открыть огонь. Они идут на эти колоссальные машины со своими маленькими пушками и, конечно, падают вниз. А эти большие самолеты даже не задеты. Это все неправильно. У нас были те же самые проблемы с Не-177 и всеми пикирующими бомбардировщиками. Их вооружение слишком слабое, и никто, кажется, не имеет достаточно воображения, чтобы понять, что требуется.
Геринг: Пикирующий бомбардировщик не усовершенствовался потому…
Гитлер: Ошибочно не иметь истребители, но ошибка и иметь их с таким слабым вооружением. Так не может продолжаться. Мы должны оснастить их эффективным дальнобойным оружием… Мы должны иметь возможность сбивать их (американские бомбардировщики) оружием, которое является эффективным на расстоянии настолько большом, что они не смогут отвечать. Со своими 12-миллиметровыми пулеметами они не смогут вести огонь на полтора километра… Каждый попавший 50-миллиметровый снаряд собьет бомбардировщик независимо от обстоятельств. Даже самый большой из них будет сбит. И это теперь, когда американцы не несут никаких потерь или несут лишь очень небольшие. Когда я думаю, что немецкие самолеты, с одной стороны, должны сами обороняться от истребителей, а с другой стороны, атаковать бомбардировщики… В результате их отстреливают как кроликов. И последствия для населения прискорбные. Бомбардировщики — наше проклятие. Мы должны что-то сделать в этом отношении, а не продолжать упрямо следовать курсом, который показал свою ошибочность, только потому, что летчики-истребители имеют собственные безумные идеи. Так не пойдет. Это было очень опасно. Мы должны признать имеющиеся сейчас ошибки. Со смелостью наших истребителей все в порядке, но если они не имеют столь хороших машин, как другие… По моему мнению, по меньшей мере, мы можем использовать 50-миллиметровую пушку. Я говорил сегодня с этим, как его… Он думает, что мы сможем установить 50-миллиметровую пушку даже на Ме-262.
Геринг: С пушкой Ме-262 сможет полностью сохранить свою высокую скорость.
Гитлер: Он говорит, что вес будет тот же самый.
Геринг: Это несущественно. Главное — вооружение.
Гитлер: Если они взлетают и стреляют из 50-миллиметровых пушек с расстояния, как сообщают, 1000 метров; группа из сорока Ме-262, стреляющая с дистанции 1000 метров… И если мы не имеем никаких потерь, а другие теряют десятки или больше, тогда все хорошо.
Геринг: Пока вопрос не вызывает сомнений… В конце концов, мы сделали реактивный самолет. Мы начали его использование. И теперь должны иметь его в больших количествах, чтобы сохранять преимущество.
Гитлер: К сожалению, «Фау-1» не помогут закончить войну.
Геринг: Эта пушка (50-миллиметровая) хороша. Так же как и проект, который сначала был сомнительным, а в конечном счете стал успешным, так что бомбардировщик, который должен появиться…
Гитлер: Это вопрос будущего.
Геринг: Нет, я так не думаю.
Гитлер: Геринг, 50-миллиметровая пушка уже есть; все остальное — вопрос будущего.
Геринг: Я думаю, что мы добьемся успеха с нею во что бы то ни было.
Гитлер: Тогда очень хорошо.
Результатом этого «глубокого» обсуждения стал приказ, что Ме-262 должен быть оснащен 50-миллиметровой пушкой, слишком большой и тяжелой для него[314]. Когда работа была завершена, из носовой части «Мессершмитта» неуклюже торчал длинный ствол противотанковой пушки. Для его испытания был выбран майор Хергет. Он поднялся на нем, а внизу группа его коллег офицеров-истребителей молилась, чтобы он не добился никакого успеха с этим нескладным, малоскорострельным, громоздким оружием, — и их мольбы были услышаны. 50-миллиметровая пушка никогда не была использована в боевых условиях[315]. Но было потеряно много времени.
