«На пороге войны между Германией и Россией Ватикан сделает вcе необходимое, чтобы ускорить начало войны между Германией и Россией, и даже побудит этому Гитлера путем обещания ему моральной поддержки…»
Этот же документ сообщает, что Пий XII, возражая на упреки польского посла в отсутствии поддержки Польши, заявил ему следующее:
«Вспомните, как часто в истории церкви случалось, что Господь Бог использовал человека или целый народ в качестве заложника человечества, а затем бросал его в огонь, когда заложник выполнял свою роль. Так будет и с Германией, нужно терпеливо ждать и не позволять себе быть прежде времени втянутым в неумные действия». [331]
«Юберменши», или по-русски «сверхчеловеки», вновь, как и тысячу лет назад несли на русскую землю «европейскую культуру» в виде лагерей смерти и «главенства нордической расы». Все они рассчитывали «построить благополучие германской расы на славянском навозе». Западноевропейские летчики с паучьими крыжами на крыльях самолетов несли крылатую смерть миллионам сербов, велико-, бело- и малороссов.
Нечисть со всей Европы вновь рвалась расширить свое «жизненное пространство» за счет русской земли. Почти все они получат то, что хотели. На каждого «юберменша» придется как раз по два метра земли.
Западноевропейские «белокурые бестии» быстро потеряют весь свой лоск уже через полгода, когда жалобно заверещат из подмосковных сугробов «Гитлер капут»! Рядом будут остывать «горячие [332] парни» из Скандинавии. Посинеют в русских снегах и легионеры из испанской «голубой» дивизии.
К началу второй мировой войны все тоталитарные режимы европы представляли собой гигантские гнойные нарывы на теле европейской цивилизации.
Из существовавших к июню 1941 года двух десятков (если не считать «карликовых») европейских стран почти половина, девять стран, – Испания, Италия, Дания, Норвегия, Венгрия, Румыния, Словакия (отделившаяся в то время от Чехии), Финляндия, Хорватия (выделенная тогда из Югославии) – совместно с Германией вступили в войну против СССР – России, послав на Восточный фронт свои вооруженные силы (правда, Дания и Испания в отличие от других перечисленных стран сделали это без официального объявления войны). В развернувшейся в 1941 году титанической борьбе нашему народу удалось одержать победу над вросшими в тело континента тоталитарно-фашистскими язвами. Но при этом не следует забывать, что «сон разума… рождает чудовищ». Ведь тоталитаризм – это дитя именно европейского, рационалистического в своей основе менталитета.
Хотя развернувшаяся война была борьбой не на жизнь, а на смерть между двумя идеологическими антиподами: фашизмом и коммунизмом, для советского народа эта идеолого-политическая установка не играла в той войне абсолютно никакой роли. Ведь недаром по множеству причин западные демократии в этой войне нашли естественного союзника в лице Советского Союза. Для нашего [333] народа это была именно Великая Отечественная война. Война против открытой агрессии. Война за выживание. Священная война!
* * *
Когда Резун говорит, что в 1941 году у Гитлера создалось безвыходное положение, то с ним можно даже согласиться. Однако самую роковую ошибку в своей жизни Гитлер совершил именно в 1939 году, и подвела его жадность. Он не понял, что Польша никак не может утешиться «тешинским» клочком чехословацкой территории. Пообещай он ей взамен Данцига присоединить к ее «срединной Литве» и всю остальную, а еще лучше – хотя бы часть правобережной Украины с Одессой, и перспектива Польши «от моря и до моря» бросила бы Речь Посполитую в его крепкие объятия.
Польша тогда сумела бы выставить миллионную армию. Пару сотен тысяч добавили бы к ней Латвия и Эстония, где были сильны профашистские настроения. И тогда бы в первые дни войны Гиглер мог бы бомбить не только Минск и Киев, но и Москву, и Ленинград.
А если учесть, что на хвосте у Сталина висела злобствующая по случаю поражения в районе Халхин-Гола Япония, то положение Сталина было бы просто катастрофическим. Тем более что, по словам Г. Городецкого, английская разведка Форин-оффис так оценивала в конце 1930-х годов Красную Армию:
«…хотя армия многочисленна, большая часть техники устарела. Они страдают от комплексов, которые сослужат им плохую службу при столкновении с немцами, и их боевой дух низок. Однако лучше всего они чувствуют себя в [334] обороне и имеют большие земельные просторы, позволяющие им отступать в глубь страны».
