В Белграде и стране все сербское население ликовало, празднуя победу. На улицах жгли чучела свергнутого премьера. В Берлине эти события вызвали такую ярость, что Гитлер в тот же день подписал директиву с кодовым названием «Наказание».
Фашистские газеты развернули бешеную анти-югославскую кампанию. Европейская пресса бросилась [324] описывать «преследования немецкого меньшинства» в Сербии. Началось распространение фальшивок, в которых на снимках крупным планом показывались «беженцы», называемые «жертвами югославского террора».
Правительство Симовича пыталось укрепить свое международное положение. 5 апреля 1941 года в Москве был подписан советско-югославский Договор о дружбе и ненападении, вызвавший очередной взрыв истерии в Берлине.
Но было уже поздно. Советский Союз не успел оказать югославскому народу практической помощи, так как в следующую же ночь войска Германии и ее сателлитов вторглись в Югославию. Вторжение началось с двухдневной непрерывной бомбардировки Белграда, под которой погибло свыше 18 тысяч человек. Хотя югославы сбили 40 бомбардировщиков, общий тоннаж бомб, сброшенных на Белград, составил 360 тонн. Тем не менее «бессмысленное восстание» сербов способствовало тому, что:
– начало реализации плана «Барбаросса» было отложено на месяц, в результате наступления осенней распутицы активизировалась «вторая беда России», и гитлеровская техника стала сверхнормативно расходовать горючее (примерно на треть выше!)
– в самый разгар боев под Москвой Гитлер был вынужден перебросить несколько так нужных его генералам на Восточном фронте дивизий в мятежную Югославию.
* * *
В 1940 г. немцы в очередной раз поставили на колени «свободолюбивых» французов, ничем не уступавших им в военной мощи. [325]
14 июня 1940 года гитлеровцы вошли в Париж. Спустя неделю, 22 июня, в том же самом железнодорожном вагоне, в котором 11.11.1918 г. маршал Фош принимал капитуляцию Германии в Компьенском лесу, был подписан договор о прекращении военных действий между Германией и Францией. Франция сдалась практически без боя.
В отличие от носителей «рабского менталитета» – русских, которых почему-то ни разу не смогли поставить на колени многочисленные желающие, начиная с поляков, шведов, заканчивая немцами и теми же «свободолюбивыми» французами, цена «свободы» жителя Европы составила: 100 тыс. убитыми и 120 тыс. ранеными.
Во всей французской армии нашелся только один генерал, давший должный отпор врагу, – Шарль де Голль. Но один в поле не воин, а вся армия разбежалась по домам, оставив немцам все свое вооружение в исправном состоянии. Зачем воевать? Ведь немцы – свои, культурные люди, они никого не обидят. Гитлеровцы потеряли при этом всего 27000 солдат.
Англичане вообще предали своего союзника и эвакуировались на свои острова, сделав гитлеровцам королевский подарок – бросили технику нескольких дивизий. Наши отцы и деды удивлялись, откуда у фашистов столько танков, пушек, автомашин и броневиков? А ответ простой: это подарки западных демократий Гитлеру от Чехии, от Англии, от Франции, от Бельгии и…. всех остальных западноевропейских стран!
После войны, чтобы обелить и скрыть свою трусость и помощь фашистам, понадобились мифы. На Западе их создали великое множество [326] и один из них – это миф о широком и геройском сопротивлении гитлеризму. Но, как известно из старой басни, как лягушку ни надувай – слоном она не станет.
В широко разрекламированном Сопротивлении, начало которому положили русские офицеры-белоэмигранты, погибнет 20 тысяч французов. В то же время на советско-германском фронте Красная Армия и белорусские партизаны уничтожат более 60 тысяч французских добровольцев из дивизии СС «Шарлемань» и охранно-карательных полков и батальонов. Кости этих вояк до сих пор гниют под Борисовом, Шкловом, Чечерском, Оршей и в других местах, рядом с костями их предков – «шерамыжников», пришедших с Наполеоном.
* * *
27 сентября 1940 года между Германией, Италией и Японией был заключен Тройственный пакт.
Сразу же после заключения Тройственного пакта под знамена «потомков тевтонов» начали сползаться союзнички Германии, рассчитывавшие, что после «пира больших зверей» им также перепадут хоть какие-то кости. В ноябре того же года, одно за другим, в пакт вступили три государства – Венгрия, Словакия и Румыния. К тому времени в Румынии новым фюрером (кондуктатором) стал маршал Антонеску. В его лице Гитлер приобрел одного из самых верных союзников.