Me-163 стал другим новым самолетом, который разрабатывался при попустительстве Удета, вопреки приказу Гитлера, что, конечно, означало, что работа над ним не имела приоритета и благоприятных условий. Он был оснащен ракетным двигателем и во время первых испытаний развил фантастическую скорость[316]. В конечном итоге, наконец, началось серийное производство модели Me-163В. Самолет мог развивать скорость 810 километров в час при наборе высоты под углом 60 градусов. В пределах двух с половиной минут он мог достичь высоты более 9 тысяч метров.
Специфическая задача, возложенная на эту машину, состояла в защите важных предприятий, таких как известные химические заводы Лойна в Центральной Германии[317]. При приближении вражеских бомбардировщиков Me-163 взмывал вверх и атаковал их из своих 30-миллиметровых пушек. Продолжая набирать высоту, он оказывался выше бомбардировщиков и снова атаковал их приблизительно с дистанции 300 метров. Такая тактика оказалась успешной, и гауптман Олейник, который командовал группой Ме-163[318], добился больших достижений с этой машиной.
В одном случае одиночный Me-163 сбил над Альтенбургом в Тюрингии одну за другой три «Летающие крепости»[319]. Самолет был настолько быстр, что экипажи бомбардировщиков не могли видеть его приближение[320]. Единственным признаком, означавшим его приближение, был пронзительный свист.
Но Me-163 также имел свои проблемы роста. Взлет и посадка на нем были трудным делом. Отключение ракетного двигателя означало внезапную потерю скорости[321], что было очень неприятно для пилота, поскольку в его кожу врезались привязные ремни, оставляя красные рубцы. Другим обстоятельством было то, что на высоте приблизительно 900 метров самолет настолько гасил скорость перед посадкой[322], что легко мог стать жертвой любого вражеского истребителя, случайно оказавшегося поблизости, а это означало, что Me-163 требовалось истребительное прикрытие непосредственно перед приземлением. Машина была далека от совершенства даже в период боевого использования, но если бы ее производство началось раньше, то дефекты, без сомнения, могли бы быть устранены. Но даже сейчас она терроризировала союзнические четырехмоторные бомбардировщики.
Пока споры вокруг Ме-262 были в полном разгаре, техническое управление в начале 1944 года решило, что требуется действительно дешевый истребитель, который можно было бы собирать быстро и в массовом масштабе.
Профессор Хейнкель взял на себя эту задачу и представил проект новой машины — Не-162. Заур, гражданский администратор штаба истребительной авиации, воспринял его с энтузиазмом и стал энергично проталкивать. 23 сентября Геринг собрал совещание заинтересованных сторон. Танк, Мессершмитт и Галланд высказали серьезные сомнения относительно проекта в целом, но Заур уже составил свое мнение. Он уже назвал Не-162 «народным истребителем», по аналогии с «народным автомобилем»[323], и отказался рассматривать возражения, выдвинутые критиками: слишком низкие летные характеристики новой машины, малый запас прочности, ограниченный обзор из кабины и слабое вооружение.
Геринг поддержал Заура, и эти двое уже видели небо заполненным «народными истребителями», пилотируемыми полными энергии членами гитлерюгенда[324], которые героически разыскивали вражеские бомбардировщики, чтобы послать их на землю, где они встретят конец в огненном взрыве. Если Гиммлер имел свое «народное ополчение»[325], то почему бы Геринг не мог создать свое «воздушное народное ополчение»? В те напряженные и бедственные времена самые дикие идеи ставились на обсуждение, и чем более дикими они были, тем лучшие шансы они имели быть принятыми.
Заур связался с генералом Келлером, командующим Национал-социалистическим авиационным корпусом[326], и Ахманном[327], руководителем гитлерюгенда. В них он нашел восторженных сторонников, и Келлер немедленно отдал свою организацию и ее подразделения в его распоряжение. Целый годовой урожай юнцов гитлерюгенда должен был пройти обучение на планерах, а затем пересажен прямо на «народные истребители». Считалось, что им будет достаточно небольшого курса обучения, также было решено тренировки по стрельбе проводить на земле.