Так что не Гитлер в 1939 году обманул Сталина, как уверяет Резун, а Сталин – Гитлера. Практически Сталин выиграл войну 23 августа 1939 года, а к 1941 он поставил Гитлера в безвыходное положение. И я абсолютно согласен с Резуном, что Гитлер начал войну со Сталиным, будучи к ней не готовым. (Если кратко сформулировать состояние вермахта в июне 1941 г., то можно сказать: вермахт был готов воевать против России, но он был не готов ее победить). Но этого никто не знал. Ни Рузвельт, ни Гитлер, ни Бек. Черчилль обманул их всех. Недаром он пугал Сталина Гессом, т. е. возможностью заключения мира с Германией и СССР, и США, добиваясь вступления их в войну любой ценой.
Осенью 1939 года все было не так просто, как это представляет совковый агитпроп и «Ледокол». Нельзя не согласиться с А. Ланщиковым, утверждающим, что после сорок пятого все можно было валить на Гитлера и немецкий народ, а теперь нетрудно переложить всю вину на Сталина и русский народ. Но тогда, осенью 1939 года, именно Англия сорвала мирную конференцию.
Я очень далек от того, чтобы представить Гитлера как миротворца, но в данной ситуации развитие событий на континенте противоречило его глобальным планам, о чем мимоходом поведал уже после войны один из руководителей нацистских спецслужб Вальтер Шелленберг в своей книге «Лабиринт».
«Первоначальным замыслом Гитлера, – Шелленберг, – было создать с помощью Англии [335] так называемое «Евроафриканское пространство», которое должно было превратиться в центр сопротивления Востоку. Наконец в 1940 году, убедившись в отказе Англии достигнуть компромисса, он переиначил это понятие в так называемое «Евроазиатское пространство». Полагаясь только на свою собственную силу, он хотел подчинить себе Европу и сплотить все побежденные им народы в этом великом начинании. Он хотел завоевать Восток как новое колониальное пространство для этой объединенной Европы, из которой Англия была исключена».
Однако имперские планы Гитлера не совпадали с национальными интересами Англии, поскольку в случае осуществления этих планов Англии пришлось бы играть вторую роль. Поэтому Англия и пошла на срыв мирной конференции. Но даже в 1940 году после разгрома Франции Гитлер будет искать контактов с Англией. Последнюю попытку договориться с Англией предпримет по собственной инициативе ближайший соратник фюрера Рудольф Гесс весной 1941 года.
Почему же Гитлер так долго и настойчиво домогался союза с Англией, которая первой объявила ему войну?
Шелленберг объяснял это приверженностью Гитлера к расистской теории:
«Все его реалистическое мышление, независимо от того, каким бы основательным оно ни было в политическом и историческом аспектах, искажалось этими (расистскими) концепциями. Англичане являлись составной частью германской расы и поэтому представляли такую же ценность, что и сами немцы. Конечной целью Гитлера было слить воедино все германские [336] элементы в Европе и затем повести их против коммунистических орд».
При чем мистика и интеллектуалы в анализе причин второй мировой? А при том же, при чем идеология мирового коммунизма. Как Сталин руководствовался в своих действиях коммунистическими идеями, так Гитлер – профашистскими мифами об арийской расе, о возвращении ее на родину – на Восток.
Проницательный начальник Генштаба сухопутных войск нацистской Германии генерал Гальдер высказал другое (отличное от Шелленберга) соображение:
«Он (Гитлер), как и мы, видит причину этого вопроса в том, что Англия еще надеется на Россию. Поэтому он считает, что придется силой принудить Англию к миру. Однако он несколько неохотно идет на это. Причина: если мы разгромим Англию, вся Британская империя распадется. Но Германия ничего от этого не выиграет. Разгром Англии будет достигнут ценой немецкой крови, а пожинать плоды будут Япония, Америка и др.»
И тут Гитлеру в дальновидности не откажешь. Хотя операция «Морской лев» проведена не была, а немцы потеряли много крови совсем на другом фронте, в итоге второй мировой войны Британская империя все равно развалилась и превратилась, по сути дела, во второстепенную державу, а первые места заняли на планете именно те страны, которые и назвал фюрер.