Спустя год официальный пакт с Германией подписала и Болгария. Тогда же под немецким протекторатом было создано фашистское государство усташей – Хорватия. [327]
Что же до «оккупированных» Гитлером западных демократий, то, например, оккупации Дании практически никто из датчан не сопротивлялся. Да и зачем? Ведь пришли свои! Все закончилось в течение одного дня, и все потери составили… 2 (два) случайно погибших человека. Но зато в холодной Дании и соседней Норвегии нашлись тысячи «горячих парней», которым хотелось нашего чернозема, сформировавших целую добровольческую дивизию СС. Русские пули и штыки остудят их горячие головы и горячую жажду чужого под Москвой и Ленинградом.
Начиная со второй половины 1940 года все основные усилия Германии и «тепленькой» компании ее союзниц были направлены на подготовку к войне против Советского государства.
18 декабря 1940 года Гитлер утвердил разработанный германским Генеральным штабом секретный план «Барбаросса». Он предусматривал «молниеносную войну», результатом которой стал бы «разгром СССР в течение полутора-двух месяцев».
Решение о вторжении в Россию было единственным, которое Гитлер принял по собственной инициативе. До этого он только реагировал на события и использовал их. Чешский и польский кризисы были созданы Чемберленом и Даладье, Бенешем и Беком. Вторжение Германии в Норвегию и Францию было ответом на военные действия Англии и Франции, так же как и агрессия против Югославии и Греции была реакцией на британскую «стратегию» в Средиземном море. [328]
Принятие решения о войне с Советским Союзом было логическим следствием доктрин, провозглашавшихся Гитлером в течение приблизительно двадцати лет. Согласно основной из них – «Лебенсраум» (жизненное пространство), если Германия хочет стать мировой державой – она должна обладать «жизненным пространством», которое может получить лишь путем завоевания России.
* * *
Когда в июне 1941 года армия Гитлера вторглась на территорию Советского Союза, в ее составе насчитывалось около миллиона солдат союзных фашистской Германии стран. Впоследствии их количество еще увеличилось. Рядом с немцами грабить и убивать шли: итальянцы дуче, испанские, албанские{23}, французские и голландские части, многочисленные добровольцы – норвежцы, датчане, шведы, валлонцы, фламандцы, швейцарцы и т. д.
Не менее широко в гитлеровской армии была представлена и Восточная Европа, выставившая румынские, хорватские, словацкие, венгерские и финские дивизии. Каждый второй механик-водитель в танковой армаде Гудериана был чехом, в составе вермахта также воевали чешские и австрийские немцы. О том, как и где они воевали, свидетельствуют факты.
Карателей-венгров, оставивших кровавый след на Пинщине и северной Украине, партизаны, а позднее и воины Красной Армии в плен не брали. [329]
От зверств уцелевших под Сталинградом хорватов трясло даже матерых эсэсовцев. За ними партизаны и охотились как за бешеными зверями.
Под Ленинградом и Ржевом убивали, жгли и насиловали голландцы из дивизии СС «Норланд».
Австрийцы штурмовали Брестскую крепость и уничтожили первые белорусские деревни уже 22 и 23 июня 1941 года. Пожалуй, меньше всех наследили румыны и итальянцы – они в основном просто грабили.
Тогдашние «туземные» любители баварского пива пустили его «производителей» под самую Москву. Отрезвление пришло после того, как самых «исстрадавшихся от жажды», сдававшихся в плен тысячами, поотстреливали эсэсовцы. Выживших напоили в концлагерях. Там же им объяснили, что на Западе достаточно и своих дармоедов.
Лишь случайностью истории, точнее, непомерным аппетитом «социалиста» Пилсудского и его преемников было отсутствие в «Великой Армии» Гитлера польских дивизий. Ведь поляки с большим удовольствием участвовали в походе Наполеона в Россию, куда Наполеон, так же как и Гитлер, шел с солдатами всей Европы{24}. Впрочем, польские добровольцы, как считается, «немногочисленные» (несколько десятков тысяч!), воевали и в составе вермахта.
«Первый крестовый поход германцев против славян» римский папа Евгений III благословил еще [330] в 1147 году. Его «эстафету» перенял Пий XII. Фон Берген, посол Германии в Ватикане, сообщал в Берлин 24 июня 1941 года, что «в кругах, близких к Ватикану, приветствуют эту новую фазу войны с известным облегчением и с особым интересом следят за ее ходом» {25}.
